Наталья Минина - Ашната

– Ну я даже не знаю. По мне так интереснее смотреть на все это, – она окинула взглядом шикарную комнату и слегка потянулась. – Помню случай, когда была очередная вечеринка, у нас был длительный перелет. Конечно, все выпили много, а я танцевала вот на таком столе, – она показала на дорогой дубовый стол, покрытый лаком. – Поскользнулась и упала в огромный торт. С меня все слизывали сливки, даже с трусиков. Представляете? – хохоча, рассказывала она.

– Небо… оно прекрасно. Сейчас лёжа, поймал себя на том, что перестал смотреть в него. Наверное, начал забывать… – Александр конечно слышал её содержательный рассказав о торте, но не слушал его.

– Вообще по правде меня всегда мутит в самолетах, но в этих шикарных интерьерах мне хорошо. Говорю же, что я создана для шика. А вот был еще случай, когда мы на вечеринке…

Не дав ей договорить, он распахнул свой халат. Она, как шакал, накинувшийся на добычу, начала целовать его живот. Облизывая его шею и уши, она жадно причмокивала. Руки гладили его грудь, водя ногтем около сосков, потом она спустилась ниже. Стоя над его плотью, она чувствовала свою власть. Вот он – богатый, влиятельный мужчина в её руках. Неважно, что он даже не знает, как её зовут, и совсем не важно то, что он никогда не спросит её имени. Важно то, что она занимается сексом с ним – таким желанным и недоступным на земле. А здесь, в небе, как ей казалось, она взяла над ним верх. Встав на четвереньки, держась за спинку кровати, она чувствовала в себе его частые ритмичные движения сзади. Но не это доставляло ей удовольствие. Одна мысль о том, что в её копилке лежат связи с несколькими миллионерами, а сейчас прибавилась еще одна – самая значимая победа, заставляло её дыхание учащаться, а губы шептать непристойные слова. Вся сущность таких стюардесс, секретарш, медсестер, манекенщиц, врачей, да что там говорить, профессий много, всех не перечислить… Вся их сущность гнилая. Все их нутро червивое. Пластмассовые лица. Пластмассовые чувства.

Брезгливо выбросив презерватив на пол, он повернулся к стене и заснул. Привыкнув к тому, что на этом все ее похождения и заканчиваются, она спешно оделась и вышла.

Ему снилась зеленая поляна, усеянная разноцветными цветами: вот они желтые одуванчики, фиолетовые анютины глазки, а чуть подальше крупные ромашки… Он бежал по высокой траве, и влажная земля ласкала его ступни. Почему-то резко все поле стало синеватым, он чувствовал запах лаванды даже сквозь сон. Навстречу бежала девушка с развивающимися светлыми длинными волосами. В её улыбке отражалась вся жизнь. Его жизнь.

– Всё готовишься к летней сессии? Как успехи?

Увидев Ашнату, охранник был рад поговорить с ней. Он запомнил её после той бессонной ночи. «Как-нибудь принесу ему нормальное печенье, что же он все время ест одно и тоже дешёвое печенье, в котором ванилин и тот заменен на ароматизатор», – подумала она и ответила.

– Нужно пересдать один экзамен и почти да здравствует свобода, – стараясь изобразить улыбку на лице, ответила она и скоро выбежала во двор.

Гуляя по саду, она все никак не могла поверить в то, что приняла решение прекратить отношения. «Господи, я очень хочу, чтобы он был счастлив! Пусть найдётся та, которая сделает его счастливым», – просила она, смотря на небо. Искренне, она желала ему встретить женщину, с которой ему будет хорошо. Но представить рядом с ним ту другую было невозможно. Она расстелила на траве вафельное полотенце и села на него, скрестив ноги. Сидя, с конспектом в руках, она смотрела на небо. Над ней пролетал самолет, оставляя в небе пушистый след. «Вот также, как растворяется в небе эта полоса, исчезнет и моя боль. Она должна исчезнуть так же, как исчезало все прежде!», – Ашната пыталась рассуждать, но в душе собралось много грозовых туч, которые душили её изнутри. Разогнать их не было сил. Дурное предчувствие пульсировало в области груди. Достав из сумки яблоко, она надкусила его и все-таки погрузилась в изучение конспектов. Сосредоточившись, она вернулась в своё прежнее состояние: она – всегда идущая к цели, четко соблюдающая режим, не отходившая от привычных милых сердцу вещей, победила ту, которая эгоистично съедала себя придуманными чувствами. Она знала, что обманывалась, но обманываться была рада. Иногда так случается, когда в желании приблизить мечту, наделяешь совсем чужой предмет волшебными свойствами, а потом холишь этот предмет, будто он и есть та самая сбывшаяся мечта. Поняв это, становится легче. Память – вот что убивает так же, как сладкий яд. Только эту боль «сладостной» не назовешь. Воспоминание нежных моментов целится в самое сердце, оно проникает в неопытную душу, и оно же заставляет её взрослеть.

– Ашната! Ну, наконец! Мы тебя обыскались!

Оторвавшись от книги, она подняла глаза и увидела перепуганного директора Дома Студентов и декана их факультета. Бледные, они, как ошпаренные бежали из припаркованной машины с папками в руках в направлении общежития.

Непроизвольно она потрясла головой, её взгляд не мог сконцентрироваться на чем-то одном. Глаза будто бегали, и все кругом казалось рябью.

– Что случилось? – собрав полотенце и конспекты в сумку, спросила она, и подошла к декану.

– Ашната, ты немедленно должна пойти с нами.

– Но я готовлюсь к экзаменам.

– Ничего, экзамены подождут, сейчас нужно решить вопрос поважнее, – растерянным голосом продолжала суетиться женщина.

Войдя в кабинет, они сели за круглый стол. Ашната села рядом. Её живое лицо казалось таким уставшим, что женщины переглянулись, внутренне сомневаясь в возможности конструктивного разговора.

– Как ты себя чувствуешь? Все хорошо? – спросила директор общежития.

– Спасибо, все хорошо. Занимаюсь, пишу курсовые…

– Вот и славно. Нам нужно поговорить с тобой.

– Что-то случилось? Я впервые вижу такой переполох.

– Ничего особенного не произошло. Просто ты единственный человек, с которым мы можем говорить об Анне, – женщина запнулась и тогда в беседу включилась вторая дама.

– Дело в том, что Анна в больнице.

– Что с ней? – Ашната вскочила.

Казалось, что те силенки, которые оставались у неё в резерве готовы были вырваться наружу. Она хотела поспешить к Анне, помочь ей, быть рядом.

– Мы освободим тебя от занятий на то время, которое понадобится, чтобы ты была рядом с ней. У неё ведь никого нет. Нужно бросить все силы на то, чтобы не случился скандал.

– Для полного счастья нам только скандалов не хватало, тогда точно может нагрянуть проверка. Мои нервы такого не выдержат, – теребя в руках кончик платка, сетовала директриса.

Ашната её уже не слышала их. Все казалось таким далеким. Мысленно, она уже стояла у больничной койки, крепко сжимая руку подруги.