Ольга Чилина - Маяк

– Нет, ничего, – покачал головой бармен в округлом подсвечнике, – разве что… Палец на правой руке… что-то с ним было не так.

– Чем-то испачкан? Ампутирован?

– А… нет. Кривой, кажется… Не палец, ноготь. Словно сломался и боком в палец врос. И палец какой-то деформированный… как один большой шрам.

– Ожог, быть может?

– Возможно.

– Что ж, спасибо и на этом. Если что-то вспомните, или он появится вновь, дайте мне знать. Я в долгу не останусь, – Джон протянул бармену визитку.

– Изуродованный палец и весьма смазанное описание фигуры. Негусто, – подытожил он, когда они с Лией вышли из бара, – а ну-ка покажи, что ты под конец так бойко рисовала.

– Что? – девушка встряхнулась, отгоняя какие-то посторонние мысли, и, прижав блокнот к груди, покачала головой, – да ничего особенного, наш же свидетель ничего толком не рассказал. Не с чего было портрет составлять.

– Постой, ты всё-таки что-то набросала.

– Это так… К делу не относится. Извини, не смогла помочь.

Они остановились под фонарём. В неярком фонарном сиянии её глаза сверкали нефритовым огнём. Джон встал так близко, что она не только ощущала его лёгкий, ненавязчивый аромат, но и слышала ровное, спокойное дыхание. Он не отрывал взгляд от её лица, буквально заворожил её вниманием и теплом, исходящим от него. Она будто провалилась в нежную облачную вату, пронизанную согревающими лучами солнца, и очнулась только тогда, когда морозный ветерок защекотал её пустые ладони. Блокнот чудесным образом перекочевал в руки молодого человека, и тот с интересом разглядывал её последний набросок. Прежде чем она успела обрушить на него своё возмущение, он недоумённо прошептал:

– Любопытно… я это уже видел…

– Невозможно! – вместо недовольства выдохнула она.

– Почему?

– Да потому что… потому что этого человека не существует, – не очень уверенно пояснила девушка, – это всего лишь моя фантазия.

– И ты уверена, что это – не тот вчерашний преследователь?

– Н-нет… он не похож… Это трудно объяснить, – сконфуженно пробормотала она и отобрала у него альбом.

– Однако по каким-то причинам ты его нарисовала. Неужели ты не хочешь докопаться до сути? – её спутник испытующе смотрел на неё.

– Джон, я обязательно докопаюсь, – медленно ответила Лия и зачем-то добавила:

– Я не боюсь… В смысле, узнать не боюсь, боюсь не человека… то есть совсем не боюсь…

Запутавшись, девушка скорчила умильную рожицу, затрясла головой и повторила:

– Извини, что не смогла помочь. Bonne nuit [27] Спокойной ночи! ( фр. ). !

Махнув рукой проезжающему такси, она скрылась в его тёмной кабине. Джон сделал несколько шагов ей вслед. Остановившись, он достал из кармана давно вибрирующий телефон.

– Ну и как всё прошло? – раздался голос друга.

– Как ты и говорил, свидетель ничего толкового не представил. Обидно, ни камеры, ни очевидец не помогли. Зато вот Лия что-то вспомнила… Она нарисовала кого-то. Самое интересное, что этот человек мне знаком, то ли его поза, то ли обстановка, которую она изобразила… Ты был прав, для неё атмосфера играет большую роль, её надо было вернуть на место события. И твой совет упомянуть запахи сработал. Почему запахи? Это ключ к её ассоциациям?

– У неё каждый образ связан с запахом, он словно биркой прикреплён ко всему, что она осязает и видит. Подозреваю, то же самое относится и к воспоминаниям. Гм-м… – Джейми на мгновение замолчал, – говоришь, набросок тебе кого-то напомнил? Значит, у вас с ней нашёлся общий знакомый… Действительно, интересно…

– Этой загадкой займусь потом. Сейчас у меня другие приоритеты. Что у нас дальше по плану?

– Как ты и просил, я организовал его приезд в Лондон. Будет здесь через неделю. Как думаешь с ним пересечься? По идеальному сценарию, вас познакомит Лия.

– Можно инсценировать случайную неожиданную встречу.

– Неожиданные встречи – это прерогатива как раз Лии, – усмехнулся его друг, – будь осторожен, Том далеко не дурак.

– Это нам только на руку. Нам нужен сильный союзник, а не безвольная пешка.

– Что ж, удачи. Я на некоторое время исчезну из поля зрения, но, может, смогу помочь со «случайной» встречей. Будь на связи.

Ровный гул отопительной системы с трудом пробивался сквозь всплески многоголосия и мешанину прочих шумов: шуршание графита, шелест разрываемой на тысячи кусочков бумаги, шорох разворачиваемых рулонов, смешки и срывающийся в спор шёпот.

– И всё-таки это – бредовая идея, – ворчал над ухом Лии однокурсник, старательно передвигающий с места на место бумажные обрывки, – пейзажный коллаж – одно дело, но портрет, да ещё королевы! Только кретин мог такое придумать.

– Будешь обзываться, пошлю тебя к девчонкам Тауэр узелками плести, – возмутился рядом стоящий «кретин», – идея гениальная!

Быстрым движением головы он откинул со лба длинную чёрную прядь.

– Портрет королевы из кусочков членов её семьи! – он потряс в воздухе растерзанным изданием Majesty.

– Даже мурашки по коже, – уже тише прокомментировал его помощник и, неуклюже взмахнув растянутым грязным рукавом майки, смёл на пол ошмётки журнала.

Лия с улыбкой наблюдала за ними. Её рука самостоятельно колдовала акварелью, оживляя изумительное крыло бабочки-перламутровки. На душе было легко и радостно, как каждый раз, когда она погружалась в восхитительную атмосферу творчества. Студия, выкрашенная в белый цвет, казалась огромной и пустой, несмотря на ряды рабочих парт и копошащихся вокруг них студентов. Наличие пространства тут ценилось. «Чтоб было, куда выливаться таланту», – шутили преподаватели. Яркое солнце без труда заглядывало сквозь высокие французские окна. Его лучи пронзали редкие пылинки и отсвечивали в глянцевых кусочках журналов…

– И-ия, ты пьидёшь сегодня ко мне?

Кисточка дёрнулась, и край крыла перламутровки потерял чёткий контур.

– Привет, Пэрис.

Лия, наморщив носик, посмотрела снизу вверх на нескладный силуэт парнишки. Его неловкие пальцы трепали уголок фартука, радужно заляпанного масляной краской.

– Неужели выставка сегодня? Прости, совсем забыла.

– Ты обеща-а…

– Да-да, я обязательно приду.

– Будет весе-о, они тоже пьидут, – взлохмаченная голова кивнула на две фигуры, ссутулившиеся над мозаикой рядом с ними.

– Звучит многообещающе, – хихикнула девушка, – непременно тебя поддержу. Ты – талантливый художник, Пэрис.

– Ага… спасибо… – ещё немного помявшись, паренёк прощально отсалютовал измазанной ладонью и скрылся за мольбертом.

Лия вздохнула и обвела взглядом студию. Милые люди… Увлекающиеся, оригинальные, экстравагантные фантазёры и затейники. Люди её круга, она их понимает и ценит… А вот для папы они лишь богемные сумасброды. Если она выдаст одного из них за своего избранника, он, однозначно, покрутит пальцем у виска. Горестно покачав головой, девушка вновь принялась за крыло бабочки.