Маргарита Приемская - Бруклинский мост

– Берите сливки, сахар.

– Спасибо.

– Так на что же вы живёте?

– У меня остались некоторые средства.

– И живёте, насколько я знаю, у приятеля.

– Да, у меня временные трудности с жильём.

– И вы встречаетесь с моей дочерью?

– Да. Надеюсь, вы не против?

– Я? – она усмехнулась, – Мало верится, что моё мнение вас интересует.

– Мама!

– А что, я не права? Или ты считаешь, что всё это нормально?

– Мама, я бы попросила!

– Что? – поинтересовалась Ванесса, будто не понимая, что дочь имеет в виду.

– Лимон! – выпалила Мел.

– Возьми на кухне. Я забыла принести.

Мел пришлось выйти. Ванесса тут же переменилась: сдвинулась на краешек кресла и, наклонившись к Оскару, быстро заговорила громким шёпотом, как будто долго дожидалась этого момента. Впрочем, так оно и было, ведь она не могла не помнить, что Мел пьёт кофе только с лимоном, и специально даже не стала его резать.

– Скажите мне, вы отдаёте себе отчёт в том, что делаете? Мел ещё ребёнок! Ей только шестнадцать! Вы человек взрослый, у неё никогда не было отца и с вами она чувствует себя защищённой, уверенной в себе. Конечно, она влюбилась, ей кажется, что и вы её любите. Но как вы можете её любить! Она надоест вам через месяц, в лучшем случае, через год, а жизнь вы ей уже сломаете. Остановитесь, пока не поздно, я умоляю вас, оставьте мою дочь в покое, не портите ей жизнь!

– Понимаю вас, я совсем не подхожу на роль спутника вашей дочери, но как это ни странно, я люблю, действительно люблю Мелиссу. В это сложно поверить, я не смогу, наверное, объяснить… понимаете, она для меня нечто большее, чем просто девушка, она спасла меня от самой большой глупости, какую я хотел совершить. Знакомство с ней это самое потрясающее, что было в моей жизни, я сделаю всё, чтоб она была счастлива. Я сознаю, это противоестественно, возможно наши отношения и выглядят пошло или ненормально, но чтобы там не казалось, это настоящие чувства. Я никогда не причиню ей боль.

– Значит, вы не хотите меня понять.

– А вы не хотите понять Мелиссу. Она сама должна решить, чего хочет.

– Она ещё слишком молода для собственных решений в подобных вопросах.

– Что ж, вам виднее. Только знайте, если бы я действительно намеривался поступить по отношению к ней нечестно, я бы вряд ли пришёл в ваш дом.

– В конце концов, закон на моей стороне!

– В вопросах уголовного права я осведомлён лучше, чем вы думаете. Пока в моих действиях по отношению к вашей дочери не было состава преступления, если вас это интересует.

– Вам просто льстит роман с юной девушкой!

– Мама! Что ты говоришь! Что тут у вас произошло? – в дверях появилась Мел с блюдцем нарезанного лимона.

– Всё в порядке, Мелли. Думаю, что мне следует уйти. Спасибо за кофе, Ванесса. Был очень рад с вами познакомиться.

– Оскар, что случилось?

– Ничего. Всё в порядке. До завтра.

– До завтра. Мама, что ты ему сказала?!

В школьном коридоре было по обыкновению шумно. Энн оживлённо рассказывала Джесс о том, какую чудесную блузочку она видела в торговом центре на Фултон-Стрит, куда большинство девушек из их школы ходили как в музей – поглазеть на модные новинки, а потом изводились, с нетерпением ожидая распродаж. Мел стояла, прижавшись спиной к стене, и делала вид, что ей тоже интересно про блузочку, напротив них Бланш и Майкл о чём-то мило шептались. Заметив, что Мел смотрит в их сторону Майкл нарочито приобнял Бланш, но на Мел это совершенно не произвело впечатления.

– Почему мне не пойдёт красный? – возмущалась Энн.

– Ты блондинка с серыми глазами! Какой тебе красный, тебе хорошо голубой, синий, зелёный.

– Это же скука смертная, что мне теперь, перекрашиваться? А ты, Мел, как считаешь?

– Нет.

– Что нет?

– Ты что-то сказала про окрашивание. Я говорю, нет, тебе не нужно краситься.

– Я не о том! Ты совсем не слушала!

– Не видишь, она снова в облаках витает и ей наплевать на подруг. Когда же ты нам, наконец, покажешь своего Оскара? – с усмешкой поинтересовалась Джесс.

– Он не статуэтка от киноакадемии, чтобы его показывать! – отшутилась Мел. Ей не нравились подколы подруг. Она искренне не понимала их иронию. Что из того что шестнадцатилетняя девушка влюбилась? Или шестнадцатилетним девушкам полагается влюбляться только в одноклассников? А высший пилотаж – это парень из колледжа как у Тессы Мойер? Тогда она просто астронавт какой-то! В этот момент, как нельзя кстати, зазвонил телефон. Она отошла на пару шагов и отвернулась, крепко зажимая свободное ухо.

– Привет! Что говоришь? Встретиться? Конечно! Где обычно? Нет? Подъедешь? Как это подъедешь? Ну, хорошо. У меня сегодня не будет двух последних уроков, так что я освобожусь раньше. Знаешь адрес? Форт Грин Плейс, 29. Хорошо, жду. Целую. Я тоже тебя люблю. Пока!

– Представь себе, я могу угадать, кто тебе звонил! – из-за плеча послышался голос Джесс.

– Не утруждайся.

– Слушай, я давно хотела спросить, о чём можно болтать целыми днями?

– Обо всём Джесси, обо всём! Лучше бы спросила это у нашей Барби, она от Майкла вообще не отлепляется. Впрочем, тебе недолго осталось мучиться от любопытства, сегодня ты, наконец, увидишь Оскара.

Мел вместе с подругами вышла из монументального здания школы и оглядела запруженную автомобилями улицу. Оскара она сразу найти не смогла, пока её не спросила Энн:

– Смотри, что этот старый пижон размахался?

– Где?

– Вон, на той стороне, у чёрной машины.

Мел радостно замахала в ответ.

– Ты что, его знаешь? Твой папаша, что ли объявился?

Но Мел уже не слушала, быстро перебежала улицу, Оскар привычным движением её поймал и нежно, уверенно поцеловал, так, будто они уже лет пять были женаты.

На крыльце всё происходящие произвело настоящий фурор. Лицо Бланш перекосила зависть, а Майкл уставился на них и по-идиотски моргал глазами.

– Нет, это не папаша, – констатировала Джесс.

– Значит это и есть Оскар!? – воскликнула поражённая Энн.

– Значит, этот Оскар оказался богатеньким любителем малолеток. Не думала я, что Мел на такое способна ради денег, – Джесс скривила губы от отвращения.

– Джесс, не будь занудой. Мел его любит!

– Какая ты наивная, Энн! Он же старый.

– По правде говоря, не очень. Вообще-то его отсюда плохо видно.

– Лысину видно неплохо. Купил он её, вот и всё.

– Я не вижу никакой лысины. Может он вовсе и не богатый!

– Да иди ты! Такая тачка!

– Но она же старая.

– Энн, ты знаешь, что такое «антиквариат»? – вмешалась Бланш, – Это не машина для передвижения, а предмет роскоши, эта тачка может быть четвёртой или пятой в его коллекции, собственно, как и Мел. Хотя у Мел, наверное, номер будет побольше!

– Да вы просто завидуете!

– Ничуть! – возразила Джесс, – Просто машина классная, тюнинг вообще отпад! Могу поспорить, что сиденья из кожи наппа, а приборная панель красного дерева. Майкл, не знаешь, что это за машина?