Галина Губайдуллина - Квакеры «Создатели рая»

Глава семейства не понимал дочь:

– Зачем ехать так далеко? Барахла на рынке предостаточно.

– Папа, ты хочешь, чтобы твоя дочь оделась к свадьбе на нашем городском Итальянском базаре? – замахала руками избалованная Шейла.

– А чем плох рынок Филли?

– Колин, и ты уже, как все, уменьшаешь название города, – ворчала Нора.

Старшая дочь доказывала свою правоту:

– Да Итальянский рынок захламлён вещами, которые шьют сами итальянцы, а не мастера из Франции!

– Какая разница? – не понимал очевидного отец.

– О! Разве мужчинам дано понять нас? – закатила глаза дочь, – Даже Мита Маркхэм одевается в других городах, а я чем хуже?

– Хорошо, ты поедешь за свадебными аксессуарами куда захочешь, и не потому, что я плохой квакер, гоняющийся за модой, а потому, что я – любящий отец.

Мать, нежно положив руку на спину старшей дочери, спрашивала её:

– Ты пригляделась к жениху? Изменила своё предвзятое мнение о нём? Он был таким искренним и трогательно взволнованным.

– Да, он несдержан! Эмоции фонтаном бьют из него, будто он происходит из самых низов иерархии сословий, – выдала мнение Шейла.

– Волнение говорит о глубоких чувствах, о неумении лицемерить, – высказал своё познание о жизни отец.

Нора подхватила:

– Да, эмоционально открытый мальчик. Многие девицы выходят замуж за женихов гораздо старше себя, тебе же просто повезло. А теперь, девочки, идите, мы с отцом обсудим дела.

Дочери вышли из комнаты.

Колин глядел на осунувшееся лицо жены, последнее время морщины явственнее проступили на нём.

У него вырвался возглас:

– Казалось бы ты создана для горя и несчастий, а пожинаешь плоды благ.

– Думаешь, легко оставаться худой? Я знаю, что ты любишь худышек, потому после обильного обеда, зачастую бегу в ванную комнату, чтобы вызвать рвоту. Теперь её и вызывать не приходиться, она стала рефлексом.

– А употреблять меньше пищи не пробовала?

– Тогда нет чувства насыщения…

– Шелли похожа на тебя.

– Ты мне льстишь.

– По характеру, конечно. Такая же необузданная, своенравная и свободолюбивая.

– Раньше ты никогда не ругал мой склад характера.

– С годами пришло прозрение. Ты – наглядный пример того, что нельзя позволять женщине выходить за пределы дома.

– Что же я делаю недопустимого?

– Все эти писатели, торговцы, что вьются возле тебя в магазине и в типографии…

– Ты ревнуешь? – поразилась женщина, – Ты во мне неуверен?

– Конечно! Ты же общаешься с противоположным полом!

– Здесь нет рабов. Это земля свободных людей, – сказал Уильям Пэнн чернокожему человеку и дружественно хлопнул гиганта по плечу.

– И меня никто не выдаст? – всё ещё не верил своему счастью негр.

– Никто, – заверял губернатор.

И руки держащих беглого негра людей разжались.

Дождь сеял капли на землю, но никто не замечал промозглости.

– Это как-то неправильно… – неуверенно подал голос спикер ассамблеи богатей Давид Ллойд, – За этого парня некто выложил немалую сумму денег…

– Нельзя продавать людей, – вскинулся управитель колонии, – Вы ещё увидите: наши начинания перевернут Америку, глядя на нас, до людей дойдёт, что рабство – позор для честных людей. Никто не давал никому права командовать другими людьми

– Мистер Пэнн, Вы садите семена будущей революции. Называть негров равными белым! – не мог приблизиться к уровню сознания губернатора Ллойд.

– Идёмте на духовное собрания, братья, – позвал обоих губернатор, – И запомните: квакеры против рабства.

Сидя на последнем ряду в зале Конгресса для собраний, Олдос Фозергилл рассказывал брату:

– Отец Уильяма Пэнна отвоевал и захватил Ямайку. Огромное приобретение для Англии. Уильям Пэнн учился во Франции и Италии, хотя, говорят, из Оксфорда его выгнали. Но он с детства был далёк от народа.

– Брось, зато сейчас он тратит огромные капиталы на обустройство Филадельфии, – защищал губернатора Фонеас Фозергилл.

– А шерифы тем временем за его спиной обманывают и обкрадывают, главный землемер Эдвард Пеннингтон не просто взяточник, а гнусный вымогатель.

Губернатор начал выкладывать перед аудиторией свою концепцию взглядов:

– Бог создал мир, и всё в нём божественно, пропитано его духом, значит, взывая к Всевышнему, мы можем получить ответ через того, кто вдохновлён Внутренним светом.

Из толпы новоявленных переселенцев послышалось:

– Ахинея!

– Вздор!

Кто-то даже крепко высказался в адрес Пэнна.

– Не сквернословь, уважай всех людей Земли, ибо в каждом из нас – часть Бога, уважая других людей, ты будешь уважать Бога, – вразумлял хулигана Маркхэм.

Прагматик и пессимист сэр Рассел Дафф прямо отрицал новый подход к религии:

– Взывать к пустому космосу – антинаучно.

Управитель колонии укорял скептика:

– Учёный человек, а говорите чушь… Как космос может быть пуст? А другие планеты – соседки Земли? А звёзды и невесть какие силы и материи? Что там за пределами Солнечной Системы? И разве в молитвах мы не призываем святых? Мы взываем к их душам, а ведь их уже нет на земле, они, как раз, где-то в космосе.

– Уважаемый губернатор ничего нового не придумал, оракулы были и в древнегреческих храмах, – напомнил Сэмюэль Элфорд.

– Да, и это называется эзотерика и оккультизм, – хмыкнул Дафф.

– Это сейчас церковники называют мистику и искусство прорицания обидными прозвищами, а ведь первые христиане-гностики все были мистиками, – вспоминал историю Маркхэм.

– И Иуда у них был героем, освободившим искру Бога – душу от бренности тела, – не унимался Дафф, – И к чему приведёт почитание Иуды? Разве зря Иереней из Лиона отверг евангелие от Иуды, где Иуда представлялся, как правая рука Иисуса.

– И по тому евангелию Иуда следовал велениям самого Иисуса, он был посвящён в тайну мироздания, – подхватил Маркхэм, а Клинджелу возмущённо шепнул, – Дафф пропитан скептицизмом, как губка.

Фонеас Фозергилл взял слово, вспоминая места из «Библии:

– Я верю мистеру Пэнну, ибо пророк Иезекииль тоже впускал в себя духа, когда общался с Господом. Его слова: «И когда Бог говорил мне, вошёл в меня дух…»

Рассел Дафф продолжал протестовать:

– Демагогия. Какие хотите выдвигайте гипотезы, но в этом мире белое останется белым, а серое серым!

Джон Эванс подхватил идею губернатора:

– Шаманы для предвиденья используют тот же ритуал. И буддистский лама борется со злыми духами, возвращая украденную душу, читая молитвы… И исламский мулла, требует жертвоприношения бараном или петухом, вступая в диспут с духами.

Пэнн продолжал развивать свою теорию:

– Наш мир разделён на две взаимодополняющие субстанции: материю и энергоинформационное поле, называемое древними эфир. Почерпнуть знания из этой субстанции – наша задача.