Рита Харьковская - Миры и судьбы. Книга четвёртая

Ванда вздохнула и улыбнулась: Порода!

Чай заварен и разлит по чашкам. Мужчины вернулись с перекура. В глазах Дато – чувство вины за неловкое поведение. На лице Сергея – улыбка. Регина сосредоточенно и настороженно смотрит на Ванду: чего ждать от этой гостьи? С чем она пожаловала?

Вскоре Регине было рассказано, что старшие женщины уже определили родство и его приняли, что Ванда приезжала к Анне, чтобы попрощаться, потому как неизлечимо больна. Что разговор, ради которого была затеяна эта поездка, у Анны с Вандой так и не состоялся.

Не зная с чего начать, как много известно спутнику Регины о жизни и семье девушки. Ванда снова вопросительно взглянула на нее. И снова увидела пугающий, холодный блеск в глазах Регины.

– Ну что ж, значит так тому и быть, – и Ванда начала свой рассказ.

Она рассказывала о детстве Лёнечки.

О том, как она вышла замуж и уехала в Грузию.

О том, как узнала из писем матери, что Лёнечка женился.

О рождении Анны.

О том, что мать Анны после войны не вернулась в СССР, а уехала во Францию со своим любимым, с которым познакомилась в плену.

О том, что Леонтий не захотел отдать Анну матери.

О том, как уже после смерти Леонтия, Нина приехала в страну, надеясь найти и забрать дочь.

О том, что брызжущий злобой на всех, Иван, дядя Анны, сделал все, что бы женщина так и не встретилась с дочерью.

О том, как Ванда пыталась отговорить Анну от поездки к дяде, дав почитать письма, в которых тот издевался над Ниной и называл ее "буржуйской подстилкой".

О том, как Анна уехала из Грузии.

О том, как все тот же Иван, совсем недавно, буквально несколько лет тому назад, прислал Ванде письмо с адресом Нины.

Ванда хранила эти пожелтевшие листки бумаги в ветхом, почти рассыпающемся конверте. Она все надеялась, что рано или поздно Анна захочет найти мать. Но Анна не вспоминала о матери, и письмо продолжало лежать в книге, засунутой на верхнюю полку секретера.

Регина знала и помнила почти все.

И обо всем рассказала Сергею в ту ночь, когда вернулась из Рабочего Города.

Но девушка не перебивала Ванду, впитывала каждое слово и изредка посматривала на Сергея, словно желая понять, как он относится ко всем этим откровениям, которые только подтверждают ее слова.

Ванда умолкла, закончив свой рассказ, и вопросительно смотрела на Регину.

Девушка крутила в пальцах уже дано опустевшую чашку:

– Ну чего же Вы хотите от меня, тётя Ванда? Чтобы я убедила Анну начать поиски матери? – Ванда недовольно поморщилась, услышав, что Регина назвала свою мать по имени:– Так это не в моих силах, да и честно говоря, особого желания у меня нет.

– Ну что ты, Регина, я вовсе не это имела в виду.

– А что тогда?

– Может, ты захочешь найти бабушку, познакомиться с ней.

– Я подумаю об этом, но пока я не готова искать новых родственников.

Ванда снова вздохнула:

– Ну что ж, тебе решать и тебе жить.

– Вот именно, мне, – Регина снова насупилась.

– А почему ты маму Анной называешь?– в глазах Ванды сверкнуло любопытство.

– Не называла… раньше… а в последнюю нашу встречу подумала, что нет и никогда у меня не было мамы. Была и есть женщина, которая меня родила, родительница, и это все. Так что не осуждайте меня, тётя Ванда. Это не моя вина, а моя беда. Думаю, Вы понимаете, о чем я.

Ванда кивала головой в такт своим мыслям:

– Я понимаю, Регина. И не осуждаю.

За окном давно была глубокая ночь. Все, что было нужно, было сказано. Настало время прощаться.

Регина обняла Александру, и Ванда с ревностью заметила, как в глазах обеих женщин сверкнул огонек любви и взаимопонимания.

Сергей кивнул всем, кто оставался сидеть за столом, и вскоре пара уже ехала домой.

Вся дорога прошла в молчании.

Регина смотрела в окно, за которым блистал огнями ночной город, напряженно морщила лоб и о чем-то думала.

Зайдя в квартиру, девушка рухнула в кресло:

– Сережа, налей мне коньяку и дай сигарету.

– А мне можно?

– Что тебе можно?

– Коньяку и папиросу?

Регина улыбнулась, жалко и натянуто:

– Прости. Конечно можно.

Рюмки почти опустели, когда Сергей решил задать вопрос:

– Почему ты так холодно встретила своих родственников?

Как совсем недавно чайную чашку. Регина начала крутить в руках рюмку:

– А как я должна была их встретить? Ты уже достаточно знаешь обо мне, чтобы представить, что за человек Анна. Ванда ее знает намного лучше, и, думаю, могла бы подумать о том, какую "райскую жизнь" мне устроит мамочка. Так где же была до сих пор сердобольная тётушка? Занималась своими проблемами и устраивала жизнь своих детей?

– А если бы она позвала тебя в Грузию? Неужели ты бы поехала?

– Это не важно, поехала бы я или нет. Это был бы мой выбор. Но меня никто не звал, только это остается фактом.

– Регина, но ведь старуха умирает! Неужели тебе ее нисколечки не жалко?!

– Жалко, конечно жалко… но я не брошусь со слезами ей на грудь, не стану рвать волосы на голове, узнав о ее смерти. Она все эти годы была чужим для меня человеком. Пусть такой и остается.

Сергей посадил Регину себе на колени, обнял девушку, прижался щекой к ее щеке:

– Девочка моя, не нужно быть такой жестокой.

– Я не жестокая, Сережа, я справедливая. На любовь я отвечу любовью, на равнодушие – равнодушием. Ванда приехала, чтобы искупить какой-то, ей одной ведомый, свой грех, отдав мне письмо с адресом бабушки Нины? Ну так она его искупила. Письмо я взяла и даже поблагодарила. Что не так?

– Наверное, все так, но я никогда тебя такой не видел. Даже не представлял, что ты можешь такой быть.

– Вот теперь и увидел и представил, – Регина вздохнула, – Идем спать, я с ног валюсь.

– Ты иди… я еще посижу… покурю…

Регина ушла в спальню и вскоре заснула, а Сергей всю ночь просидел в кресле, куря одну папиросу за другой.

Он думал: " Сколько же пришлось пережить этой девочке? Сколько вытерпеть обид, предательств и несправедливостей, чтобы ее сердце так заледенело. И сколько же ему предстоит приложить усилий, чтобы это сердечко оттаяло».

Мысль о том, что может быть лучше расстаться с девушкой, пока их отношения не зашли слишком далеко, Сергею даже в голову не пришла…

***

Ванда и Дато уехали только через неделю.

За это время они виделись с Региной каждый день.

Сергей привозил девушку, высаживал у калитки, иногда заходил в дом вместе с ней, но чаще уезжал в город, чтобы вернуться через какое-то время и забрать свою подругу.

Ванда поняла, что доверительных разговоров с Региной не получится. Девушка была приветлива, вежлива, и только.

Больше в Городе у Моря Ванду ничего не задерживало.

Александра не поехала в аэропорт, чтобы проводить сестру.

Она как-то расклеилась, глаза все время были на мокром месте. Может быть, глядя на старую Ванду, стоящую на пороге перехода в иной мир, Александра чуть ли не впервые задумалась о скоротечности жизни, о ее конечности.