Диана Чемберлен - Тайная жизнь

Потом все успокоились, но люди все равно продолжали с любопытством меня разглядывать. Я убрала руку под стол. Воцарилась тишина, а я смотрела на Кайла. Он нахмурился, и я отчаянно пыталась показать ему глазами, что я больше не в состоянии сидеть здесь. Но он демонстративно отвернулся и продолжал беседовать с доктором Латтерли.

Все о чем-то болтали, молчала одна я, и все сильнее щипала себе руку, стараясь не заплакать. Потом прислуга, или кто она там была, поставила передо мной тарелку с огромным кровавым куском мяса, и он меня окончательно доконал. Я потянулась было за стаканом с водой, но нечаянно перевернула его. Все опять уставились на меня. Обливаясь слезами, я вскочила, чтобы выйти из-за стола. Стулья стояли настолько плотно, что эта процедура заняла еще минуты две-три на глазах у изумленных гостей. Чтобы выпустить меня, веснушчатому парню пришлось выдвинуть и свой стул, и стул своей соседки. Наконец-то я выбралась из комнаты. Я слышала, как Кайл извинился и кинулся за мной. Он был вне себя от гнева:

– Что, черт возьми, случилось?

– Прости меня, Кайл! Мне плохо! Я не могу остаться, я подожду тебя на улице.

– Ты должна быть со всеми, раз тебя пригласили.

– Я не могу вернуться туда!

– Лучше бы я оставил тебя дома. Сидела бы в своей каморке!

Я схватила его за руку. Нет ничего хуже, чем видеть, что Кайл сердится на меня:

– Извини.

– Подожди здесь, – он заскрежетал зубами, будто набрал в рот цемента.

Я стояла у открытой входной двери и прекрасно слышала его разговор с Джулией, он извинялся, что ему надо уйти, ему было очень жаль и тому подобное. Джулия сказал ему, перед тем, как он вышел:

– Скажи своей сестре, что я надеюсь, она скоро поправится.

А он ответил:

– Она мне не сестра на самом деле, она моя кузина. Сейчас, когда я пишу об этом, я опять плачу. Он вышиб входную дверь, словно рассвирепевший бык, готовый наброситься на первого встречного, не сказав мне ни слова. Все две мили до дома он молчал, я едва поспевала за ним. Пройдя чуть-чуть, я остановилась спросить его, почему он не хочет разговаривать со мной, но он даже не сбавил шага. Добравшись до дома, он ушел к себе в комнату, хлопнув дверью. Я хотела записать все это в дневник, но у меня не было настроения. Мне очень хотелось домой, в Линч Холлоу, с этой мыслью я и уснула.

Утром на занятия я не пошла. Не потому что мне нечем было дышать, а потому что не могла смотреть в глаза тем, кто был вчера на вечеринке. Так я и сидела в своей второй пещере, тоскуя по первой.

8 апреля 1946 г.

Сейчас полночь, мне не спится, и поэтому я пишу. После обеда Кайл наконец-то зашел ко мне. Он принес мне сэндвич с цыпленком – часть своей обеденной порции. Я сидела и читала наш учебник по антропологии.

– С тобой все в порядке? – спросил он меня на редкость добрым голосом.

– Думаю, что это была последняя вечеринка, на которую ты брал меня.

– Это не смешно, Кэт, – Кайл присел на край кровати, – мистер Симс сказал мне, что ты не ходишь на его занятия, я решил проверить остальные предметы. Оказалось, ты пренебрегаешь всеми, кроме доктора Латтерли.

Я кивнула. Это были единственные занятия, на которые я ходила – только там я была рядом с Кайлом и могла спокойно дышать.

– Я, наверное, хотел изменить тебя, хотел вылепить из тебя что-то другое, а ничего не получилось. Нечестно с моей стороны причинять тебе столько обид. Извини.

Кайл подвинулся поближе, взял мою руку и закатал рукав рубашки до локтя, потом повернул ее, чтобы можно было рассмотреть ее повнимательней. На руке виднелось около двадцати или тридцати маленьких шрамов – следов от моих ногтей. Я попыталась выдернуть руку, но Кайл держал ее слишком крепко. Он опустил голову и поднес мою руку к губам:

– Ты поедешь обратно в Линч Холлоу, Кэт. Я виноват, что притащил тебя сюда. Все это не для тебя.

– Но мне нравится учиться. Я не хожу на занятия, по я все равно занимаюсь сама по книжкам.

– Когда я вернусь в Линч Холлоу, я научу тебя всему, что узнаю сам.

– Я хочу остаться, – взмолилась я, – мне нравится эта комната, и я могу работать (это было не совсем так, уже несколько раз мне приходилось бросать работу, но я не собиралась упоминать об этом в тот момент).

– Я боюсь за тебя, Кэт. Я думал, что если увезу тебя из дома, подальше от твоей пещеры, то смогу приручить тебя к людям, и тебе так будет лучше.

– Мне и так хорошо, – не хотелось, чтобы брат говорил обо мне с такой грустью, будто я мертва.

– Все твое пребывание здесь – одно сплошное мучение.

– Я прекрасно чувствую себя в этой комнате.

– Ну хорошо, ты останешься здесь, но только до конца семестра.

У меня словно камень упал с сердца. Я останусь здесь, буду сидеть в комнате, буду заставлять себя учиться – ну и что же. Зато летом мы с Кайлом вдвоем вернемся в Линч Холлоу. На следующий год он опять поедет учиться, но это уже будет потом.

10 мая 1946 г.

Вчера Кайл привел Джулию к себе. Обычно мы готовимся к занятиям или у меня, или у него. Он объясняет мне то, что прошел за день, вчера же вечером он просунул голову в дверь и объявил, что он не один и попрощался до утра.

Последнее время он ходил раздраженный и брюзжал по поводу и без, и это все потому, что у него давно не было женщины. Надеюсь, утром он будет в хорошем настроении.

21 мая 1946 г.

Терпеть не могу, когда Джулия остается здесь на ночь. Она в принципе ничего, как человек, и меня не раздражает, что Кайл уделяет ей больше внимания, чем мне. Я и так нормально себя чувствую, занимаясь в своей комнате. Но когда они ложатся, я все слышу.

Кровать Кайла как раз около той стенки, которая разделяет наши комнаты. Таким образом, я сплю лишь в нескольких футах от него, на расстоянии, равном толщине стены. Я слышу их смех, разговоры, иногда даже различаю слова. Но я совершенно выхожу из себя, когда там у них наступает тишина, когда они целуются и обнимаются, и когда кровать Кайла скрипит – значит, они занимаются любовью. Интересно, что женщина ощущает в ту минуту, когда ее берет мужчина. Сомневаюсь, что это когда-нибудь удастся пережить и мне.

В большинстве случаев моя фантазия мне помогает. Все, о чем я пишу в своих рассказах, я живо представляю в уме. Но порой я проклинаю себя за такое богатое воображение. Например, сейчас. Перед глазами у меня Кайл, целующий Джулию, он прикасается губами к ее губам, его руки у нее на груди или на еще более интимном месте. Меня мучают мои фантазии, я кидаю подушку и одеяло на пол, ухожу подальше от роковой стены и стараюсь успокоиться, но это стоит мне немалых усилий.

25 мая 1946 г.

Кайл больше не встречается с Джулией. Он даже дрался из-за нее. Короче, он опять злой, как собака. Вчера вечером вывел меня из терпения своим брюзжанием. Я сказала, что он не один такой в мире, нуждающийся в сексе. Сейчас я читаю «Любовник леди Чаттерлей», я просто без ума от этой книги. Кайл, однако, невысокого мнения о Констанции Чаттерлей. «Ей следовало бы поменьше задирать юбку», – считает он. А я думаю, что в этом и заключается вся прелесть этой книги.