Ричард Брук - Охота на носорога

Джейкоб вытащил из кармана фляжку с коньяком, открыл, с удовольствием вдохнул густой запах с оттенками дуба и шоколада, налил немного в свою кружку и в кружку Жерома:

– Пора спать, мистер Буршье. Это тоже Африка, она так действует на людей… по ночам пугает, наводит кошмары, испытывает на прочность… но стоит солнцу взойти над равниной и над холмами, сделать горизонт сине-зеленым, а землю розовой, окунуться в реку, позолотить траву – и страх уходит, ты точно в первозданном раю… В потайном месте, где постоянно живет солнце.

Примечания:

1) Скипидаром пахнет дерево мопане

2) Рейнджер – бродяга, странник, а также егерь, лесник; здесь в значении «егерь».

3) Имеется в виду англо-зулусская война 1879 года.

4) Распространенные языки в ЮАР.

5) Барни Барнато -предприниматель, владелец шахт в ЮАР, сделавший состояние во время золотой и бриллиантовой лихорадки. С 1889 года – компаньон Сесила Родса, легендарного «алмазного короля».

6) Претория – столица республики Трансвааль, один из значимых административных центров Южной Африки. Основана в 1850 году.

7) Королевский Виктория-холл -так в 1880 году стал называться лондонский театр, ныне носящий имя Олд Вик.

Англия, графство Суррей, поместье Гилфорд-парк.

начало августа 1886 года.

– Куда это вы собрались, юная мисс? – с притворной суровостью спросил лорд Чарльз, отложил в сторону газету и жестом задержал дочь. Маргарет, одетая в костюм для верховой езды, как раз собиралась по-тихому пересечь гостиную, но обмануть отцовскую бдительность ей не удалось.

– О, папа… почему ты не пошел отдыхать? – Мэг приблизилась к вольтеровскому креслу, где отец восседал, точно на троне, и, обвив рукой шею лорда Чарльза, поцеловала в щеку:

– Доктор велел тебе обязательно отдыхать днем, он будет недоволен, узнав, что ты нарушаешь его предписания.

– Он ничего не узнает, если ты меня не выдашь, – усмехнулся Гилфорд и слегка пожал руку дочери, обтянутую красной перчаткой из мягкой замши. – А ты так и не сказала, куда собираешься и с кем.

– Поеду на прогулку. Юпитер скучает, хочу как следует погонять его в полях.

– Питерс будет тебя сопровождать? – лорд Чарльз прекрасно знал, что Мэг всегда старается улизнуть на прогулку без грума (1), и не упустил возможности ненавязчиво напомнить ей о правилах поведения.

– Конечно, – Маргарет покладисто кивнула, так что длинные светлые локоны закачались вдоль щек неяркого, но теплого розового оттенка, и сейчас же добавила:

– Мы поедем кататься с Пиа.

– Ах вот как… – лорд Чарльз чуть заметно нахмурился. Он не слишком любил Пиа Буршье и считал, что Мэг чересчур много времени проводит со своей подругой детства, в ущерб всем прочим отношениям и обязанностям. В светском обществе Суррея на эту дружбу тоже смотрели косо, поскольку тень скандала, павшая на семейство Буршье пять лет назад, так и не рассеялась, наоборот, стала темнее и гуще… Их почти нигде не принимали, вынужденно приглашали лишь на общие гилфордские праздники, под патронатом самого лорда. Несмотря на эту привилегию, мисс Пиа была на положении «замарашки», ее шансы сделать хорошую партию не сильно отличались от нуля.

Наконец, вдобавок ко всем своим недостаткам – бедности, нахальству, половине французской крови – Буршье были еще и католиками. По мнению лорда Чарльза, тесная близость с девушкой такого сомнительного происхождения (и небезупречного поведения) сужала и для Мэг круг кандидатов в женихи. А с темой замужества дочери и так все было очень непросто, с тех самых пор, как Эдвард Лэндсбери, сорвиголова с дерзким взглядом, непомерным самомнением и пустыми карманами, покинул Англию и сгинул в безвестности.

Гилфорд потер гладко выбритый подбородок. Ровная и волевая линия этого подбородка была точно такой же, как у Маргарет, и упрямством отец и дочь не уступали друг другу; однако лорд Чарльз знал по опыту, что спорить с Мэг насчет ее дружеской привязанности, как, впрочем и по большинству других вопросов – бессмысленная трата времени.

– Надеюсь, ты не забыла, что мы ждем гостей сегодня к вечеру? Лорд Бассингтон, леди Кавендиш, мистер Эддингтон…

– Я ничего не забыла, папа, и образцово выполню обязанности хозяйки, – улыбнулась Маргарет, и локоны снова заплясали вдоль ее щек. – Мы с Пиа вернемся к чаю…

– Вы будете вместе пить чай?

– Да, я уже распорядилась, Харрис скажет кухарке. На ужин Пиа не останется, у нее сегодня занятия в женском кружке.

– О, конечно… это важная причина, – лорд Чарльз не скрывал иронии, но Маргарет предпочла ее не заметить: легкие пикировки с отцом насчет Пиа и своего пристрастия к верховым прогулкам в любое время дня и в любую погоду, она воспринимала как своего рода душевную гимнастику:

– Я не задержусь. А ты все-таки сделай как велит доктор: прими лекарство… – Мэг строго повела взглядом в сторону круглого деревянного столика, где на подносе стояла склянка с микстурой и мерный стаканчик. -… И ложись отдыхать до чая.

****

Юпитера давно оседлали, и, в ожидании выхода Маргарет, грум водил его на поводке взад и вперед по подъездной аллее. Гнедой тонконогий красавец, с белым лбом и щегольскими черными «чулками», каждой черточкой своего облика горделиво заявлявший о принадлежности к семейству чистокровных английских скаковых, первым почуял хозяйку. Повернув голову на длинной нервной шее, он задвигал ноздрями и приветствовал Мэг на свой манер, смесью храпа и ликующего визга:

– Ииииииии!

– Иду, иду, мальчик, прости… сейчас поедем гулять. – Маргарет приняла поводья из рук Питерса, но, прежде чем сесть в седло – она делала это без посторонней помощи и в седле сидела по-мужски – погладила жеребца по шее, угостила кусочком сахара и украдкой чмокнула в теплую бархатную переносицу, пахнущую овсом. А выполняя приветственный ритуал, как всегда, вспомнила Эдварда… ведь это он объезжал для нее Юпитера, и давал ей первые уроки верховой езды – настоящей, а не дамской, когда приходится сидеть боком и думать лишь о том, достаточно ли прямой выглядит спина, и правильно ли лежит юбка.

«Эдвард…» – Мэг поставила ногу в стремя, не дожидаясь, пока грум его придержит, легко взлетела на спину коня, подобрала поводья и, прежде чем тронуться с места, подставила лицо нежарким лучам августовского солнца, глубоко вдохнула ветер, пахнущий розами, дубовой корой и речной осокой… это немного остудило щеки, но не сердце. Сердце билось стремительно и сладко, и, боже, как ей хотелось верить, как хотелось убедить себя, что вот сейчас она поднимет Юпитера в галоп, стрелой пронесется через парк, выедет в поля, доедет до знакомой рощи, где смешались дубы, каштаны и буки, и там, у старого дуба, молнией расщепленного почти напополам, увидит Эдварда, ждущего ее… Он рванется к ней, едва увидев, она соскользнет в его объятия, и не успеет опомниться, как жадные губы прижмутся к ее губам, а горячие сильные руки стиснут спину, и…