Григорий Жадько - Страна расстрелянных подсолнухов

– Ад! … Адище!!!

Я хочу убежать, проснуться… но не тут то было.

По-настоящему я забылся, когда робкие лучи солнца осветили соседнюю крышу и когда мать начала греметь посудой на кухне.

Отправляли нас в начале июня. Провожающих собралось много, но плач, был умеренный. Слезы размазывали, но никто не рыдал. Война-то была не настоящая. А может и не война, а так, приедем, поедим солдатской каши и назад. Так хотелось. Вновь избранный президент клялся, что войну кончит на раз. И мы его избрали.

Солидная колонна грузовиков выстроилась в четкий порядок. Мы одни можем восстановить конституционный порядок. Силища! Мощь! От одного вида могут спасовать, те, кто не захотел подчиниться, пошли против нового курса страны.

– Прощай Харьков! Прощай!

Это кто-то сказал? Нет! Это было у нас в душе. Я среди заводчан. Лица у всех грустные, потерянные. Уже простились. Скорее, нечего тянуть.

– По машинам! – звонко и зычно заорал незнакомый капитан. Хорошее место военкомат. Хлебное. Он остается, мы уезжаем. Его всю жизнь готовили к войне, но как она случилась, на войну отправляют нас, тех, кого оторвали от станков, выдернули из цехов.

Капитан провожает с улыбкой. А что ни улыбаться. «… Капитан, капитан улыбнитесь… Жил отважный капитан!» Жил, живет, и будет жить. А что будет с нами?

Отгибаем брезент на машине. Кузнечная, Гамарника, проплыла в последний раз. В глазах Лопанская стрелка, Вернадского, проспект Гагарина. Покровский сквер, фонтан «Каскад» … Вот уже скрылось из виду колесо обозрения в парке Горького.

– Прощай Харьков. Прощайте любимые лица, девчонки родители! Что там у нас впереди?!

Крытые машины неторопливо тянулись по Полтавскому Шляху. Нас сопровождали менты с мигалками, проблесковыми маячками и сиренами. Торжественный прощальный эскорт родного города. Собственно, никуда и ехать не надо было, только перебраться в соседнюю область: Лозовая, Барвенково, Изюм, а там, в двух шагах Красный Лиман.

Не успели оглянуться, как оказались на месте. Облупленная казарма была похожа на тюрьму. КПП со звездами на скрипучих выдвижных воротах, бравурная музыка из железных репродукторов, нары в три этажа, но светлые просторные классы из белого силикатного кирпича.

– Прибыли! – тоскливо объявил кто-то и ухмыльнулся.

– А встречают с музыкой! – добавил другой.

– Может, так и проводят?! – невесело и глупо пошутил первый.

«Дурак! Хотя это уже будет не важно» – подумал я. – Прошел слух, что солдаты срочной службы не будут участвовать в силовых акциях. Их задача – весь период охранять, ходить в караулы.

– Хорошо бы так, но уж очень сомнительно, – недоверчиво поморщился Димка Гаврилов. Он прежде работал фрезеровщиком во 2-м цехе.

– А почему нет, – вступил в разговор Новиков, красавчик из ОТК. – Это тоже служба. Дело ответственное, без этого никуда.

– Ага! Держи карман шире! – возразил Гаврилов и недобро посмотрел на Новикова. Он наверно не очень почитал смазливых мальчиков, но на войне все равны. С Новиковым я сталкивался и раньше. Мне он нравился, без выкрутасов. Ему такая внешность досталась от природы, и он не был в этом виноват. Хотя пирсинг на языке это уже было перебор.

– Не мешает?

– Ну что ты к нему привязался, – хмурился он. – Я вообще хотел язык разрезать, да мать пожалел.

– Ну ты даешь!

– Да, я уже понимаю. Нашло. Бывает. Вообще на гражданке я жил отлично, только денег никогда не хватало. Особняка не имел, камин отсутствовал, в Париже не был, зато на здоровье не жаловался, радовался, что, мама жива и что жизнь была прекрасна.

Первая ночь на новом месте прошла нормально, если не считать, что обрушились нары второго этажа и слегка повредили тех, кто спал на первом. Удалось временно устроиться на полу на продавленных матрасах. Надо было привыкать к трудностям, толи еще будет.

Занятия проходили в бывшей ленинской комнате. Утраченный иконостас членов политбюро выдавали светлые квадраты на противоположной стене. Сиротливо торчали латунные гильзы пустых флагштоков. До новых знамен руки у новой власти еще не дошли, но это никого не смущало. Два дня, «воспитатели» с эстонским акцентом Армас и Отто, грели мозг. Холеные, но тупые как все эстонцы, только гонору хоть отбавляй.

– Когда эстонцы учили украинцев? Кто это придумал? – тихо возмущался Гаврилов.

Я разводил руками:

– Спроси, что полегче и я отвечу!

В основном эстонцы изощрялись про Рашку, такую злостную и коварную. Юго-восток раскалывает Великую Украину, войска Рашки заняли нашу землю, а «сепара»тистов там всего ничего. Мирных жителей почти нет, а те, что есть, помогают русским. Агрессоры, нарушители и прочая байда.

– У них можно подумать в голове летает голубь мира с пальмовой веткой в клюве! – недовольно шептал Гаврилов.

Все речи были, конечно, на ломанном русском и в час по чайной ложке.

– Пашаалуста, зат-т-т-умайтесь, ком-мму выгоден ф-фнутренний конф-фф-ликт на Украине?

– И, правда, кому? Рафинадные вы наши?! – шутили пацаны, смотря на их блестящие сытые лица и холодные глаза из-под очков. «Эстония красивая страна, – подумал я – Никогда не был. Неплохо бы заглянуть в нее после войны. Таллинн. Башни, флаги, чистый воздух и море. Теперь все делилось на до, и после войны. Останусь жив обязательно съезжу. Тут не далеко».

В курилке мы ржали, трепали анекдоты про доблестных эстонцев:

– Эстонцы заявили об увеличении армии в полтора раза, – усмехался Новиков. – Но возникла проблема, – она теперь не помещается в лифте.

Почти не смешно.

– Эстонцам рассказали анекдот про то, какие они тормоза, – заявил Гаврилов. – Они обиделись. Надулись. Правда, на следующий день.

Уже лучше. Наши лица светлели. Мы знакомились. Перекидывались на первый взгляд ничего не значащими фразами. Говорить о фронтовом братстве было, конечно, рано, но ребята присматривалась, друг к другу. Там впереди была война. Кто друг? На кого можно опереться?! Лучше если ты не один. Ведь это фронт, там всякое случается. Так на ощупь мы трогали друг друга. Хотели выжить. Не знали к чему готовиться!

Обидно. Что за призыв! Июнь! Благодатная пора. Почему не осень?! Мы до отупения ходили строем по плацу и пели гимн Великой Украины. Потом неделя на комплектование и отправка. Все быстро, скоропостижно. Даже из автоматов на стрельбище толком пострелять не дали.

– Не х*й патроны переводить! На «сепара»х потренируйтесь, – напутствовали преподаватели с толстыми мордами и наушниками на голове, из «западенцев».

– Сидят жопой в тепле, пока рагули нэньку защищать должны! – горячился в курилке Нестор Захарук родом из Черновцов. – Неплохо бы их всех гамузом собрать, да туда! Почему не воюют, инструкторы… мать их? Не покажут пример?! Их, ссыкло хохляцкое, нэнька борщом кормила, а они хер на нее кладут! Нашли в нас заступников!!