Николай Бредихин - Багира. Любовный детектив

– Да, слушаю вас.

– У вас есть время поговорить? Не хотелось бы, чтобы нас прервали на полуслове. Желательно было бы хоть в чём-то дойти до конца.

– Похвальное намерение. Насчёт времени… Время пока есть, но как я могу гарантировать? Я ещё на работе. Было бы проще, если бы вы позвонили мне вечером домой.

– Что, дома клиенты вас не беспокоят?

– Беспокоят, конечно. Я только сказала: было бы проще. Но не просто совсем. Я во всём люблю точность, вы, наверное, помните? Так в чём проблема?

– Проблема… – Молчание, тяжёлый вздох. – Я видел вас в прошлый раз у нас в клубе…

– Да, помню. И замучили эсэмэсками. Испортили всё удовольствие, или, как говорит молодежь в таких случаях, обломали кайф. С вас причитается. Я бы с удовольствием посмотрела то, что видела, ещё раз. Вещичка сложная – я к ней оказалась совершенно неподготовленной, и, как результат, слишком многое в ней для меня осталось за кадром.

– К сожалению, это невозможно. «Вещичка» не прошла…

– Что это было? Мюзикл?

– Не могу вам точно ответить. Если честно, в запарке мы и сами не поняли, что у нас получилось…

– …шедевр. У вас получился шедевр. Точнее, мог бы получиться, должен был.

После долгого молчания.

– Вы действительно, в самом деле так считаете?

– А что, я и на сей раз в гордом одиночестве? Со мной так часто бывает, но здесь беспроигрышно. Так что с «вещичкой»? Почему невозможно?

– Снова вы ёрничаете. Возвращаетесь к привычной манере? Только что ведь говорили по-человечески.

– Ну а что сейчас? Лаю по-собачьи? У вас как, совсем чувства юмора нет?

– Это не юмор.

– Нет, это юмор. И это шедевр. Но вы так и не ответили на мой вопрос. Третий раз повторяю.

– Но вы же сами видели – был полный провал.

– Ничего я не видела. Народу много ушло, конечно, но те, что остались, все ладоши себе отбили в аплодисментах. Я в том числе. Знаете, когда я увидела своего бывшего мужа в столь неприглядном виде, напомаженного, в женских колготках, я поначалу в ужас пришла, но потом была совершенно потрясена. Столько лет мы прожили вместе, но ни я, ни мои родители, ни тем более Павел (его сын, если вы не забыли) даже не подозревали о чём-то подобном. Что называется, «получи, фашист, гранату!» Извините, конечно, за подобное сравнение. Так на фронте, говорят, бывало. Самые неприметные люди становились вдруг настоящими героями. А когда Саша запел, я уже не могла сдерживаться, так и проплакала до самого финала. Весь макияж псу под хвост, хорошо хоть, на машине была, некому было на меня особо пялиться. Что ещё? Неплохой сюжет, для начала. Но вот слова, музыка совсем ни к чёрту – никуда не годятся. Ещё – аудитория. Эта вещь только для вас, трансов, вы должны понимать это, широкого признания она никогда не найдёт.

– Я не транс.

– Я тоже. Но, благодаря этой «вещице» наконец-то что-то начала в вашем мире понимать. Считайте меня отныне «сочувствующей». Вы себя таковым не считаете?

– Нет.

– Ну да, конечно, вы «в теме». У вас ведь любовь.

– Вы опять за своё?

– Опять. Я неисправима. Что с меня взять? Глупая, смешливая, вздорная бабёнка. Но я уже разгадала ситуацию. И обсчитала. Дело стоящее, можно стать миллионерами, в рублях конечно. Ну а проблемы… они просто мусор, не стоят выеденного яйца.

– Что вы в этом понимаете!

– В шоу-бизнесе? Ничего, абсолютно! Тут вы совершенно правы. Но я умею продавать, хотя никогда раньше не подозревала, что я прирождённый менеджер. А для такого человека всё равно, что двигать. Точнее, по-нашему – продвигать: мюзиклы, политиков, пластиковые окна. Ладно, если говорить конкретно, то у меня скопились за три года каторжного труда кое-какие деньжата. Конечно, они не лежат без дела: все вложены, крутятся, работают, но я готова рискнуть. Вы ведь не просто сидите без копейки, но, как я поняла уже, ещё и в долгах как в шелках?

Снова продолжительное молчание, затем осторожный вздох.

– Может быть.

– Может быть! Господи, а ещё притворялись, что у вас нет чувства юмора! Долги, они или есть, или их нет. Что ещё за «может быть»? Это всё равно, как если мне или какой другой женщине сказать: «Я немножко беременна!»

– А вы беременны?

– Да, от вас. На меня так действует ваш румянчик, что когда я его вижу, то у меня руки сами тянутся вас раздеть. Однажды я не удержалась, вы помните?

– Конечно. Вот только немножко подзабыл, в какой именно жизни. Может, когда я был собакой? Но при чём тут тогда одежда? У собак нет одежды, да и стыда тоже, подобные дела они делают по-быстрому, никого не стесняясь, у всех на виду. Как бы то ни было, мы немного свернули в сторону. Кажется, вы что-то говорили о деньгах.

– Ну, не о таких деньгах, которые могут нам понадобиться. Но вполне достаточных для того, чтобы довести ваш продукт, точнее идею до кондиции и выставить его на продажу.

– Продукт! А что, об искусстве совсем не идёт речь?

– Ну, если хотите знать моё мнение, творчество – такой же бизнес, как и все остальные. Пока вы кропаете (ваяете, малюете) что-нибудь для себя, это ваше личное дело, но если вы хотите вынести свою рукопись (скульптуру, картину) на суд читателей (ценителей, знатоков), то она становится обыкновенным товаром. И уж тогда не зевайте: пусть люди смеются над вами, наживаются на вас – сколько угодно, только не дайте им себя обмануть. Кстати, умение продавать тоже искусство. То есть, если вы ещё не поняли, что я хотела вам сказать, «всё, что имеет цену, уже товар». Такой афоризм не слышали?

– А что бесценно…

– …то никому не нужно. Что это за идиоты, кстати, которым вы доверили сочинить музыку, либретто?

– Молодые, очень талантливые ребята. Как раз на них практически ушли все наши деньги. Но зато у нас договор, права на три года.

– Выгоните их, немедленно. И никаких пособий, вы с ними достаточно уже расплатились.

– Это невозможно.

– Нет, по-другому невозможно. Мы начнём всё заново. Там была одна замечательная вещица. Не помню только, как она называется. Что-то про «морковь».

– «Однажды я встречу любовь»…

– Да, да, странное название, но вещь совершенно сумасшедшая. Я до сих пор иногда её себе под нос намурлыкиваю. Кто её написал? Она выглядела на общем фоне совершенно инородно.

– Ваш бывший муж.

– Замечательно, значит, он напишет и всё остальное. Просто надо ему помочь. Нанять кучу специалистов: поэтов, мелодистов, аранжировщиков. Не знаю, кого ещё, я ничего не понимаю в подобных вещах. Но это и не обязательно. Разумеется, начнём с того, кто съел собаку.

– Какой-нибудь кореец?

– Без разницы, лишь бы он в своём деле был царь и бог. Но дешёвый царь, никому не известный бог.

– Таких не бывает.

– Ну почему же? Я ведь тоже не со звездой во лбу родилась. Меня разглядели. Так что, по рукам или будем и дальше воду в ступе толочь? Но сразу предупреждаю: у меня всё то же непременное условие – блоги.