Елена Велес - Однажды в Берлине

© Елена Велес, 2022

ISBN 978-5-0056-3716-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Берлин. 1945 год.

Лейтенант Десятого пехотного корпуса армии Великобритании Уэйн Трумэн опустился на стул в небольшой комнатушке давно разграбленной квартиры на окраине Берлина. На душе было паршиво. Он только что был вынужден расстрелять одного из своих солдат за изнасилование молодой немки. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Мужчина устал от войны и пусть победа была уже объявлена, но домой, в родную Шотландию он вернётся ещё не скоро.

Послышался шорох, и Уэйн повернул голову по направлению к нему. В комнату вошёл рядовой Янг. В руках у него была тетрадь.

– Что это? – лейтенант кивком головы указал на неё.

– Походу, это дневник, сэр. Дневник еврейской девушки. Вот ведь блять… О, простите, лейтенант, – пробормотал рядовой, испугавшись, что его накажут за неуставное поведение. Но строки, которые он только что прочитал, вызвали у него гнев. Да, он знал, что британцы тоже творили зверства. Одного такого вот ублюдка Трумэн только что в назидание расстрелял перед всем строем. Но всё же, читать было невозможно.

Трумэн протянул руку и Билли отдал ему дневник.

«20 февраля, 1934 год.

Я, кажется, жду ребёнка. Тот случай всё-таки имел последствия. Я не знаю, кто отец… Я всё ещё просыпаюсь ночами. Мне всегда снится, что они меня насилуют снова и снова. Что мне теперь делать? Я одна. И мне только пятнадцать.»

Строчки были сухи, но в них чувствовалась боль. Уэйн захлопнул тетрадь и положил её на стол. Девушке было всего пятнадцать лет. Что стало с ней? Что стало с ребёнком? Живы ли они, смогли ли покинуть город, не угодив в концлагерь? Этого Трумэн не знал. Но, к сожалению, реальность была таковой, что девушки и её ребёнка, скорее всего уже не было в живых. Евреи, по мнению немцев, не имели право на существование. Только германцы, только арии, только чистокровная белая нация. К счастью, всё уже было кончено. Война фашистами проиграна. Германия капитулировала. Мирный договор подписан.

Он встал со стула.

– Пошли отсюда, – сказал он рядовому. Но уже на пороге комнаты зачем-то развернулся и, подойдя к столу, взял дневник с собой.

Трумэн с детства мечтал стать писателем. Ещё в школе серьёзно изучал литературу. Но его мать очень хотела увидеть его в военной форме и после школы юноша успешно поступил в военное королевское училище, которое окончил с отличием.

Уэйн вдруг подумал: а почему бы не попробовать написать историю этой неизвестной еврейской девушки? Таким образом он хоть как-то сможет увековечить имя девушки и рассказать будущим поколениям о войне, которая не должна повториться.

Ангелина Шмид, а точнее Напах, так как её отец был евреем, родилась в Германии. В Потсдаме. Когда девочке исполнилось пять лет, семья переехала в Берлин. Отец работал помощником управляющего в банке. Мать – Ядвига Шмид, а в девичестве Новак, была родом из Польши, но её семья ещё до её рождения переехала в Германию, так как мать была чистокровной немкой. Она вышла замуж за отца Ядвиги только потому, что тот был богат и имел какое-то положение в обществе. Любви там не было. Но со временем семья обеднела, отец Ядвиги запил и пропил практически всё имущество. И юной Ядвиге пришлось тоже переступить через себя и согласиться на замужество с евреем, так как тот был из очень богатой семьи.

Ещё до свадьбы Роберт Напах смог поменять фамилию, так как с немецкой было больше шансов на продвижение по карьерной лестнице, чем с еврейской. Так и произошло. Из простого клерка он быстро вырос до помощника управляющего. Потом он женился на Ядвиге, и спустя год в семье появилась девочка, которую назвали Ангелой.

Катрин Шван на начало войны в 1939 году исполнился двадцать один год. И она была совершенно одна. Её отец – шарфюрер СС пострадал во время путча в 1934. Иными словами – его расстреляли. Мать отправили в концлагерь, и что с ней стало, Катрин так и не узнала. Скорее всего, ту тоже расстреляли или убили в газовой камере. В любом случае, девочка осталась сиротой. Катрин сумела покинуть отчий дом и в шестнадцать лет она уже была представлена самой себе. От природы высокая, она накинула себе несколько лет и устроилась работать на ферму в предместье Берлина. Физической работы она не боялась. Проработав в хлеву несколько лет, она вернулась обратно в столицу, где уже смогла официально устроиться на работу телефонисткой.

Сейчас она снимала небольшую комнату совершенно за символическую плату у пожилой фрау, чей сын недавно отбыл на фронт.

Кларе фон Гинсбург сразу приглянулась эта белокурая девушка с огромными серо-зелёными глазами, державшаяся очень скромно. Катрин был двадцать один год, её Келлеру – тридцать. Она давно подыскивала своему мальчику хорошую невесту и фрёйлин Шван ей нравилась. Во-первых, в ней сразу угадывалась чистокровная арийка. Во-вторых, девушка вела себя всегда так, как положено добропорядочной девушке. Единственное, что немного смущало женщину, так это запах сигарет, иногда исходивший от блондинки. Но это простительно, когда по молодости хочется попробовать запретный плод. И когда однажды Катрин мимоходом вдруг сказала, посмотрев на чёрно-белую фотографию гауптштурмфюрера Келлера в форме офицера СС, что сын фрау фон Гинсбург мил и наверняка он очень любящий сын, пожилая женщина растаяла. Она убедила себя, что Катрин её мальчик приглянулся и она во сне уже видела, как нянчит своих внуков.

Девушка же сказала это просто из банальной вежливости. Да, Келлер фон Гинсбург был мил: волосы, скорее всего, тёмно-русого цвета, аккуратно уложены под фуражкой, светлые глаза, мягкая, чуть саркастичная улыбка. Девушки, наверное, штабелями падали у его ног.

Но вот Катрин Шван была не из таких. Девушка была вообще другой. И это было очень сложно скрывать. Так уж случилось, что Катрин нравились девушки. И она ничего не могла с этим поделать. И, наверное, это было первой причиной, почему она сбежала с фермы, даже не получив последнего жалования. Однажды она вдруг посмотрела на дочку своих хозяев совсем по-другому. Той исполнилось пятнадцать, и Герда вдруг из угловатого подростка преобразилась в очень красивую девушку. Её родители были весьма строгих нравов, а Герда хотела независимости. А ещё она видела, каким взглядом на неё иногда смотрит Катрин.

И в одну из летних ночей, которые иногда Шван предпочитала проводить на сеновале, Герда вдруг появилась проёме входа. Где-то пели птицы, стрекотали сверчки, внизу ржали лошади… А Катрин, опьянённая запахом разгорячённого страстью тела Герды, упивалась ею. Она просто сошла с ума! Она любила девушку всю ночь, до первых лучей солнца. И да, она забрала её невинность. Но Герда сама хотела этого.