Николай Бредихин - Багира. Любовный детектив

– Нет, это исключено, совершенно.

– Жаль. Значит, мы не договорились.

Молчание. Тяжёлый вздох.

– Да. Но по крайней мере, поговорили.

– Ну, если вам так нравится пустой трёп…

– Я своих решений не меняю.

– А их и не надо менять. Просто сейчас другая ситуация. Саша может раскрыться полностью лишь в том случае, если он будет писать о себе: своей любви, своей жизни. То есть творить сердцем. Иначе никаких шедевров не получится. Но мы должны знать наверняка, что он не струсит и дело будет обстоять именно так.

– Хороший аргумент. Убедительный, основательный. Но зря стараетесь. Вам меня не провести.

– И-ди-от. Клинический. А значит, идите-ка вы от меня, куда-нибудь подальше, может быть даже поглубже. И вообще, считайте, что этого нашего разговора не было. Ну, вроде как приснился он вам, и мы были в нём не враги. А в реальной жизни будем и дальше бодаться.

– Вообще-то, что-то подобное и я вам хотел предложить, вот только вы меня опередили. Куда мне! С такой реакцией, как у вас, только в теннис играть. Или по меньшей мере в пинг-понг. Надеюсь, вы проявите великодушие и не рассердитесь на меня за минутную слабость? С кем не бывает, я давно уже о ней пожалел.

– Ладно, во всех случаях огромное спасибо вам за Тургенева. Наверное, все мы в своё время переболели «Асей», «Первой любовью», но этот пласт, его «Senilia», я открыла для себя впервые. И многое узнала из того, что хотела узнать. В частности то, что у Саши несомненный талант, во всяком случае вполне достаточный для того, чтобы вложить в него любые деньги.

Минутная слабость. Вадим никак не мог понять, что на него нашло, почему он так разоткровенничался, тем более с врагом, и таким опасным врагом, однако когда он вошёл в квартиру, всё изменилось. Он неожиданно обнаружил, что теперь ему есть о чём с Александрой поговорить и, значит, не зря он бог знает в который раз уже попусту жёг бензин, бесцельно гоняя по городу, не зря столько денег ухлопал на пустопорожний вроде бы телефонный разговор.

– Как дела? – весело спросил он будущую Ллойд Веббер. – Что у нас на ужин? Извини, я опять задержался.

Однако Александру было не расшевелить. Она не просто замкнулась, а ушла в глухую защиту, совершенно непробиваемую. Ничего подобного раньше в их отношениях не наблюдалось.

Вадим поспешил сделать вид, что ничего не замечает, он был весел, оживлён. Что-то даже мурлыкал себе под нос, моя руки над раковиной. Наконец уселся за кухонный стол.

– Извини, я как всегда бестактен. Так сразу: три вопроса подряд… Давай по порядку. Начнём с главного: как дела в клубе?

– В клубе? А что там может быть? – меланхолично пожала плечами Александра, сервируя ужин. – В лучшем случае задвинут теперь в подтанцовку, в худшем – вообще дадут пинка под зад. И что можно в ответ возразить? Ты же сам видел, какой был провал.

– Не видел, – с самым простецким видом ответил Вадим. – Не видел провала. Ты что-то путаешь. Я только что разговаривал с одним человеком, ну из тех, что «едят собак»…

– Кореец, что ли?

– Нет, чистый русак, просто специалист в шоу-бизе. Так вот он сказал мне, что видел шедевр, точнее то, что могло бы стать шедевром. Передаю слово в слово наш разговор. Что ещё? Предложил помощь, деньги, пообещал оплатить наши долги, нанять профессионалов, с которыми мы смогли бы довести дело, начатое нами, до конца.

Александра впервые за вечер прямо посмотрела Вадиму в глаза.

– Вадик, ну зачем ты врёшь, успокаиваешь меня? У лжи короткие ноги, ты ведь знаешь. Пойми, даже если владельцы оставят всё как есть, я не смогу больше выходить на сцену так, как когда-то. Этот провал, он ко времени: помимо всего прочего, он дал мне понять – всё, тут предел, вершина моих возможностей. И расти, совершенствоваться дальше некуда. Зачем тогда продолжать? Только из-за денег? Но ты знаешь, деньги никогда для меня главным в жизни не были. Я понимаю, конечно, у нас долговая кабала, но как только мы из неё выкарабкаемся, я уйду вообще из шоу-бизнеса. Лучше газетами буду торговать. Так честнее, по крайней мере.

Вадим вздохнул, посерьёзнел.

– Саша, вспомни, я когда-нибудь врал тебе? Не собираюсь и сейчас тебя утешать, успокаивать. Просто нам сделали предложение, и я не мог не обсудить его с тобой.

«Господи, какие предложения? Какую чушь я несу? У лжи и в самом деле короткие ноги, обман раскроется мгновенно, и что тогда? Полный разрыв?» Но Вадим уже не мог остановиться.

– Одно условие: музыку ты пишешь сама. Именно это я имел в виду, когда говорил о «корейцах» -наёмниках, ещё их зовут «неграми». Они нам помогут с текстами песен, либретто. В состоянии ты выполнить такую работу? Десять раз подумай, прежде чем ответить «да». То, что мы задолжали людям сегодня, мы ещё в состоянии погасить, хотя в полном смысле окажемся в итоге на улице. Но за новые долги нас просто убьют, размажут по стенке. И это не шутка. Не знаю, как тебе, но мне не хотелось бы умирать, Саша. В моём-то цветущем возрасте. – Скорочкин вздохнул, поковырялся уже без всякого аппетита в тарелке. – Молчишь – ладно, есть промежуточный вариант. Не исключено, что с мюзиклом мы и в самом деле замахнулись слишком высоко. Зайдём с другого края: на «Косынке» во всех случаях свет клином не сошёлся, перейдёшь в клуб попроще, опустишься на ступеньку ниже, и сразу начнём отыгрываться. Пара песен у нас уже есть, будешь дальше кропать потихоньку. Сначала программа, затем альбом. Что потом? Тебе не кажется, что ты вполне могла бы повторить успех, скажем, тех же Даны Интернешнл и Кончиты Вурст. И даже превзойти их. Что тебе мешает?

– Кончита Вурст, да будет тебе известно, вовсе не транссексуалка, как Шарон Коэн (легендарная Дана), а актёрский образ мужчины-травести Тома Нойвирта, – поморщилась Александра.

– Ну, это уже детали, – пожал плечами Скорочкин, – говорят, в них прячется дьявол, но, думаю, нас его происки не коснутся.

Вадим ещё раз поблагодарил судьбу за своё решение позвонить Ирине. Без разговора с ней он ни за что бы не выкарабкался из сложившейся ситуации. А теперь: струсила – сама виновата. Нет таланта? Так зачем лезешь на сцену? В конце концов, сейчас у них положение совсем не то, каким оно было три года назад. Связи, просто знакомства – можно заняться любым бизнесом, не такие уж они бездари. Главное – сегодняшний момент, пик отчаяния, пережить. Надо понимать, что провал для творческого человека слишком большой стресс, который может привести к самым непредсказуемым последствиям.

– Хорошо, я подумаю.

О, боже, наконец-то проснулась, точнее очнулась, вышла из ступора. И даже разговорилась.

– Ты прости меня, Вадик. Можешь простить? Я действительно проявила ужасное малодушие. Но впереди и в самом деле был тупик. Я не видела выхода. Меня можно понять. То, что ты рассказал сейчас, просто фантастика. Я совсем забыла о своих «фанах», а ведь они есть у меня. Я решилась, сразу решилась, вот только какой именно из двух путей выбрать, я должна дополнительно обмозговать, прежде чем дать ответ. Это очень ответственно.