Агния Аксаковская - Ли Лу Би. Вторая книга об Александре, Лусинде и Беатрикс

– Даже я услышала, как он завопил. – Подтвердила Беатрикс.

– Это было ровно год назад.

Беатрикс призналась:

– И потом ещё два раза за два месяца.

Александра потрясена:

– Что?

– Оба раза – в самом-самом Начале, я и Рене ещё не успела сказать. …И всё из-за этих проклятых сценок. Я понимала, что нельзя даже в руки их брать… но меня, словно под локоть толкало, и я говорила себе лживеньким голоском, что я легонечко, осторожненько запишу только главное, а подробно, когда ребёночек окрепнет. … Лисси, я сама убила трёх своих деток.

Александра вопросительно заглянула ей в лицо.

– Ну, что ты, Лисси.– Возмущённо ответила на этот молчаливый вопрос Беатрикс. – Нет, конечно.

Александра изучала её ещё более внимательно.

– Говорю тебе! Вот какая. Что ж я, по-твоему, – сумасшедшая?

Александра, продолжая помалкивать, послюнила палец и потёрла ей щёку.

Беатрикс изобразила боксёрский выпад.

– Отстань. Уж слишком ты наблюдательная. Это я список покупок написала для нашей новой домоправительницы. Замечательная девушка, кстати. Виви не удаётся её подкупить вот уже три недели. Ну, что ты смотришь? Я ручечкой щёку почесала, ты же знаешь, привычка у меня такая.

Александра ласково погладила её по животу. Хруст. Александрой мгновенно извлечён свёрнутый в одну шестнадцатую листочек и ручечка с крошечными крылышками на конце.

Всё это держат на весу непосредственно перед носиком Беатрикс.

Беатрикс выхватила и то, и другое. Отвернулась.

– Ну да, Лисси. Я просто не смогла удержаться. Лис, я семь месяцев терпела. Думала – лопну. Три дня назад я поняла, что умру, если не запишу, хотя бы планчик. Я сначала спросила у него разрешения – что ты думаешь.

Обняла живот.

– И он ответил, что ему самому интересно. Понимаешь? Толкнулся так ласково, как ты, когда в хорошем настроении. …Нет, ты не понимаешь. Без его разрешения я бы не стала ничего делать! Он уверяет, что ему очень-очень интересно. Я записала кое-что и всё время руку вот здесь держала. И шёпотом ему рассказывала, что дальше. А он смеётся и шепчет – я и сама знаю.

– Сама? Значит, там у нас ещё одна девочка.

– Нет, наверное, это просто сексизм с моей стороны. – Неуверенно ответила Беатрикс. – …А как ты догадалась, что я всё-таки влипла?

– Да никак.– Объяснила очень легко. – Просто я видела, как ты, пыхтя, что-то законопачивала в зимние ботинки Рене. Я скромно подождала в стороночке и с удовольствием послушала твоё бурчанье относительно того, как некоторые жеребцы снашивают подмётки – вперемешку с планчиком .

– В этом королевстве все друг за дружкой следят, ты заметила?

Александра посоветовала:

– Если ты боишься, что тебя сглазят, почаще смейся. Смех – это лучшее средство от сглаза. И вообще, от всего.

– Ты всю жизнь меня подкалываешь, что я боюсь сглаза. – Миролюбиво сказала Беатрикс.– Но ведь не будешь же ты спорить, что есть люди, у которых злые мысли прямо лезут из глаз. Если бы такие умели наводить порчу , всем остальным плохо бы пришлось.

Александра распорядилась:

– В таком случае, всю следующую неделю лучше не вылезай из дому – скоро Купальская Ночь. Вероятно, сюда слетелось немало профессиональных ведьм, чтобы справить Праздник поближе к Королевскому Дворцу.

– А где же они мётлы спрячут?

– Ну, дворниками где-нибудь, то – сё. Видала новую дворничиху? Может, она, эт самое, а?

– Не может быть.– задумчиво произнесла Беатрикс. – Такая милая, смешная. И ужасно похожа на нашу нянюшку. Я, правда, её не видала, Ренюшка сказал.

Вдруг – яростно:

– Александра, я давно хочу тебя спросить – а ты кто? …Ну, кто ты вообще ?

Александра – учёным голосом:

– В данный момент – как говорит Жоэль, когда я его спрашиваю Который час, – так вот, в данный момент – человек, которому задали Дурацкий Вопрос.

– Не увиливай. Кроме того, что ты – замужняя дама, фаворитка королевы и очень красивая девушка и моя любимая, моя драгоценная подруга – ты кто?

– А этого что – недостаточно? Красавица замужем за мертвецом, полулюбовница мужененавистницы и потенциальная развратница… этого, по-твоему, мало? Да ещё и драгоценная.

– Ты не ответила.

– А ты кто? – Вопросом на вопрос ответила Александра.

– Как это кто? – Возмущена Беатрикс.– Я…Я… Я пишу сценки и я…

Обеими руками указала на живот:

– И вообще, я завязываю господину Керадрё галстук и заказываю для него обед.

…Рене снова начал заниматься ботаникой, он вернулся в Университет и сдал экзамены за весь курс, а теперь круглыми сутками делает для нашего государства какие-то полезные вещества, хотя, как догадывалась Бэт, их нельзя насыпать в кофе.

– Словом, – подвела итог Бэти, – мы все, невоеннообязанная молодёжь, что-то делаем в этой жизни. И наш милый Жанно и наш дорогой Тео, конечно же, самоотверженно трудятся там, куда бы ни забросила их Судьба. …А ты?

– А я? – Переспросила Александра.

– Извини, Лисси, но ты – какое-то бессмысленное существо, от этого и все твои беды. И дело ещё хуже оттого, что ты такая умница. Когда умный человек – бездельник, он способен погубить себя. Ну, и других – заодно. Теперь, когда ты достаточно окрепла, я не намерена тебя щадить. Только не начинай щекотаться.

Бэт воззвала к совести собеседницы, напомнив, что целый год прошёл, как она выздоровела. А что Александра сделала за этот год? Ничегошеньки! …Нет, ну что-то, хоть что-то, она должна делать?

– Лисси, ах, Лисси. Подумай и ответь – зачем ты живёшь на белом свете?

Александра в бешенстве:

– Я не знаю, для чего , но что я делаю, это я могу сказать! – Помедлила. – Я делаю уроки с этим чёртовым Жоэлем. Все-все чёртовы домашние задания!

Беатрикс непреклонна:

– Очень славно, что ты уделяешь малышу время, но, извини, я спросила тебя совершенно серьёзно.

Александра разозлилась вконец:

– А я, чёрт меня дери, серьёзно ответила. Да не будь ты на восьмом , я бы тебя убила да за такие вопросики! Сценки они пишут! Ботаникой занимаются! Учат языки! Они – беременные! Ха!

Колотит кулаком по брёвнышку, зашиблась. Беатрикс перехватила её руку, дует, поцеловала, оставила себе, но руку выдернули.

– А я – Шестьсот Шестьдесят Семь дней в году, за вычетом этих трёх месяцев, готовлю домашние задания по математике, чтению и письму с самым наглым, бесстыжим и противным ребёнком в мире! Попробовали бы вы! Существо, которое вечно ноет, жалуется и хнычет, а стоит отвернуться за спичками, вмиг натворит столько, что хватило бы на пять детских комнат в милиции где-нибудь в провинции! Которое то и дело норовит смыться под тишок! Чуть что – и начинает завывать так, что мне тошно становится.