Галина Губайдуллина - Квакеры «Создатели рая»

– Но мы ещё очень плохо знаем этого молодого человека, – лукавил отец.

– Но ты же сам на каждом шагу кричишь о равенстве, – напомнила ему дочь.

– Ну, хорошо, только он один может приходить в наш дом, а не целая гвардия ребятишек, иначе слуги и твоя мама будут ругаться, – согласился Маркхэм.

Дома он набросился на жену, что перебирала многочисленные платья в гардеробе:

– Я должен тратить деньги на эту ерунду?

Мита невозмутимо отвечала:

– Ты подписался быть моим мужем – значит: просто обязан сделать меня счастливой! Или свою жадность ты решил прикрыть религией квакеров?

– Сегодня все мужики на тебя пялились! Ты специально вызывающе красиво одеваешься!

– Так надо было искать жену такую страшную, чтобы люди пугались и шарахались, а после до конца жизни заикались, лишь раз взглянув на неё. Вот таким особям наряды не нужны, – хмыкала женщина.

– Ты раздаривала свои улыбки не только детям и соседкам, их получали даже незнакомые мужчины!

– Почему я не должна радоваться красоте? Улыбки получали только красавчики.

– На глазах у всего города ты шла с чужим мужчиной, будто с мужем!

– Полковник Лэйн Флэтчер – джентльмен, неужели ты думаешь, он позволил бы себе что-либо лишнее? Вот и делай хорошие дела, развлекай важных персон… – надула губки Мита.

Дочери Клинджела собирались осмотреть книжный магазин матери и строющуюся типографию. Отец семейства должен был возглавить картеж. У каждой девушки висел миленький ридикюль на запястье. Пудель по кличке Стрекоза крутился между ног людей и просился на руки.

В вестибюле у зеркала крутилась старшая из сестёр, остальные терпеливо ждали её. Шейла умело подмазывала глаза, и на замечания отца не обращала внимание. Её розовое платье изобиловало кружевными деталями. У остальных цвета одежды можно было назвать только унылыми.

– Устроила показ высокой моды, – по-доброму ворчал отец, – Опять втихушку сшила новое платье.

– Кто-то же должен устанавливать моду в этом глухом районе.

– Дефиле Шейлы Клинджел, – с пафосом произнесла Линда.

– Один умный человек три года назад изобрёл напёрсток, теперь шить не зазорно и дворянкам, – отвечала Шелли.

Затем старшая сестра невозмутимо намазала ещё и губы.

У средней сразу же нашлось замечание по этому поводу:

– У аристократок принято красить губы красной помадой, а ты мажешь розовой, словно щёки румянишь.

– Нежный цвет, – пожала плечами Шейла, – Да и в тон платью.

– Ты бы ещё волосы в рыжий цвет покрасила, – хмыкнула Линда, намекая на то, что таким цветом волосы у проституток.

– Покрасуемся перед горожанами в новых нарядах, – мечтательно протянула старшая, не замечая колкостей средней сестры.

– Монашки лучше одеваются, – сконфуженно прогундосила младшая.

– Мы должны сиять добродетелью, – благочестиво вставила Линда.

– Что-то я не видела тебя ни на стройке, ни на огороде… Чем же ты помогала обществу? – задирала сестру Шейла.

– Примером своей благонравственности, – гордо отвечала на выпадки Линда.

– Нечего тунеядство прикрывать красивыми словами!

– Папа! Скажи этой ненормальной, чтоб не обзывалась! – заверещала средняя.

– Сейчас ещё на улице крикну: «Внимание! Идёт безрукое чудовище! Все разбегайтесь!» – стращала Шейла.

– Шелли, прекрати паясничать! – урезонивал отец старшую дочь.

Девушка приняла важный вид.

– Так пойдёт?

– В самый раз, только нос так задирать не стоит, – улыбался Колин.

Семейство вышло на улицу. Отец немного отстал, встретив одного из шерифов, забросал подчинённого вопросами.

Линда ворчала:

– Мир превращается в Вавилон, на улицах города можно встретить людей из различных частей света.

Айрис вторила:

– Ходить по городу – только цеплять всякую заразу! Сейчас эпидемия дизентерии… а ведь может начаться и чума…

– В городе появилось много приезжих, мало ли что они привезли с другого континента, – пугала сестёр Шейла, как бы от ужаса расширяя глаза, тайно смеясь над их страхами.

Айрис ныла:

– Я бы из дома не вышла, но у папы необходимость публичной демонстрации добродетелей и высоких норм жизни.

В книжном магазине Линда нарочно громко произнесла:

– Возьму-ка почитать философию Софокла.

Шейла иронизировала:

– Очень дорого за эту галиматью. Возьми лучше сказки братьев Гримм. Дешевле и ближе к жизни, к истинной природе человека.

Патрик Пэнн оторвал взгляд от строчек и с уважением посмотрел на говорящую, он ведь тоже считал, что женщинам, чтоб варить суп, много ума не надо. Тонкое личико девушки очаровало его. Каскад белых кудрей делал её облик неземным, воздушным. Да и розовое платье ассоциировалось с утренним облаком. Ангел и только.

Он прошёл к прилавку и, протягивая деньги за книгу, проговорил:

– В поисках духовной пищи я зашёл в Ваш магазин, но, кажется, нашёл здесь приобретение не только для души, но и для сердца. Скажите, чья это дочь, вон та, в чудесном, розовом платье?

– Боже, это же наша Шейла, – поражённо пролепетала Нора, – А генерал – мой супруг и отец девушки.

Юноша подошёл к Колину Клинджелу и деликатно поинтересовался, можно ли ему прийти с дружественным визитом в ближайшую субботу.

Патрик неприлично часто поглядывал на старшую дочь генерала, вызывая зависть её сестёр. Шейла отстранённо улыбнулась, давая понять, что парень ей безразличен. Он же воспринял этот жест, как девичью скромность.

Прибывая всё ещё в замешательстве от неожиданности, Нора заметила мужу:

– Английская традиция: выбирай жену в будни, а не в выходные. Плохая примета, что Патрик собирается навестить нас в субботу.

– Но мы не в Англии, а в Пенсильвании. И Пэнны – ирландцы.

– Вовсе нет! Я слышала, Уильям Пэнн родился в Лондоне на одном холме с тюрьмой Тауэром, и у них есть поместье в английском графстве Беркшир, – упёрлась жена.

– Не надо верить старым приметам, сейчас новое время, – одёрнул её муж.

Нора Клинджел закрыла магазин на обед. Её лицо светилось от счастья.

Дочери весело щебетали, обсуждая какие-то новости.

Колин журил их:

– Что ли с колокольни протестантов морфий над городом развеяли? Чего вы хохочете, не переставая?

Девушки притихли.

– Какое счастье, Патрик Пэнн хочет познакомиться поближе с нашим семейством! Ему понравилась Шелли, – сообщил отец.

– Опишите исключительные качества его натуры, а я подумаю на досуге, стоит ли мне уделять ему внимание, – вяло отозвалась старшая дочь.

– Он умён… так мне показалось… – проронила мать.

– Мама, тебе только показалось, – заметила Шейла, затем откровенно призналась, – Ай, да скажу прямо: он мне антипатичен.

– Чем плох Патрик? – развела Нора руками.

– Какой-то он толстый, не мужественный, – морщилась старшая дочь.