М. Нагорная - Потерянный рай. Роман

Константин Витальевич, давно чуждый сантиментам, вспоминал это с презрением, с презрением к себе, тогда глупому, наивному щенку, и упоминание об этом ребёнке его не тронуло, не вызвало даже любопытства, но если это действительно его ребёнок, то он, конечно, должен о нём позаботится, всего лишь. Самое неприятное для него было в другом: Наташа через два года сошлась в Москве с Николаем. От какого-то всепоглощающего отчаянья она вдруг кинулась к нему, Николай утешал её, вроде хотел жениться (врал, конечно, он не собирался разводиться со своей женой), даже давал деньги, но потом быстро потерял к ней интерес, насытив свой животную похоть.

****

О том, что произошло в Москве, как и при каких обстоятельствах Игорь Борисович нашел Сашу Лескову, о той цепи странных и невероятных событий, сопровождавших его во время розыска девочки, он никому не рассказывал.

Директор детского дома №21 (не №2, как ошибочно второпях было указано в письме) со странным именем Арефий Эдуардович, даже не взглянув на вошедшего к нему в кабинет Игоря Борисовича, достаточно хамовато-пренебрежительно спросил: «Что Вам?» – продолжая преувеличенно внимательно рассматривать какие-то бумаги, подчеркивая этим свою занятость и важность. Но при упоминании имени Саши Лесковой он оторвал свой взгляд от бумаг, насторожился, напрягся и почему-то спросил: «Вы из прокуратуры?» – и тут же успокоился, когда Игорь Борисович произнес: «Я по поручению её отца…», и с прежним самоуверенным нахальством прервал:

– Ах, вот что. Вы тоже её отец?

– Да нет, не я отец. Константин Витальевич Макаров…

– Что-то у неё много отцов, – продолжал Арефий Эдуардович, даже не пытаясь выслушать Игоря Борисовича. – Приходил до вас ещё один папаша. Правда, сказал, что пока забрать Лескову не может, часто в командировках разъезжает. Куклу вон ей принёс огромную, немецкую. Лескова-то своего отца не узнала, куклу бросила и убежала. Так что, может, вы и не последний…, – он не договорил, поднял трубку и начала набирать номер, потеряв интерес к посетителю.

– Я всё-таки хотел бы…

– Что вы хотели? Если передачу для неё принесли, у секретаря оставьте. Алё, Галочка, ты уже дома?

Игорь Борисович пожалел, что нет здесь сейчас Константина Витальевича, при одном появлении которого Арефий Эдуардовича тут же вытянулся бы в струнку, даже ещё не зная кто перед ним, такое впечатление он всегда и на всех производил. Но всё же отступать Игорь Борисович был не намерен.

– Вы можете отложить свои дела и уделить мне пять минут вашего бесценного внимания? – Игорь Борисович решительно шагнул к столу, вырвал у Арефия Эдуардовича телефонную трубку и положил её на аппарат.

– Что такое? – подскочил Арефий Эдуардович, потеряв всю свою солидность. – Прекратите хулиганить.

– Я до сих пор был безупречно вежлив, но если в дело вмешается сам Константин Витальевич, уж поверьте, он церемонится не будет. Так что у вас есть ещё шанс решить всё мирным путем.

– Какой ещё Константин Витальевич?

– Вот видите, если бы вы внимательней слушали, вы бы уже как пять минут знали, что Константин Витальевич… генерал Макаров, очень известный и влиятельный в высших кругах человек, является отцом Саши Лесковой. Он намерен забрать девочку без всяких бюрократических проволочек, и вы этому должны всячески посодействовать.

– Генерал… Макаров, я слышал, но…, – Арефий явно струсил, ходили слухи, что Лескова дочь какого-то высокого чина, но он слабо в это верил. – Вы что, серьёзно? Вы уверены, что она действительно его дочь?

– Более чем.

– Я думаю, что он… если узнает, он не захочет… Вы хотите её забрать?

– Хочу и немедленно.

– Но это невозможно, это сейчас нельзя… вот так сразу.

– Поверьте, для Макарова нет ничего невозможного.

– Это долгая процедура, документы не в порядке и вообще… Потом, потом, – замахал Арефий руками на пытавшегося зайти в кабинет очередного посетителя, засуетился, зачем-то выдвинул, потом задвинул ящик стола. – А сейчас вы что хотите? Не понимаю, что вы хотите?

– Я хочу увидеть Сашу Лескову.

– Её здесь нет. Она в больнице. Вы понимаете? В больнице. Я сомнева… я думаю, товарищ Макаров не захочет забрать её, если узнает, что она…

– В какой больнице?

– Она больна, она очень больна.

– Ничего, я врач, вылечим.

– Но она опасно больна.

– Номер больницы!

– Шестая, на Ленинском проспекте.

– Отлично, пока от вас больше ничего и не требуется. До свидания. Наше знакомство мы ещё продолжим.

Игорь Борисович направился к дверям. Арефий Эдуардович крикнул ему вдогонку:

– Это психиатрическая больница.

– Что? – Игорь Борисович обернулся в дверях.

– Я же предупреждал, я же говорил. Вы не понимаете всей опасности. Она же ненормальная. Шизофрения. Буйная. С ножом кидалась на воспитателя. Вы понимаете, о чём я? Она опасна для общества. И вряд ли многоуважаемый товарищ Макаров захочет взять её при таком-то диагнозе, это же…

Игорь Борисович уже не слушал его, не разбирая дороги вместо того, чтобы выйти на ближайшую лестницу, он прошёл по коридору к дальнему выходу. Он был ошеломлён, оглушён, раздавлен. Неужели девочка безумна и у неё, у Наташиной дочери, нет никаких шансов. Но он должен её увидеть, хотя бы просто взглянуть на неё, посмотреть в её глаза, возможно, пустые, ничего непонимающие глаза. Константин Витальевич, конечно же, не возьмёт её в свой дом, раз она так опасна, и, скорей всего, не захочет перевези в Город, чтобы определить в местную больницу и взять на себя заботу о её лечении, он и так крайне равнодушно принял известие о существовании дочери – это живое неприятное напоминание о прошлом.

Игорь Борисович ничего не слышал и не видел вокруг себя, он машинально шёл по длинному коридору, не подозревая, что Арефий Эдуардович тихо и воровато прокрался на цыпочках к дверям своего кабинета и, чуть приоткрыв её, зорко наблюдает за ним. Быстрый цокот женских каблучков вдруг ворвался в замутнённое сознание Игоря Борисовича, милый почти детский женский голосок за его спиной короткими обрывками фраз как будто отстучал телеграмму: «Не оборачивайтесь. На площади Маяковского. В три часа» – и мимо него мелькнула и исчезла в дверном проёме какого-то кабинета тоненькая, почти детскую фигурка, он только успел разглядеть простенькое девичье платьице. В три часа он увидел обладательницу этого платья – очень молоденькая милая девушка, почти ребёнок.

– Это я вам написала письмо, товарищ Макаров. Меня зовут Анна, – сказала она, уверенная, что перед ним генерал (она совершенно не разбиралась в военных знаках отличия), и искренне огорчилась, узнав, что это не так. – Ах, как жаль. Что же делать?

– Пройдемте в кафе, спокойно поговорим, – предложил Игорь Борисович.