Агния Аксаковская - Ли Лу Би. Вторая книга об Александре, Лусинде и Беатрикс

– Даже, когда шейка у неё не кренилась, как корабль в ненастье. Уж больно тощая и длинная, как червяк, вся нескладная и вихлястая, точь-в-точь крысёныш, которого стаканом накрыли. Она вся расцвела жёлтыми цветочками, что твоя форзиция, когда я ей намекнула, мол, этот дуболом по ней вздыхает. Было бы чем гордиться, урод и недоумок, а она в него вцепилась, всего обслюнявила. Как она убивалась, когда его… Я-то позабыла Бигора ещё до того, как его укоротили на ту часть, которая ему не нужна была.

У дворничихи интерес к истории Виви иссяк, и она спросила:

– У госпожи Александры, небось, тьма ухажёров, с тех пор как она выздоровела. Мужчины, они ведь просто рассуждают – раз у неё был полюбовник, почему бы не занять его место.

– Тс. С ума сошли, тётя.

Виви ловко закрутила головой на низенькой шее.

– Хорошо, все сплетницы сейчас дрыхнут с патчами на всех местах, а то бы конец вашей карьере при дворе. А то и что похуже. У Мадам Монтаржи никогда не было любовника. В это свято верит её величество, а значит, так оно и есть. Оскорбление чести Александры приравнивается к оскорблению монаршей власти.

– Ох, прости, золотая. Это я по простоте моей сермяжной. – Поспешила покаяться дворничиха, впрочем, без особого воодушевления.

По двору скользнул ветерок из парка – он был слишком слаб, чтобы ослабить действие полуденной духоты, но подвёл черту, как хвостиком подмахнул, под разговором. Разговору следовало бы завершиться, но Виви не собиралась уходить.

Она протянула руку и пощипала метлу за хвост.

– А что, тётка. Ты вот летала, Капитана Жанно видала? – Спросила Виви. – Хорош?

Внезапный переход на фамильярные интонации не возмутил собеседницу. Дворничиха понимающе улыбнулась. Улыбка согрела её совершенно не запоминающееся лицо, вроде собирательного портрета всех почтенных бюргерш, столпов мироздания, одним своим видом внушающих уважительную уверенность в вечности порядка и ритмичных движений космической метлы. Все любят таких тёток, но никто не обращает на них внимания. Понятно, кроме Р. Керадрё.

– Как думаешь, вернётся он? – Продолжала тихо допытываться Виви.

– Беспременно.

На сей раз простодушная женщина говорила твёрдо и даже сурово. Даже в том, как она перехватила метлу, мелькнуло нечто властное.

– Откуда знаешь?

Дворничиха вновь выглядела тётёхой из провинции, пытающейся понять, чего от неё хотят умные столичные господа.

– А разиж в газетке не об этом пишут?

Она деликатно потрогала мятый свёрток.

– Война к концу приходит. Кончается Война.

Виви прищурилась.

– И снова начнёт её клеить?

– Это уж ты, девонько, не сумлевайся.

Виви облизнулась, кашлянула и задала вопрос уже совсем новым голосом – почтительно и без малейшей небрежности:

– Что же, тётушка, возьмётесь за это дело?

Дворничиха словно бы подросла чуток, поважнела на глазах.

– Сразу не скажешь, барышня моя.

– Только вы, тётушка, цену не набивайте. Сказано – за такое дело заплачу, не скупясь. За это я торговаться не стану.

Сжала кулаки, ноздри раздула. Дворничиха заметила вразумляющим тоном:

– Мне первым делом надобно их увидать, хотя бы издали.

Она добавила:

– Я не про твои монетки говорю.

Виви пропустила мимо ушей нахальство прислуги.

– Смеётесь? Будто бы вы не видали их в журналах – когда какому-нибудь самоубийце из писак удаётся поймать их на обложку. Даже вы в вашем городишке… откуда вы там…

Дворничиха вновь была сама скромность. Она обратилась к Виви чуть ли не просительным тоном:

– Мне нужно носом воздух потянуть…

Виви нахмурилась и приоткрыла рот. Дворничиха развязно добавила:

– Чем они, лапочки, пахнут.

Виви хмыкнула.

– А ничем. Они не душатся. Беатрикс, правда, если принюхаться, припахивает детским мылом. Эта замарашка-служанка покупает себе Нарциссовый Гель Для Ванн, которым положено пользоваться только женщинам из высшего общества. Запах от него сразу улетучивается, и, кажется, будто эта самая замарашка – капелька росы. Александра моется средством для чистки кухонного кафеля… причём раза по три на дню и с ног до головы, и поэтому всё время чешется. Я подкупила их прежнюю горничную, чтобы она держала меня в курсе. Но стервоза скоро отказалась. Ну да, заработала себе на вступительный взнос в Универ и отчалила. Это они ей, вишь ты, привили вкус к познанию. …Вот и всё, чем они пахнут.

– А вторым-то делом, распрекрасная ты моя барышня, нужно, чтоб в человеке была зацепка .

– Этто что за конфета? – Недовольно переспросила Виви. – Да чтоб у меня шарики за ролики зацепились – никогда не думала, что порчу навести — так сложно. Какая ещё зацепка? Чтобы этот человек, ну, на которого хочешь навести – чтобы он плохой был?

– Да нет, золотая, зачем плохой. Не плохой и не хороший. Рази дело в этом? Дело в зацепке. А понять это может только тот, кто мою науку разумеет. …Ты, миленькая, ещё разок поточней скажи, какую тебе желательно, чтоб я порчу навела?

Виви помолчала, подумала старательно:

– Чтобы Венсан бросил служанку, чтобы Беатрикс родила мёртвого ребёнка, а… Словом, Александра пусть попадёт в Ад.

– Полегче, золотая. В Тюрьму, в Сумасшедший Дом, в Дом для Прокажённых?

Виви рассмеялась звонким, хорошим смехом:

– Да, хоть бы вот, и в Монастырь, где служит Клер. Но это, наверное, сложновато, а?

– Долго ли умеючи.

– О, вот это был бы класс. Это, я понимаю. Забубон Века.

Дворничиха оборвала:

– Ты давай, красавица, ежли хочешь дело сладить, побыстрей устрой мне с ними свиданочку. Так, чтоб я их видела, а они меня – нет.

– Тс. Сдаётся, мне везуха. Прячься, тётушка. Слышь? Тащатся змея с барабанчиком.

Голос Александры говорил:

– Куда? Ну куда? Опять, я извиняюсь, на Задний Двор?

– Ссорятся. – Прошептала Виви и утащила собеседницу вместе с метлой за поленницу.

Александра бережно поддерживала Беатрикс и брюзжала:

– Нет, ну какого Асмодея ты меня сюда волочишь? Хочешь, чтобы я каждую минуту вспоминала про Фонтевро и Бигора?

Беатрикс, похожая на великолепное яблоко, если только бывают яблоки в платьицах наинежнейшего голубого цвета, не вслушивалась в воркотню Лис.

– Я думала, здесь попрохладнее. Смотри, как чудесно под навесом, где деревяшечки. И запах, как в лесу. Сядем. Нет, я не хочу, чтобы ты каждую минуту вспоминала, как ты убила Бигора и Фонтевро и предала Жанно. Я только хочу, чтобы ты ни на секунду об этом не забывала.

– А.

Помолчали. Беатрикс вдумчиво расправляла складочки небесной голубизны. Движения её были исполнены невероятного на этой земле достоинства, пока она не поймала взгляд Лисси.