Людмила Толмачева - Мечты сбываются. Роман

– Простите, если обидела.

Она уронила голову на грудь, опустила плечи, сцепила руки и застыла. Словно вновь окунулась в тяжелый, беспробудный сон.

Балашов, уже шагнувший к двери, остановился, с жалостью посмотрел на женщину, деликатно кашлянул.

– Ольга Васильевна, вам принести чаю?

– А?

Она подняла глаза, и его сердце дрогнуло. Боль, опустошение, усталость и что-то еще, быть может, невозможность существовать сквозили в ее взгляде.

– Лучше идите к себе. Не надо меня опекать. Не маленькая, сама справлюсь.

– Если все же что-то понадобится, обращайтесь.

– Спасибо.

Выйдя от Воронцовой, Балашов поднялся на второй этаж и столкнулся с Артуром, который возвращался из туалета.

– Не спится? – обронил сосед, пряча ухмылку.

Балашову не понравился его игривый тон. Ограничившись кивком, он скрылся за своей дверью.

«Щенок! – выругался Балашов, раздеваясь. – Наверняка подумал, что… А! Плевать! Пусть только вякнет. Церемониться не стану».

Он долго не мог уснуть – вспоминал события уходящей ночи.

Да, если бы не укол, вряд ли они с Татьяной вернули к жизни эту странную женщину. «Раненый зверь». Хм. Раненых он повидал, и немало. А зверь… Животное знает, что ему никто и ничто не поможет, оттого в глазах безысходная тоска. Пристрелить – единственный гуманный выход.

Покончить с жизнью, чтобы не испытывать боль. Именно эта цель была поставлена, а он помешал. Вторгся в чужую судьбу, взял на себя роль ее вершителя. Впрочем, так поступил бы любой здравомыслящий человек.

А она разве не здравомыслящий человек? Если да, значит, заранее все продумала. И приехала сюда неспроста.

Что толкнуло эту красивую и умную женщину на самый крайний, отчаянный шаг? Неизлечимая болезнь? Чье-то предательство?

Ну и публика собралась под крышей пансионата «Мечта»! Разношерстная и по возрасту, и по менталитету. Задача у всех, на первый взгляд, одинакова – отдохнуть в праздники, обрести покой…

Но одни ищут душевный покой, другие – семейный, а третьи – вечный.

Надо бы поговорить с ней, убедить, что жизнь в любом случае лучше небытия, что рано или поздно мы придем к черте, за которой уже не будет этой звездной ночи, падающего снега…

Однако занесло вас, Сергей Владимирович. Не много ли берете на себя? И доводы у вас какие-то книжные. Разве можно с их помощью переубедить человека, который уже предпринял попытку уйти навсегда? У него-то доводы покрепче будут, посолиднее.

Ладно, хватит рассуждать о постороннем. Ему бы самому как-то определиться в этой жизни. А то болтается как цветок в проруби.

И вообще. Настроил планов на новый день, а сам ни секунды еще не спал. С какой головой он пойдет на встречу с Мариной?

Мысль о ней вновь взбудоражила, растормошила душу.

Уснул он только в шесть часов, измученный мыслями и бесчисленными попытками заснуть.

А в восемь часов началась суматоха.

Кто-то громко барабанил в дверь.

Юрий – помятый, с всклокоченными волосами, в трусах-боксерах и майке, – пошел открывать.

– Стойте! Не открывайте дверь! – закричали сверху.

Оторопевший хозяин воздел припухшие глаза и увидел насмерть перепуганную Зою.

– В чем дело? – хрипло спросил он.

С белым лицом и обезумевшими глазами, она держалась за перила и задыхалась от страха.

– Это он! Я знаю.

– Кто?

– Мой муж! Он нашел меня. Господи, что мне делать?!

Юрий неловко топтался на месте, не зная, как реагировать на подобный инцидент, а в дверь непрерывно стучали.

– Ну дак я, может, открою? – неуверенно сказал он и пошел к двери.

– Нет!

Наверху раздался стук падающего тела. Вконец растерявшийся хозяин нервно позвал жену:

– Таня! Сколько можно спать? Иди на помощь!

Из спальни вышла заспанная Татьяна и, кутаясь в халат, уставилась на мужа.

– Ты чего разорался? – зашипела она. – Людей перепугаешь, пьяница несчастный. Кто-то стучит! Оглох, что ли?

– Там, кажется, обморок, – кивая наверх, невпопад сообщил муж.

– Что ты несешь? «Белочку» схватил? Открывай, говорю!

– У вас нашатырь есть? – послышалось с галереи.

Супруги посмотрели вверх. Сквозь перила галереи было видно Артура. Наклонившись вперед, он махал над кем-то руками.

В дверь забарабанили с новой силой.

Тихо матерясь, Юрий пошел открывать, а Татьяна побежала наверх.

– Что тут произошло? – спросила она у Артура, машущего руками над Зоей.

– По-моему, обморок.

– Господи! Что за ночь-то сегодня! Я сейчас! – воскликнула хозяйка и поспешила вниз.

– Вы чего тут, перепились, что ли? – возмущался долговязый юноша, входя в холл.

– Ой, сынуля приехал! – обрадовано всплеснула руками Татьяна. – Как хоть добрался? Дорогу-то замело.

– Меня походу самого ща замело бы. Чо не открывали?

– Ой, потом! У нас обморок! – отмахнулась Татьяна и скрылась на кухне.

– С постоялицей что-то неладное. Мужа своего боится, – пояснил Юрий, закрывая входную дверь.

– С постоялицей? – брезгливо скривился сын. – Все-таки пансионат открыли? И чо? Много у вас постояльцев? Да еще с обмороком. Ха! Ну, предки, вы даете.

– Ты, Сергей, не очень тут, – проворчал Юрий. – Иди на кухню, мать покормит.

– Можно я как-нить сам определюсь, куда мне идти? Вроде не в чужой дом прикатил.

Покачав головой, Юрий ушел на кухню. Оттуда выбежала Татьяна и зачастила по ступенькам на второй этаж.

– Дурдом, – провожая мать удивленным взглядом, прокомментировал Сергей.

Он смотрел, как она хлопотала над кем-то, распростертым на полу. Рядом крутился какой-то тип в махровом халате. Вскоре тип подхватил на руки вялое женское тело и скрылся за дверью одной из комнат.

Пожав плечами, Сергей снял пуховик, медленно прошел к камину и упал в кресло. Дорога вымотала его, и вскоре он спал, вытянув длинные ноги в модных сапогах.

* * *

– Мне нужна отдельная комната, – заявила Настя после завтрака.

– Да где же я ее возьму? – изумилась Татьяна, составляя чашки в посудомоечную машину.

– Где хотите, – капризно, с плачущими нотками сказала девушка.

– Вот те раз! Такая очаровательная пара…

– Никакой пары не будет. После праздника мы разводимся! – со слезами выкрикнула Настя и зарыдала, уткнувшись в ладони.

– Настенька, девочка моя, – всполошилась Татьяна, обнимая ее за плечи. – Успокойся, пожалуйста. Ну, поссорились. С кем не бывает? Милые ругаются, только тешатся…

– Никакой он не милый! Дракула и то милее его. Пусть один живет, раз такой… Такой… —

– Тшш! Тише, тише, детка! Мы так всех гостей перепугаем, – успокаивала Татьяна, похлопывая девушку по спине. – Пойдем, на кушетку сядем. Вот так. Давай, я тебе водички дам…

– Не надо мне никакой водички! Мне комната нужна. Не хочу его видеть, как вы не понимаете?

– Все я понимаю. Я сама через это прошла. Да что там прошла! До сих пор ругаемся, будто дети. Ох, Настюш, такая у нас женская доля – терпеть мужской произвол. Никуда от этого не денешься.