Нурлан Баймухаметов - Весточка с той стороны

или,

«В соответствии с законом Республики Казахстан «О порядке рассмотрения обращений физических и юридических лиц», прошу вас ответить на следующие вопросы: 1) считаете ли вы домбру Абая национальным культурным достоянием? 2) включена ли домбра Абая в государственный реестр объектов национального культурного достояния республики? 3) соблюдается ли температурно-влажностный режим в помещении, где экспонируется домбра Абая? 4) оборудовано ли помещение, где располагается домбра Абая, гигрометром, психрометром и термометром? 5) каков порядок изъятия экспонатов музея для проведения фото- и видеосъёмок? 6) составляется ли при этом акт изъятия и, если да, то за чьей подписью?..»

Таких вопросов Искандер назадавал с два десятка и в ответ получил лишь формальные отписки: и от директора музея и чиновников от культуры, и от председателя горисполкома и прокурора города. От всех, с кем переписывался.

Принесли наконец заказ, и Никита, вспомнив о своей многолетней холостяцкой привычке просматривать документы за завтраком, обедом и ужином, от которой он почти уже отвык, – ведь Айкерим это не нравилось – продолжил читать и во время еды.

Потянувшись за салфеткой, Никита нечаянно смахнул на пол нож, который неосторожно положил на краешек стола. Кротко звякнула нержавейка, снисходительная к Никите и ко всем неуклюжим посетителям кафе. Ему стало неловко.

«Привет от Айкерим», – подумал он, поднимая нож.

За столиком у входа чёрный костюм, как показалось Никите, поспешно отвернулся, не желая смущать его своим обывательским любопытством. Вежливая публика. Вежливая официантка. Она сразу же принесла новый нож, без которого Никите совсем не хотелось мучить котлету. Ещё одна его привычка – начинать со второго блюда.

Из «жёлтой» литературной части бумаг Никита выбрал на удачу несколько листов. Хотя текст не был озаглавлен, прочитав первый абзац, он сразу вспомнил его название: «Байка о трёх баши». Так называлась одна из искандеровых графических новелл, над которой он работал в последнее время, – он рассказывал. Это был её прозаический пересказ. Никита углубился в текст о том, что:

«Жили-были три приятеля в одной большой стране. Не то чтобы они уж так сильно дружили. Так, иногда приходилось пересекаться по жизни. На партийных съездах ли, к примеру, на партийных ли активах, на курсах повышения квалификации, в общем, на такого рода мероприятиях. Жили они не тужили. И жили в достатке по тем временам, как говорится, дай бог каждому. Но мало этого было им, по их разумению. Не этого они заслуживали, не додавала им по заслугам и по способностям их большая Родина.

Были они людьми разными – и по возрасту, и по характеру, да и по национальности тоже. Один был туркменом. Другой называл себя узбеком. А третий был вроде бы казахом. Но было и то, что их объединяло почище марксистско-ленинской идеологии: сластолюбие. И ради того, чтобы вкусно есть, вдоволь пить и сладко спать могли они пойти на многое в этой жизни. К примеру, были они все как один карьеристами. Знали они, что такими, и только такими им надо быть, чтобы выбиться наверх, в люди, к ещё более сладкой и сытой жизни. Но пока что были они какими-то мелкими партийными инструкторами, и чтобы выбиться в сколько-нибудь значимые партийные вожаки, надо было им проделать ещё немалый путь. Ведь таких, как они – легион. А жизнь-то проходит!

Как-то раз, после занятий в Высшей партийной школе пошли они в ресторан. Разговорились за бутылочкой на троих. Каждому было чем похвастаться, но каждому было и о чём посетовать.

Один сказал, что красивая любовница у него, но побаловать её, как следует – денег не хватает.

Другой сказал, что получил новую квартиру, да обставить, чтобы не стыдно было перед нужными людьми, не на что. Деньги на машину потратил.

Третий сказал, получил он-де хорошее повышение, сулящее весьма большие карьерные перспективы, да вот оказия: не в зарплате повышение, а в ответственности перед людьми.

Тут один, постарше, заявил, мол, есть один способ, как положение изменить в лучшую сторону. Я сам им воспользовался бы, говорит, да нужны еще двое надёжных товарищей. Но это – по секрету, только между нами!

Какой-такой способ, заволновались тут двое остальных.

Тот, что постарше, был среди них поопытней, знал поболее их и понимал много чего в партии, да и в жизни вообще, и двое других ему вполне могли довериться. Тем более, что связаны они были одной ниточкой после одного неприятного случая по комсомольской линии. Но речь, как говорится, не об этом. Да и дела это давно минувших дней.

Дайте клятву, потребовал тот, что постарше, что пойдёте до конца со мной.

Дали. Куда уж тут деваться!

И тот, понизив голос до полной конспирации, продолжил. Способ этот необычный, говорит, я бы даже сказал мистический, но верный, будьте покойны. Я выведал его у одного великого мудреца. Вызвать надо дух Атан-Басы 9 9 Атан-Басы (иск. каз. от бран. Атаңның басы – ну, да!; чушь!; черта с два!) – дословно: голова деда. и попросить что хочешь.

Надо сказать, хоть и были они атеистами-коммунистами, а во всяких духов и бесов верили. Да и слышали о них тоже. Поэтому не удивились.

Согласны, спросил их тот, кто был постарше.

А что мы получим, поинтересовался тот, кто был моложе всех.

Всё, что захочешь; всё, что пожелаешь, – таков был ответ.

А нам за это ничего не будет, спросил средний из них, самый трусоватый и осторожный.

Нет, ответили ему, дело верное.

Хорошо, согласились они.

Договорились в первый день, когда Луна начинает пребывать, а Солнце удаляться от Земли, встретиться в полночь на старом заброшенном кладбище на окраине города. У старой могилы одного святого, а на самом деле одного некогда богатейшего нечестивца, умершего так давно, что молва, всегда охотно принимающая наличие большого богатства за добродетель, перекрестила его в святого по прошествии многих, многих столетий. Точнее, они договорились встретиться у его большого каменного мазара.

В условленный день, в условленный час пришли они в условленное место. Каждый, как они заранее обговорили, принёс с собой несколько предметов.

Первым пришел тот, что постарше. Принёс рогатый козлиный череп, сапёрную лопатку, сапожный молоток и большой длинный гвоздь.

Вторым пришел средний по возрасту. Принес армейскую плащ-палатку, большую швабру и стеклянную бутыль с мутноватой жидкостью.

Третьим пришел тот, кто был моложе всех, и принёс он большую старинную бронзовую чашу, солнцезащитные очки, дужки которых были связаны резинкой, коробок спичек и чёрные бархатные повязки.

Кроме того, у каждого с собой была прядь волос, срезанная с головы самого близкого ему, на тот момент, человека.