Елена Велес - Север и Юг

Этим молодым человеком был никто иной, как сержант-майор армии Конфедерации, Джейк Симпсон.

Скотт стоял в ночном дозоре. Хотя по сводкам все подразделения врага в округе были разбиты, либо отброшены, но кто знает. Может быть в лесу остались недобитые конфедераты.

Была тёплая майская ночь. Тишина. Ощущение, что нет никакой войны. Нет кровопролитных баталий, уносящих тысячи жизней. Ветер шелестит в молодой листве, зеленеет трава. Саманта вдохнула свежий воздух, ей было легко. Всё было похоже на мирную жизнь.

Завтра, скорее всего они войдут в небольшой городок, который находился в недалеко от того места, где они остановились. Будет возможность снять местном отеле комнатку и принять, наконец, ванну. Единственное, что с трудом переносила Саманта в этом затянувшемся военном походе – это отсутствие благ цивилизации. Может быть, мужчинам это было всё равно, но ей просто необходимо было хотя бы иногда понежиться в ароматной пене. Будет возможность, наконец, снять эту повязку, утягивающую её и без того небольшую грудь и ощутить себя снова женщиной, а не рядовым по имени Сэм Скотт.

Вдруг девушка услышала лёгкий шорох в кустах. Кто-то старался не шуметь. Но у того, кто прятался, под ногами снова треснула ветка. Самюэль вскинул винтовку и направил её на кусты, откуда шёл шум.

– Выходи с поднятыми руками, – тихо, но так чтобы услышал прятавшийся, приказал солдат.

Из кустов появился Симпсон, он откинул палку и у него сразу же подогнулась раненая нога и юноша упал. Повязка, повязанная вокруг головы, была уже полностью пропитана кровью. Скотт перекинул винтовку через плечо, видя, что раненый конфедерат совсем без сил и ничего ему не сможет сделать.

– Пристрели меня, как Гарди, – прохрипел Джейк.

– Замолкни, дурак, – прошептал Скотт.

Он огляделся по сторонам, чтобы удостовериться, что рядом нет его товарищей и склонившись над раненным, подставил к его рту фляжку с водой. Симпсон жадно припал металлическому горлышку. Он не пил уже целые сутки.

– Почему ты просто не пристрелишь меня? Я ничего не стою, если ты вдруг надеешься на обмен.

– Есть хочешь? – просто спросил Сэм.

Юноша с недоверием посмотрел на врага. Скотт усмехнулся и достал из подсумка, в котором хранились патроны, небольшой кусок хлеба и вяленого мяса, что взял собой в ночь, если вдруг захочется перекусить. Конфедерат с жадностью накинулся на предложенную еду, так как если воду последнюю он выпил вчера, то пищу он не видел уже несколько дней.

В последнем бою погиб весь взвод, в котором служил Джейк. Остались только он и ….

На глазах юноши выступили слёзы, и он отвернулся, ему было стыдно за проявленную слабость. Он мужчина и должен быть сильным. Но юноша, сидящий рядом, даже не думал насмехаться над ним. Он только вздохнул.

– Тебе нужно уходить как можно скорее. Скоро рассвет. Тебе далеко до своих?

Конфедерат молчал.

– Ладно, можешь не говорить.

– Меня зовут Джейк Симпсон, – конфедерат протянул свою руку.

– Самюэль Скотт, – северянин ответил на рукопожатие.

– Если вдруг будешь в пригороде Атланты, имение «Солнечная Гора» … – на этих словах юноша запнулся.

Он вдруг понял, что если Скотт и будет там, то не в качестве гостя.

– Я пойду, – пробормотал он.

Скотт кивнул. Он помог конфедерату подняться и подал его импровизированный костыль.

Джейн поцеловала малыша в чернявую макушку и положила в колыбельку. На ночь с Генри оставалась Молли, чернокожая кормилица. Утром с вокзала Атланты прибыл её муж. И как бы ей не хотелось, нужно было идти в супружескую спальню.

1864 год. Июль.

Атланта постепенно попадала в кольцо. Янки уже заняли полностью Флориду и вошли в Джорджию. Бои подходили к самой столице штата. Несмотря на переменный успех, сила в конечном итоге оказалась на стороне северян. Южане несли большие потери. Оружия не хватало, как и обмундирования. Многие солдаты ходили босиком. А форму снимали с убитых янки, перекрашивали как могли в серый цвет Конфедерации. Были мародёрства, так как питания не хватало. Так что в «Изумрудном Холме», как и в «Солнечной Долине» скорее опасались конфедератов, чем янки. Поэтому было принято решение, что родители Джейн переберутся в дом мужа дочери. Рабов в обоих поместьях почти не осталось. Кто-то сбежал на Север, кто-то подался в Атланту, кто-то ушёл на фронт. Осталось лишь несколько женщин и Большой Сэм, крупный негр пятидесяти лет. Он был реально очень большой и к тому же очень добрый, наивный и глупый, как ребёнок.

После Генри Джейн так больше и не забеременела, чем очень огорчала родителей и мужа. Обычно в семьях южан было больше одного ребёнка. У самого Тома было две старших сестры, которых выдали замуж, когда одной было четырнадцать лет, а другой – пятнадцать. Сейчас одна их них уже очень давно жила с мужем в Нью-Йорке, у янки, другая обитала с супругом и с их пятью девочками в Саванне. Может сказались молитвы Джейн, а быть может, что-то случилось при рождении сына (ведь роды принимал не акушер, а повитуха-негритянка), но она больше не могла иметь детей. Но молодая женщина была рада этому, так как больше никогда в жизни не хотела испытать такой боли, как при рождении её малыша.

К отношению мужа она привыкла. В повседневной жизни он был обходителен, никогда не повышал голоса, в общем, вёл себя как джентльмен. Уделял достаточное внимание Генри. В супружеской же спальне всё было немного иначе. Когда он был трезв, то с его стороны не было агрессии и грубости. Он бывало просто удовлетворял свои мужские потребности и засыпал. Когда был сильно пьян, то совсем не прикасался к жене. Хуже всего было, когда мужчина приезжал из Атланты. И эти поездки становились всё чаще и чаще. Приезжал он всегда злой. Там он встречался в салуне с компанией таких же комиссованных «калек», как называл сам себя Том. Они выпивали за доблесть Конфедерации и ругали янки. Вот в те вечера, когда Уолтер возвращался из столицы штата, выпивший и злой, Джейн доставалось. Нет, он никогда её не бил. Он был просто очень агрессивен в постели, а девушке приходилось всё это молча терпеть.

Саманта пришла в себя. Голова гудела, а плечо пронзала адская боль, да так, что хотелось выть. Девушка открыла глаза. Была ночь. Вокруг было тихо. Бой закончился. Но где её взвод? Кто победил в этом бою?

Превозмогая боль Скотт попыталась собраться. Судя по ощущениям рана на голове была совсем не серьёзная. Пуля прошла касательно, лишь поцарапав висок. А вот плечо горело огнём. Рука была вся в крови и ей невозможно было пошевелить.

Стиснув зубы, Скотт стащила с себя мундир, один рукав которого был уже не синего, а непонятного бурого цвета. Нижняя льняная сорочка тоже вся пропиталась кровью. Кровь уже запеклась и ткань прилипла к ране. Девушка из фляжки чуть смочила рану и немного подождав, начала отдирать ткань от плеча, стиснув зубы. Но слёзы боли всё равно выступили на глазах. На какое-то время она остановилась, боясь снова потерять сознание от боли. Немного передохнув и переведя дыхание, она, наконец, отодрала рукав. Судя по двум отверстиям в плече, Саманте крупно повезло. Пуля прошла на вылет. Хотя она вполне спокойно могла бы умереть от потери крови. Но девушка выжила, почему? Неужели её ангел хранитель вдруг вспомнил о её существовании? Стоило ли ей радоваться этому событию?