Галина Башкова - Моя исповедь

Номер я оплачивала двухместный. Зачем? Чтобы не подумали обо мне плохо, чтобы не догадались, чем мы со своим любимым будем заниматься в номере. Какая наивность. Ведь мы там занимались именно этим – любовью. Я была счастлива, мне было приятно любое прикосновение моего любимого, любое его ласковое и нежное слово.

Тогда я еще не знала, что он остался мною недоволен. Это я узнала позже из его письма, и я была просто шокирована его словами.

Что я вообще могла знать об отношениях между мужчиной и женщиной? Ровным счетом ничего. Мама считала отвратительным говорить с нами даже на тему месячных, поэтому о том, чем занимаются мужчины и женщины в постели, мы узнавали из подслушанных чужих разговоров или от других детей – более продвинутых. А с Олегом постоянно разговаривал муж его двоюродной сестры, и он был более подготовлен и осведомлен, чем я. Олег часто повторял:

– Очень много разводов из-за сексуальной несовместимости.

Я это очень хорошо запомнила. Эти слова всегда звучали в моей голове, хотя смысла этой фразы я еще не понимала.

Однажды я получила письмо от Олега, в котором он написал, что я ему не подхожу, что он меня даже не почувствовал (правда написано это было совсем не в такой форме, а как-то грубовато). Как? Как мне это понимать? Я же в этом не разбираюсь и ничего в этом не смыслю. Как я должна была на это отреагировать? Как? А может быть, я действительно ему не подходила? Мы же были близки ни один раз, но я все же не забеременела. Может быть Олег был прав?

Поэтому мой отъезд в Комсомольск-на-Амуре был решен окончательно.

Моя жизнь кардинально меняется, я уезжаю, а точнее улетаю в Комсомольск-на-Амуре.

Я зашла к маме Олега попрощаться.

– Я знаю, почему ты уезжаешь, – сказала она.

Тогда я промолчала, не спросила. Но даже сейчас я задумываюсь о том, а какую причину имела ввиду она? Об этом я так никогда и не узнала.

Мы пообщались несколько минут и расстались. А следующая наша встреча состоялась лишь спустя полгода, когда я была уже беременна и не от ее сына.

Мою поездку кроме, как бегством не назовешь. Я бежала от всех этих ссор и скандалов в доме, бежала от мамы и бежала от Олега; любила его, но бежала. Зачем укреплять отношения, если я ему не подхожу? Чтобы потом расстаться? Чтобы потом еще больше страдать? Да, можно было бы поговорить с ним об этом, но тогда на такую пикантную тему не разговаривали, тем более я со своим воспитанием. Поэтому мой побег избавлял меня сразу от всех проблем. Но так ли это?

И вот мы в Комсомольске. Встречающий, распределив нас по комнатам в общежитии, забрал наши паспорта и трудовые книжки для оформления на работу. Утром нас отвезли в поликлинику на медосмотр, а на следующий день мы уже поехали на стройку. Парней определили к слесарям, а нас – девчонок на штукатурку. Умела ли я штукатурить? Конечно нет. Мастерок, терка, полутерок – это новые слова в моем лексиконе и новые предметы, которые я раньше никогда не держала в своих руках. Но я ничего не боюсь, не боюсь учиться чему-то новому, не боюсь трудностей. Это оказалось даже весело – набрасывать раствор на стену. Пока учились, мы были в растворе с головы до ног. Но на учебу нам дали всего три дня, поэтому смех мы оставили и серьезно занялись делом. Мне хватило двух дней, чтобы научиться прилично набрасывать раствор. Ну, а подсобными рабочими у нас были зэки на вольном поселении.

Мы стоим на лесах, штукатурим, а они – зэки пялятся на наши ножки и задницы и зубы скалят, ржут. Нам ведь лет по двадцать было, а они уже взрослые мужики – от тридцати до пятидесяти. Но мы стараемся не обращать внимания на их издевки.

– Какие у тебя красивые и сильные ноги. Ты занималась спортом? – услышала я за своей спиной мужской голос.

Я медленно обернулась и увидела зэка лет сорока с мощной фигурой. Он стоял и насвистывал, глядя на меня. Я тогда не знала, что именно этот мужчина положил на меня глаз, и что это означало для меня, я поняла только потом.

Он оказался бригадиром, но таким же зэком, как и все. Подчиненные его боялись, бояться стала и я. За что он сидел, а точнее по какой статье отбывал срок, я не стала выяснять, мне это было не интересно, и мне это не нужно было знать. Он меня пугал уже одной своей внешностью. Нет, он не был «уродом», но его мощная фигура, его карие прищуренные глаза, которые смотрели на меня в упор и эта щель между двумя передними зубами, благодаря чему у него был художественный свист – все это наводило на меня ужас. Я в сравнении с ним просто букашка – мне двадцать лет, ему за сорок. Как звать его я не запомнила, знала только, что он молдаванин.

– Какого хера стоишь? – орал он на меня.

– Раствор жду.

– А что больше нечем заняться? Иди, вон им помоги, – продолжая орать, указывал мне на моих подруг.

Я слезала с лесов и шла помогать. И так продолжалось изо дня в день, каждый день. Он ни одной минуты не давал мне отдохнут. Если возле меня видел парней, то орать начинал и на них. Так я и работала в полном одиночестве, потому что все его очень боялись.

«Терпи, Галя. Терпи, – говорила я себе, – ты приехала заработать денег». А вечером приходила в общежитие и плакала. Как долго можно было выдержать такую обстановку? Она выматывала и держала меня в напряжении и в вечном страхе.

Но однажды у бригадира было хорошее настроение, он разговаривал с нами и даже шутил. В этот день я набралась смелости и спросила:

– Почему вы на меня всегда кричите? Разве я плохо работаю?

– Нет, но ты мне очень нравишься! – не задумываясь, ответил он.

– Что???

– Я тебя люблю. Ты мне сразу понравилась.

– А разве, когда любят, так себя ведут? Вы же мне вздохнуть свободно не даете. Я работаю больше других, но вы этого совсем не замечаете и продолжаете на меня кричать.

– Я ничего не могу с собой поделать. Я тебя сильно ревную. Поэтому лучше не зли меня, не разговаривай и не смейся с другими парнями.

Я тогда не задумывалась, серьезно это или нет, но бояться его я стала меньше, не смотря на то, что на следующий день все началось сначала.

– Хватит на меня орать, – не выдержала я однажды. – Я работаю? Работаю. Не мешайте. У вас что, других дел нет, как орать на меня?

Он не ожидал от меня такой наглости и прыти, и, наверное, понял, что совершил ошибку, признавшись мне в своей любви. Но я его все равно побаивалась, я боялась не того, что он меня ударит, а боялась, что он однажды зажмет меня где-нибудь в укромном месте. Но беда пришла не от него.

Все случилось на работе. Мы тогда штукатурили новую школу. Был выходной день, но я вышла на работу, чтобы заработать побольше денег, так как за работу в праздничные и выходные дни обещали двойную оплату труда.

Выйти вместе со мной на работу в выходной день никто из моей бригады не захотел. Ну, а я хотела заработать, поэтому в этот день на стройке оказалась я и вольнопоселенцы. Они выполняли свою работу, а я свою, но мне выделили двух зэков для подсобной работы.