Елена Поддубская - Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 3: Учёба. Часть 1

– Нервы у тебя, шеф, ни к чёрту, – заметил работяга, заискивая.

– Нервов, может, и нет, но сила-то осталась! – ответил Орлов, довольный собой. Годы тренировок с весами даром для бывшего штангиста не прошли. Развернувшись к дому, ректор отошёл немного, потом повернулся и сказал уже спокойно и даже весело, обращаясь к бригадиру. – Завтра не закончите, позвоню вашему прорабу, и будет вам под конец года и тринадцатая зарплата, и начисление премиальных.

В советских строительно-ремонтных организациях за результат отвечали сообща, а значит не отвечал конкретно никто. Но угроза лишиться денег в конце года стала той морковкой, что сдвинула ослика с места. Плюнув на обед, рабочие разделились на две группы. Одна осталась на месте на случай, если появится тот, кто должен привезти кабель, вторая отправилась за кабелем на склад.

Студентка МОГИФКа Лена Николина сидела на первом этаже главного здания. Рядом весело и шумно разговаривали больные: на костылях, в гипсовых повязках, с перемотанными руками или ногами, в корсетах на пояснице. Диспансер на Курской прыгунье в высоту был хорошо знаком: каждый год перед началом спортивного сезона она проходила здесь обязательную для разрядников диспансеризацию. В назначенные сроки за два дня требовалось обойти с десяток специалистов и сдать общие анализы крови и мочи. Мочу приносили с собой, и кто в чём. Стограммовые баночки от фруктового пюре, двухсотграммовые от майонеза, бутылочки в триста граммов от детских соков, пол-литровые бутылки от молока и даже литровые банки от солений необходимо было оставлять на столике перед лабораторией, ставя на этикетку с именем, выданную регистратуре. С простой, казалось бы, процедурой, успешно справлялись не все, отчего мужчины вполне могли оказаться беременными, а у тех, кто плохо помыл тару, лаборанты находили и белок, и грибок, и даже стафилококк. Уставшие от такого разгильдяйства медсёстры жирным красным цветом писали на карточке больного рекомендацию проверить «носителя патологии» у психиатра. Он тоже входил в список специалистов, обязательных для посещения. Но одно дело попасть к такому врачу на диспансеризацию, другое – пойти по направлению. Особо одарённых на выкрутасы товарищей психиатр мог отстранить на год от участия во всех соревнованиях.

Обрадовавшись Горобовой и Эрхарду, Николина рассказала им о последних новостях. Доброва несколько раз вывернуло желчью во время полёта, и он не переставал стонать от боли, поэтому его с аэропорта Тушино увезли не мешкая. С девушками вышла заминка из-за отсутствия паспортов с пропиской. Они в колхозе никому не были нужны. Оформив бумаги со слов, спортсменок повезли на Курскую, где у обеих были учётные карточки. В диспансере девушек сразу повели в поликлинику. Обеспечив Кашину костылями, дежурный хирург послал её в рентген-кабинет. Узнав про диагноз Николиной, он сморщился. Стационара по гинекологии на Курской не было. Понимая, что договориться с врачами скорой помощи везти больную через всю Москву по месту жительства в Химки не удастся, а вопрос по госпитализации в диспансере – прерогатива не его уровня, хирург поликлиники предложил больной пройти в основное здание и подождать главного врача. Что Лена и сделала. Где и сидела уже больше двух часов.

Выслушав все объяснения, Горобова сразу поняла в какую дверь ей нужно зайти. Но главный врач с самого утра уехал в Мосздрав и, как сообщила секретарша: «Когда будет, не известно». Это никого не обрадовало: время перевалило за час дня, на Лену нельзя было смотреть, не страдая, нога Горобовой ныла и просилась на домашний диван.

Оставив Сильвестра Герасимовича рядом со студенткой обозревать красивые потолки и стены бывшей усадьбы, забеленные и замазанные краской, декан МОГИФКа пошла на улицу в надежде перехватить Маркова сразу, как он явится. Через время она вернулась действительно с ним. Выйдя в коридор в белом халате, Лев Николаевич оглядел студентку беглым взглядом и также быстро попросил рассказать, что с ней, где она живёт, где и как лечилась.

– Понятно, – задумался Лев Николаевич, обдумывая ситуацию. – А какой разряд у спортсменки? – повернулся он к Горобовой, рассматривая лангет на её ноге. Наталья Сергеевна, бодро поправила костыль подмышкой. Для решения проблемы требовалась вся её представительность и быть жалкой не хотелось.

– Николина – участница недавней Спартакиады школьников в Вильнюсе и кандидат в мастера спорта. Как и я, Лев Николаевич.

– Как и я, Наталья Сергеевна. Спартакиадница, говорите? – главврач снова задумался, натягивая карманы халата. Был он невысокого роста, коренастый, пузатый и добродушный. – А вы – отец? – спросил он у Эрхарда, указывая на светлые кудри его и девушки. Сильвестр Герасимович смутился; он считал, что для своих сорока с небольшим лет выглядит довольно моложаво. А в длинном кожаном плаще ещё и модно.

– Нет. Я – главный агроном совхозного правления Астапово, где студентка Николина проходила обязательную сельскохозяйственную практику, – ответил Эрхард, указывая и на Николину, и на Горобову.

– У меня бытовая травма, – поспешила уточнить Наталья Сергеевна.

– Трактор переехал? – пошутил Марков, не улыбаясь.

– Что-то вроде того, – усмехнулась Горобова, вспоминая детали обстоятельств, обеспечивших ей трещину в стопе. – Нам бы с девушкой определиться.

Лев Николаевич вытащил руки из карманов, ослабив натяжение халата на животе, упёр ладони в поясницу и, слегка подавшись вперёд, вдумчиво посмотрел на Николину, как Ленин на делегатов 3-го съезда ВЛКСМ на картине художника Л. Ц. Приблуды. На щеках девушки проступил предательский румянец, зрачки её расширились, взгляд помутнел.

– Ничего другого, кроме пенициллина, мы, увы, тоже придумать не сможем, – ответил Марков, давая понять, что лучше бы ему не видеть такой больной. Казалось, ещё мгновение, и он отправит всех восвояси. Наталья Сергеевна, жестом попросила у Эрхарда второй костыль и подошла к главврачу совсем близко.

– Лев Николаевич, это всё так. Но у вас в диспансере, кроме антибиотиков, есть физиотерапия, – выше на голову, женщина смотрела на Маркова, наклонив лицо и до тех пор, пока мужчина не кивнул. Это позволило Горобовой перевести дух и тут же продолжить: – А также, в отличие от обычной больницы, у вас есть отделение реабилитации, где больная сможет начать курс восстановления сразу после активного лечения.

Снова последовала пауза, требующая подтверждения. Опустив взгляд в пол, главврач сомневался, стоит ли определять Николину в отделение терапии. Ну да, проведут они повторный курс антибиотиков, на всякий случай сделают диагностику мочеполовой системы, это их профиль, а дальше что? Как быть с регулярным осмотром?