Елена Поддубская - Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 3: Учёба. Часть 1

– Наш гинеколог приходит исключительно для дневных консультаций и находится он при поликлинике, а не в стационаре… А если что случится ночью? – спросил он, глядя скептически. Это уже была протянутая нить для дальнейшей дискуссии, которую Горобова охотно подхватила и стала наматывать на свой властный кулачок:

– Для этого всегда есть скорая помощь. Если что-то случится ночью, то будем считать, что девушке не повезло. Тогда пусть уже везут в больницу по месту жительства. Так?

– Пожалуй. – Марков пристально рассматривал девушку и думал, где же такая молодая и красивая уже успела застудиться. Что это за жертвы такие? И ради чего? Врачу фанатизм спортсменов, какую бы форму он ни принимал, казался неоправданным риском. Но для особых рассуждений на этот счёт времени не было. Глядя на часы в коридоре, главврач подумал, что половина понедельника миновала, а он так и не приступил к своим прямым обязанностям руководителя учреждения. На его рабочем столе лежала кипа бумаг на подпись, необходимо было сделать массу телефонных звонков, провести совещание по поводу прошедших выходных, предстояло ознакомиться с медицинскими картами больных, поступивших сегодня. А завтра – первый на неделе операционный день, и требуется установить очерёдность операций. И так далее, и тому подобное. Под прицелом Марков держал абсолютно весь процесс лечения, потому был не просто хорошим администратором, но и толковым руководителем. Ситуация с Николиной была действительно нестандартная. Но Лев Николаевич прекрасно осознавал, что Горобова права, и внимание к больной с подобным диагнозом здесь, в стенах его заведения, будет совсем иным, чем в переполненном отделении любой гинекологии.

– И контингент там и тут – не одно и то же, – добавила к мысленному резюме врача Горобова, понимая его задумчивость и подтверждая, что она тоже хороший руководитель. А таких Марков ценил. Независимо от их пола. Поэтому и продолжил рассуждать рационально и в соответствии с реальностью. Одно дело было для Николиной попасть к роженицам и онкологическим больным городской больницы, и совсем другое – лежать среди молодёжи и спортсменов.

– Оформляйте! – приказал Марков заведующей терапии, которую вызвал, постучав в двустворчатую дверь отделения, до сего момента закрытую для всех. – Под мою ответственность. Пусть больную сразу же осмотрит наш гинеколог, которому, как я понял, вы доверяете? – первая часть фразы относилась к заведующей терапии, вторая – к Горобовой. Врач не отреагировала никак, только что-то вписала в маленький блокнот, который носила в боковом кармане халата. Отметив, что у неё такая же привычка, Наталья Сергеевна кивнула, соглашаясь. Марков заторопился:

– Вот и ладненько. Ты, спартакиадница, не кисни. Поставим мы тебя на ноги. Не такое видели. Наша терапия повидала тут всякого: от нильской лихорадки до сибирской язвы. Так что лечить тебя будем наилучшим образом, – приняв решение, пожертвовать доброй репутацией диспансера Марков не мог. А потому деловито добавил, давая всем ощутить размеры своей власти: – После заключения нашего гинеколога, я, если потребуется, позвоню кое-куда, посоветуюсь как лучше подойти к вопросу. Идёт?

Николина была согласна на всё, лишь бы её скорее положили в кровать и укрыли одеялами.

– Спасибо, – протянул Эрхард руку, торопясь пожать её и опасаясь, как бы мужчина в белом халате не передумал. – От имени всего руководства совхозного правления спасибо.

– Здоровье наших спортсменов – основная наша забота, – выдал Марков штампованную фразу. – У вас всё? – Лев Николаевич посмотрел на Горобову.

– Всё, Лев Николаевич. Персональное спасибо вам также от ректора МОГИФКа Орлова.

– Благодарствую, – расплылся Марков в улыбке, как купец, который поел жирных щей, и даже крякнул от удовольствия. – Передавайте и ему от меня большой привет. С Иваном Ивановичем я когда-то выступал на одних соревнованиях. Вот такой мужик! – выставил врач большой палец, уходя.

– Лев Николаевич, а вторую нашу студентку увидеть можно? – крикнула вдогонку Горобова

– Что? – врач развернулся на полном ходу.

– К вам на вертолёте привезли из колхоза двух студенток: Николину, —Эрхард кивнул в сторону уже закрывшихся дверей терапии, – и Кашину, – он показал большим пальцем на второй этаж.

– На вертолёте? Почему на вертолёте? – насторожился Марков. В Первом диспансере перебывало много важных людей, поэтому стоило знать, если речь идёт об очередном из них.

– Да, там был ещё один студент, у него подозрение на сотрясение мозга. Его определили в Бурденко. Орлов посодействовал, – вставила Горобова. В этот момент мимо проходили больные спортсмены. Огибая троицу стоящих в широком коридоре, они замедлили шаг. Марков жестом попросил их не задерживаться.

– А-а. Понятно. Поля работают на нас, – заключил он. – А что с Кашиной? – как и у Горобовой у него была исключительная память на фамилии. Наверное, такой особенностью обладали большинство руководителей того времени.

– Вот это мы и хотели бы узнать, – ответила декан института.

– Понятно. Пошли! – предложил Лев Николаевич и направился к помпезной лестнице на второй этаж. Её не покрыли линолеумом, как каменную плитку внизу, отчего солнечные блики грели каменные ступени, превращая их в мармит. Медленно поднимаясь, Эрхард изумлялся гипсовым скульптурам из «тех» времён. Голову кружили витражи под куполом. «Да уж, – поражался мужчина, ощущая себя вовсе не в медицинском заведении, где даже медикаментами не пахло, а скорее в музее.

Екатерина Егоровна купила курицу ещё задолго до обеда. Мужчина, торговавший на малаховском рынке у станции яйцами и птицей, был сутулым, прокуренным до черноты и с большими залысинами на висках. Зазывая покупателей хриплым, громким голосом, торговец цеплял кур сильными руками и крутил во все стороны, демонстрируя товар клювом, боком, ногами и крыльями. Обычно понедельник был на базаре санитарным днём, но в преддверии зимы дирекция базара отменила санитарную обработку территории до самых холодов, давая людям возможность работать. Логика тут была простой: долгие морозы убьют всех микробов, а весной, когда «зелёный» рынок откроется вновь, продавцы сами помоют стеллажи, покрасят ряды. Места в них выкупили уже на года вперёд. А тем, у кого нет денег на абонемент в рядах, санитария побоку: выставят товар на сколоченных деревянных ящиках или переносных столиках по всей территории рынка и за её пределами, вплоть до спуска в переход на платформу электричек. Пожилые частники, их на базаре было больше, чем молодых, и вовсе торгуют с земли: привезут травы, овощи и фрукты в больших сумках, с них и завесят ручным безменом в авоське, переложат либо точно в такую же безразмерную сетку покупателя, либо в газетный куль, плетёные корзины, картонные ящики, холщовые сумки ручного пошива, нейлоновые прозрачные мешки с пластиковыми ручками, режущими ладонь… Синтетические красочные пакеты на подмосковном рынке встретишь нечасто. Их, кто имел, застирывали до белёсости, сушили после каждой стирки на балконе, тщательно складывали сперва квадратиками под матрасы для утюжки, потом в комоды, в ящики для белья.