Агния Аксаковская - Ли Лу Би. Вторая книга об Александре, Лусинде и Беатрикс

– Ну, ты преувеличиваешь. – Слегка приостановила её Беатрикс. – Конечно, Жучок – шалун, как все весёлые, здоровые детки, ему ведь и девяти нет. Но, право, ты загнула. Такой славненький, любознательный тигруся.

– Славненький! – Зарычала Александра. – С тобой и дядюшкой Рене – конечно! …Добрая тётичка Бэт, которая не заставляет его учить уроки, делать лечебную гимнастику и самому стирать носки и джинсы! …Нежнейший дядюшка Рене! Верховая езда, поход с ночёвкой и прочие неотразимые прелести тайной мужской жизни! …Любименькая тётушка Лу, которая надписывает ему эти поганые кассеты, а иностранным-то с ним занимаюсь я, хотя ни бельмеса не смыслю! …Тьфу! Когда он возвращается от вас – особенно, если на выходные к вам завалилась крутая тётка Лу – он разбалован до такой степени, что я за неделю успеваю охрипнуть от крика. Попробуй, приучи этого вольного оленя к режиму дня, тогда и говори! Пока обломаешь ему рога, линять начнёшь.

– Гм. – Беатрикс смущена. – Понимаешь, мне так не хочется будить его по утрам. Он такой тёпленький и забавный, и, когда я начинаю его щекотать, он так смешно утыкается с закрытыми глазами мне в руки и снова спит и во сне говорит, как Попугайчик – Ещё минуточку, миледи.

– Усю-сю. Ясное дело. – Не унималась Александра. – Тебе-то не надо пинками гнать его в школу, а до этого за шиворот волочь под кран с холодной водой и проверять его ранец – нет ли там самодельных бомбочек Крошка Скунс и не завёрнут ли в Таблицы Брадиса большой рогатый слизень, чтобы выпустить его на классную доску во время директорской контрольной работы.

– Удивительно.– Недоверчиво молвила Беатрикс. – Такой послушный паренёк, мне никогда не приходится его заставлять.

– Подлый, мерзкий ребёнок. – Безоговорочно приговорила Александра. – Каждый день мне жалуются на него все, кому не лень! И чего только не рассказывают! У меня косички дыбом встают! Детство Дракулы!

– Ну, что ты несёшь, Лисси. Ты как-то всё в чёрных тонах… честное слово.

– Да? Тогда слушай. Вот тебе последняя серия серика Милый Жучок, которая разыгралась в прошлую пятницу. Королева, как ты помнишь, пожелала устроить приём у меня, в семейном склепе Монтаржи.

– Ты ловко уклонилась под предлогом живота, – ехидно заметила Александра, – и Химерина несколько раз с кислой улыбкой спросила – А что же наша очаровательная будущая мамаша? Пренебрегает нами? Передайте ей, что драматург не может отрываться от действительности.

– Она лютует на меня с той минуты, когда я не пустила её посидеть у твоей постели. К тому же, выяснилось, что я разделила ложе с мужчиной. А такие мужчины, как Рене, – для неё просто оскорбление, ведь его никак не представишь женщиной. …Ты отвлеклась. Что за история?

– Ничего бы не случилось, если бы Маркиза не пришла с новой вставной челюстью из цельных жемчужин. Эту челюсть безвозмездно предоставила нашей Записной Роскошной фирма Живогрыза за участие в рекламной компании. Видала эти плакатики в человеческий рост?

– Где она изображена в виде Белочки и грызёт орешки прямо на ёлочке?

Хихикнули.

– Но так как она ещё не привыкла к новым зубам, она прихватила с собой, на всякий случай, и старую челюсть, золотую – и застенчиво попросила меня, чтобы я её в стаканчике где-нибудь под кровать поставила. Я так и сделала – причём, памятуя, что уроки на завтра уже приготовлены, вдвинула этот стаканчик как можно глубже. Но я не учла, что Жоэль выпросил у тебя на выходные Сарказма.

Беатрикс заворковала:

– Он так любит животёночка, а животёночек – Жоэля! Они души друг в дружке не чают, всё время обнимаются.

– Почему-то в ту пятницу у них что-то не заладилось по части объятий. После того, как они вдвоём перетаскали из холодильника и сожрали почти всё мороженое, которое я накупила к приёму, я выгнала их в детскую, и на некоторое время стало тихо.

– За столом тем временем, – продолжала рассказывать Александра, – беседовали об исключительной и неподдающейся осмыслению красоте её величества, с которой может сравниться только её, Химеринин, мозг.

– Это был девичник, что ли?

– Само собой. Участия в беседе не принимали только Маркиза и я. Я нервно прислушивалась к странному затишью в детской, а Маркиза улыбалась мне и легонечко цокала по собственным зубам вилочкой для фруктов, чтобы проверить их качество. Под её добрым взглядом я как-то подрасслабилась и потому то, что произошло, застало меня врасплох.

А произошло вот что. Раздался жуткий кошачий вой вкупе с визгом Жоэля. Звуковой эффект пришёлся на самый неподходящий момент. Химерина как раз очень нежно наступала Александре под столом на ногу, а сама Александра произносила тост в честь Маркизы, которая этого достойна – и одновременно пыталась наступить Химерине в ответ так, чтобы та отвязалась. Все вздрогнули, хозяйка дома замерла на полуслове, Маркиза уронила вилочку, каблук Химерины вонзился в банановую кожуру, которую Александра подпихивала ей вот уже минуту, дверь радостно распахнулась – и, как конь, ворвался Сарказм, а следом окровавленный и счастливый Жоэль.

Александра и теперь не могла удержаться от возмущения:

– У всех вырвался вопль ужаса, Трикси.

– И у тебя?

– Нет, но я-то ведь уже натренированная.

Александра продолжала вспоминать. Маркиза тоже не закричала, она только негромко сказала Ой — и засмеялась, тоже тихонечко. …Сарказм запрыгнул на стол, как шансонетка, приглашённая гусарами вскладчину, и прогарцевал, как кобыла Мюнхгаузена, с той только разницей, что его хвост был лихо вздрючен, так что его внушительные достоинства не составляли ни для кого секрета. Сервиз бренчал, одна за другой выстрелили три бутылки дамского полусладкого шампанского. Скатерть поехала за ним с тихим шелестом, все начали импульсивно вскакивать, и только её величество автоматически мельчило каблуком кожуру банана.

– Но всё это, дорогая Беатрикс, пустячки.

Александра была права, ибо услышанное Беатрикс, в самом деле, превзошло всякую меру:

– Суть в том, что у Сарказма светилась в пасти золотая челюсть Маркизы.

– Как?! – Только и смогла воскликнуть Беатрикс.

Когда ополоумевшего Сарказма, наконец, изловили в юбках у Маркизы, которая отчасти по своей немалой тяжести, но в общем потому, что женщина она бывалая и её так просто не удивишь, не изменила позы и только смеялась без передышки нежным мелодичным смехом – так вот, когда эту златозубую тварь изловили, Александра с четверть часа не могла выковырять у него челюсть.

– Твой любимец постарался на славу. …Нет, ты что хохочешь? Тебе хорошо, да? А меня до конца жизни будет преследовать видение – Мчащийся на меня Сарказм с золотыми зубами. Возможно, я узрю это даже на смертном одре.