Георгий Мо - Эровый роман. Книга первая

Я специально не закрыл дверь в нашу комнату в самый последний день нахождения в горах. Видимо, от сквозняка она приоткрылась еще больше, но этого не было видно в полной темноте, потому что каждый из нас был сосредоточен на сексе. Нина в роли наездницы, оседлавшей неугомонного скакуна, мне очень нравилась. Мои руки помогали ей ловко проходить препятствия и входить правильно во все повороты. Спустившаяся Ирэн по лестнице вниз, уже достаточно долго наблюдала за нашим соитием, притаившись у двери в комнату, явно интересуясь приходу к финишу.

Завернувшись в одеяло, я побрел в ванную комнату. Зайдя в нее, я сразу выкинул использованный презерватив в урну. Ирэн зашла следом за мной и закрыла дверь. Я обернулся, увидев ее, привычно ухмыльнулся.

Она не медлила. Была очень решительна, и это пламя горело в ее глазах. Она сразу подошла ко мне очень близко, начала целовать мне грудь, неуклюже и торопливо спускаться ниже. Мои вопросы о том, что она делает, Ирэн полностью игнорировала, продолжая свою похоть. Я пытался отстранять ее, еле сдерживая одеяло на поясе. Я смотрел на нее как дикий, понимая, что после секса с одной девушкой снова хотел близости, но уже с другой.

Половой член решил за меня, заметно выдвинувшись под одеялом, и она это увидела. Не медля и секунды, она распахнула халат и опустилась на колени, стянув одеяло вниз. Она сразу взяла член в рот. Ирэн делала мне минет очень нежно, как мне не делал никто уже давно. Она любила меня в этот момент. Я чувствовал, как она наслаждается моей плотью и моим вкусом. Еще не остывший натертый член Ниной уже ласкала девушка моего лучшего друга. И я не мог сопротивляться. Я хотел этого.

Еще минуты две она ласкала его, а потом встала на ноги. Развернувшись ко мне спиной, скинула халат на пол, немного расставила ноги и прогнулась, опершись о тумбу с раковиной. Передо мной распустился тот самый темный, бархатный, редкий пион со светлой каймой. И чем больше она стояла и перебирала с ноги на ногу, тем пион еще больше раскрывался и источал нектар. Еще немного и все лепестки этого цветка обнажат его мякоть. Сочная, мягкая, спелая начинка, которую можно пить. Было ощущение, что сейчас наступила весна, и темнокожая красавица с махровым цветком темно-бордового оттенка зацветет и вскоре откроет причудливую ярко-желтую сердцевину, что придаст этому цветку контраст и свою уникальную изюминку.

Сладкий аромат цветка я чувствовал, находясь в метре от него. Владелица этого пиона не понимала, чего же я медлю. Она вопросительно изогнула спину и посмотрела на меня, обалдевшего от вида распускающегося цветка после холодной зимы с первыми лучами солнца. Ирэн не знала, что сейчас я был в большом мозговом штурме с самим собой, когда я решался сорвать ли мне этот прекрасный редкий цветок. Ведь я знал, что, получив в коллекцию этот пион, я полностью потеряю к нему интерес. Срок его жизни будет ограничен максимум десятью сутками. Днями, которые бы он смог простоять в вазе с водой, будучи сорванным. Но мужчина во мне с плотскими желаниями побеждал мужчину с разумом, и тогда ажурные пышные лепестки рассеклись в стороны, когда я вошел в нее.

Перед нами было огромное зеркало с большой золотой рамой с лучами солнца, отходящими от нее в некоторых местах. В нем я видел ее и себя сзади нее. Мы трахались, смотря друг на друга в зеркале. И это не был сон, это была реальность, где сочность цветка увеличивалась, будто половодьем сходил снег с полей. Безмятежный сон пиона прогонялся прочь, и он распускался на заснувшем поле особенно быстро. Капли росы блестели на его лепестках, когда я разрезал его плоть своим членом.

Ее глаза иногда закатывались от удовольствия, но она старалась не отводить с моего предоргазменного лица взгляда. А я сильно потел, потому что старался быстрее кончить, понимая, что Андрей ждет ее в спальне. Я не мог не думать об этом, когда входил снова и снова в этот цветок. Ирэн просила усилить темп без слов, начав активно в такт моим финишным движениям скачку.

Упоительным ядом был секс между нами в эти семь минут, затянувшиеся по ощущениям на полчаса. Алмазной капелью струился пот по моей спине в ожидании удовольствия. Таинственные огни разжигались в глазах Ирэн, когда она балдела от каждого толчка моего мужского естества в ней. Янтарным золотистым медом в чаше ее пиона был мой оргазм. Искрящиеся краски солнца от зеркала попадали в наше с ней море удовольствия, которое расплескивалось в этой ванной до краев. И будто ангелы спустились с небосвода в сказочном мираже для Ирэн, когда в исступлении феерии окончания секса я закрыл глаза и еще сильнее и глубже вошел в цветочную богему ее звездной ночной арки.

После секса она прополоскала рот, поцеловала меня снова в грудь, протерла туалетной бумагой между своих ног и кинула ее в унитаз. Накинув наспех свой халат, вышла из ванной комнаты, подарив мне на прощание воздушный поцелуй, сжав губы уточкой. Ее глаза светились восторгом и упоительной, глупой красотой.

Умывшись, я пошел спать. Засыпал я под успокоившуюся вьюгу за окном с мыслями о редком пионе и его значении. Этот цветок всегда нес благополучие и удачу его обладателю, но данное стечение обстоятельств играло против меня. Я не мог пока точно предугадать, как скажется этот цветок в наших взаимоотношениях с Андроном. Но, не смотря на все мои философские рассуждения, я был снова очень собой доволен. Этот секс мне показался отличным финальным рывком в беспробудных горных пьянках. И именно с такой мыслью я и заснул под вялый снег за окном и отступивший мороз.

Следующее утро ознаменовалось резким спуском с горы, где я упал и повредил ключицу. Адская боль говорила мне, что, скорее всего, я ее сломал. Андрей сильно хлопотал и переживал за меня, удивляясь причине моего внезапного желания все-таки надеть лыжи. Приехавший врач констатировал наши самые страшные предположения. Все-таки сломанная ключица отрезвила нас. Я поспешил уехать из горнолыжного курорта раньше всех, наспех прощаясь. Ирэн провожала меня с улыбкой на лице, а я был в гримасе сожаления за руку и за странный секс в ванной комнате.

Сегодня не только я заметил, как она смотрела на меня в минуты прощания. Андрей даже не мог скрыть своего полного недоумения, выдавая волнение постоянными почесываниями левого уха. Но я был уже не в силах погасить яростное пламя живого, но уже увядающего цветка, в котором скрыт магический трепет нежного румянца под темнотой лепестков. Однажды он растворит свою красоту в красках ночи. Его не сможет спасти никакой дождь, пытаясь исцелить корни. Пион просто погаснет, как любая свеча. Он не наберет заново свой цвет и не выпрямит свой стан, сколько бы Андрей не пытался любить этот цветок против ее воли.