Василина Жидких - Я хочу еще

– Не с каких, я спросил ради приличия, а то неловко будет если ты свалишься в обморок во время танца.

– Можешь меня просто бросить, я тебе разрешаю.

– Я-то брошу, но Алекс расстроится, когда узнает, что и на место партнерши придется искать замену, – я начинаю наклоняться и отворачиваюсь, когда Петра морщиться, упираясь ладонью в живот. – Я сегодня не долго, поэтому нам лучше поторопиться.

– Ян, не надо было опаздывать, если хотел уйти раньше, – резко отвечает она, теперь равнодушно смотря на меня снизу-вверх. – Залы не всегда свободные, нам нельзя вот так просто разбегаться, неужели не можешь перенести?

– У мамы день рождения, я должен быть дома, – она хмурится, но ничего не говорит. Я начинаю жалеть, что ляпнул о таком, потому что не хочется слышать одно и тоже. – Поэтому, если ты не против, давай поднимайся, и мы начнем танцевать.

– Начни пока без меня, – неожиданно шепчет Град, опуская голову на грудь. Петра расслабляет руки, складывает их на коленях, и я замечаю на сгибе локтя пластыри. – У меня голова кружится, – нехотя признается она, полностью опускаясь на пол. – Только меня не затопчи, пожалуйста.

– Ты наркоманишь? – спрашиваю я, совсем не ожидая, что та резко поднимет голову и уставится на меня, пытаясь отравить ядовитым взглядом. Думается мне, если бы у Петры были силы, она бы поднялась и попыталась бы мне врезать.

– Я похожа на наркоманку? – отвечает она вопросом на вопрос. Неужели Петра сама не понимает, что немного смахивает на наркоманку со своими темными кругами и осунувшимся серым лицо? – Пиздец.

– Хорошо, тогда я предполагаю, что ты сдавала кровь, – она снова бросает на меня едкий взгляд и я не удерживаюсь от улыбки. – Значит больница. Ты ела? – Петра молчит и мне приходится наседать. – Ты ела после того, как сдала анализы?

– С чего ты взял, что это анализы? Может я кровь жертвую.

– Человек, который выглядит так, словно сам нуждается в крови, не может ею делиться. У меня бабушка медик и я уверен, что это неправда, поэтому сэкономь наше время и просто ответь мне вопрос, ела ты после больницы или нет? – поджав губы, она выдыхает и аккуратно качает головой, мол нет, не ела. – Так я и думал.

– Я просто не успела, в столовой была очередь. Ты начинай, я посижу…

– В моем рюкзаке есть контейнер с салатом, который приготовила мне бабушка, и я буду благодарен, если ты съешь его. Во-первых, ты убережешь Алекса от новых поисков, а во-вторых немного поможешь мне. Я не люблю зелень, но бабушка расстроится, если я верну обед домой целым и невредимым.

Петра беспомощно поднимается на ноги, и я вижу, как сильно ее шатает и как сильно трясутся ее ноги.

Не выдержав, я подошел к ней и положив руки на плечи, осторожно усадил обратно на пол и, пока она не успела начать возникать, я быстро спустился со сцены, схватил рюкзак и снова вернулся к ней, кидая сумку в руки Петры. Трясущимися руками, она попыталась расстегнуть молнию, но ничего не вышло.

Да ей же вообще херово, как она тут отплясывала до того, как я пришел?

Я сел рядом с ней и забрав рюкзак, положил его к себе на колени. Достав контейнер с салатом, который я сам приготовил сегодня утром для себя на обед, я отдал его девушке и вложил в ее холодную руку маленькую вилку, которую всегда ношу с собой. Немного подумав, я и банан вытащил из недр рюкзака, который взял на перекус.

Я молча наблюдаю за тем, как она трясущейся рукой неловко сжимает вилку и пытается набрать салат. Засматриваясь на белоснежную кожу рук девушки, я сам не понимаю, как своей ладонью накрываю ее холодные пальцы.

Меня прошибает от холода ее кожи, пронизывающего подушечки пальцев.

Я поднимаю взгляд и мне кажется, что я вижу легкое непонимание и удивление в глазах Петры, но спустя мгновение я понимаю, что вижу лишь свои эмоции, потому что Петра пуста. Сейчас она, как зеркало полностью отражает мое смятение. Хорошо, что она не знает о том, что творится в моей голове, пока я уверенно переплетаю наши пальцы. Я борюсь с желанием остаться с ней, потому что я очень хочу, чтобы сегодня Петра была рядом со мной.

– Спасибо, – тихо говорит она, крепко сжимая мою ладонь в ответ, и я не понимаю, за что она благодарит. За еду, или за то, что я немного пытаюсь согреть ее холодные руки?

– Знаешь, что говорят о людях с холодными руками?

– Что им нужно наведаться к врачу?

– Это да, тоже важно, – я усмехаюсь, поражаясь тому, как она могла испортить такой момент, хотя это же Петра Град. Чего я удивляюсь? – Говорят, что люди с холодными руками, живут с самым теплым сердцем. Это про тебя?

– Я не знаю, – тихо отвечает она, пытаясь вырвать руку, но я крепче сжимаю ее пальцы, потому что я сам еще не остыл. – А сам как думаешь?

Я молчу, потому что тоже не знаю ответа. Сжимая ее ладонь, я думаю о том, что ее руки похожи на руки моей мамы – они тоже всегда были холодными, но мама была горяча сердцем, а Петра черствая.

– Ешь, – я отпускаю ее ладонь и поднимаюсь на ноги, хотя хочу сесть рядом с Петрой, убрать этот контейнер и обнять ее, спрятав лицо в изгибе тонкой шеи.

Спускаясь по лестнице на второй этаж с третьего, я на мгновение отвлекаюсь от экрана смартфона, когда слышу внезапный грохот за углом и заметив быстро промелькнувшую перед глазами копну красных волос, я сразу вспоминаю об Ире, которая уж очень сильно любит пользоваться туалетом на втором этаже.

Все знают, что особо "дерзкие" детки могут себе позволить покурить в одной из кабинок, но никто не обращает на это внимание. Всем плевать, особенно, когда эти особо "дерзкие" детки – детки спонсоров без которых академия не могла бы позволить себе и половины имеющегося. Многие просто закрывают глаза, но у всего есть свой предел, и я одна из немногих, кто посмел дать Ире отпор, не боясь ее родителей.

Решив, что эта чокнутая снова решила покурить там со своей "братвой", я прохожу мимо, но замираю, когда слышу громкий всхлип. Ира там не только покурить любить, но и руки свои распускать. Решив на всякий случай проверить туалет, я убираю телефон и тихо подхожу к двери, прислушиваясь к звукам и чем ближе я подходила, тем сильнее убеждалась в том, что Ира не покурить туда зашла. Я ускоряюсь, когда слышу громкий шлепок, который тонет в звонком вскрике.

Резко открыв дверь, я нахожу Женю. Невооруженным взглядом видно, как она дрожит от страха. Женя, как озлобленный волчонок исподлобья пялится на раскрасневшуюся Иру, не замечая собственных слез. Ира вцепилась в короткие волосы девушки и дергала ее голову в сторону, мерзко хихикая.

– Отпусти ее, – потребовала я. Ира изогнула бровь и сильнее сжала кулак, резче дергая голову девушки назад, та попыталась вырваться, но чокнутая крепко держала. Женя всхлипнула, но руки от лица не убрала. – Я повторяю только один раз: отпусти ее сейчас же, – снова говорю я, надеясь, что Ира хорошо помнит, как валялась у стены, пока я спрашивала у нее, какого хрена она набросилась на меня среди бела дня.