Елена Виг - О ЛЮБВИ и не только… Роман в новеллах

За Алексея Ивановича можно было не волноваться, он точно знал, что делает, и не суетился за рулем. Заехав на участок, он припарковал машину под навесом и повел нас знакомиться со своей овчаркой Ингусом, который жил в будке и охранял дом. Пес был умный, Алексей Иванович заверил, что для детей совершенно не опасный. Мои внуки были от собаки в восторге, но получили строгие указания, как с ней нужно себя вести, чтобы не было неприятностей.

Дом был не слишком большой, но и не маленький, деревянный, с ломаной крышей, покрытой метало черепицей. Словом, стандартный дачный дом. Поселок, в котором он стоял, был добротным, асфальтированным, но застройка вокруг была смешанная: попадались и очень дорогие дома, и древние, маленькие полуразвалившиеся избушки на курьих ножках. Это было старое зеленое дачное место, постепенно превращающееся в престижный пригород.

В доме уже хлопотала Маша. Она оказалась женщиной лет сорока пяти, но уже седеющей и очень полной, что ее сильно старило. Через всю правую щеку у нее шел глубокий шрам. На наше приветствие Маша буркнула что-то невразумительное и кивнула головой. Ане она сказала, что ужин будет через полчаса.

– Вы не обращайте на нее внимание, – сказала мне Аня, когда мы вышли из кухни, – она со всеми так разговаривает, вернее, не разговаривает. Но она хорошая.

Я немного волновалась, как Маша воспримет маленьких детей в доме, ведь от них столько шума и беспорядка, но, когда Андрюшка вошел на кухню, то он показал, какими дети могут быть воспитанными. Он сказал: – «Здравствуйте, тетя Маша», а потом увидел трехцветную кошку, которая лениво лежала на кухонном стуле, и так искренне восхитился «Ой, так у вас и кошка есть!», что даже на Машином лице появилось подобие улыбки.

Когда мы пришли ужинать, то стол был накрыт, Маши не было.

– Она с нами никогда не ест – пояснила Аня, – она в домике для гостей живет, туда еду забирает.

После ужина Аня пошла укладывать детей спать, а мы с Алексеем Ивановичем собрали посуду, и вышли на крыльцо, которое, скорее, было открытой верандой около полутора метров глубиной. Он курил, а я сидела в плетеном кресле и смотрела на сад, который уже окутывала вечерняя мгла. Она еще не была густой, ведь была середина лета, день только начал убывать, но очертания деревьев уже трудно было разглядеть. Докурив, хозяин спустил Ингуса с цепи и, вернувшись, сел на соседнее кресло.

Некоторое время мы оба молчали, но это молчание не было тягостным. Бывают люди, с которыми молчать не получается, нужно все время поддерживать разговор, иначе возникают неловкие паузы. А здесь молчание было нормальным, в нем не чувствовалось никакой напряженности.

– Наверно, я все-таки должен вам объяснить, почему мне так хотелось пригласить вас, – сказал вдруг он.

– Ну, объясните, – согласилась я, хотя в глубине души догадывалась о его мотивах.

– Вы только не подумайте, что я вас как-то использую. Просто вы единственный человек, единственная женщина, с которой у Анюты получился контакт. Вы же знаете, что мать ее бросила, вернее меня бросила, ну и ее заодно. А из меня, сами понимаете, какой воспитатель для девочки! – он развел руками.

– Должна сказать, что девочка у вас замечательная, так что не принижайте себя – нормальный вы воспитатель!

– Да не особо, – он покачал головой. – Я ее, конечно, очень люблю, она, собственно, все, что у меня есть, и поэтому хочу, чтобы она была счастлива, а вот как этого добиться, не знаю. Вот с подружками у нее не очень получается.

Мы помолчали. Он взял еще одну сигарету, протянул мне пачку, предлагая закурить. Я, молча, отрицательно покачала головой.

– Я когда сюда переезжал, думал, что теперь у нее будет нормальная жизнь, друзья, а получилось, что опять только я да Маша, а она, вы видели, какой собеседник – десяти слов в день не добьешься. А из санатория она приехала совсем другим человеком, веселая, болтает без умолку, все рассказывает мне, как вы с ней гуляли, как в магазин ездили.

– Я хочу вам сказать, что ваша дочь – чудо! Я не преувеличиваю. И я думаю, что все у нее может быть очень хорошо.

– Ваша фраза предполагает продолжение.

– В каком смысле?

– Вы сказали, что может быть все будет хорошо, если…

– Я не сказала «если».

– Но подумали.

– Да, подумала. Подумала, что она должна найти свой путь, а не идти по тому, который вы ей навязываете. Простите, если я лезу не в свое дело, но вы сами меня спросили. Вы знаете, что ей не нравится в институте?

– Знаю. Говорит «скучно», но я думаю, может быть это потому, что у нее там друзей нет?

– Не думаю. Мне показалось, что ее просто эти предметы не интересуют, хотя она и справляется с ними нормально, она ведь способная и учиться умеет.

– А что ей интересно? – Алексей Иванович тяжело вздохнул.

– Я ее не спрашивала, но могу спросить, если позволите.

– Хорошо, спросите при случае.

Мне было ужасно жалко этого симпатичного человека: он так старался устроить своему единственному ребенку нормальную жизнь, а оказалось, что эти старания напрасны. Это грустно. Я подумала о Кате. Мы ведь тоже хотели, чтобы она получала удовольствие от работы, тем более, что способности у нее хорошие, могла бы делать нормальную карьеру. А она предпочла жизнь домохозяйки с двумя детьми. Дети – это, конечно, прекрасно, я счастлива, что они у нее есть, но как же ее жизнь? Разве для того она училась так упорно, чтобы потом дома сидеть и носы детям вытирать? У меня не было ответов на эти вопросы.

Дачная жизнь – прекрасная штука! Погода была хорошая, дети все время проводили на участке, где на лужайке у них было расстелено старое одеяло, на котором они не только играли, но, иногда, и спали после обеда. Маша занималась огородом и покрикивала на них, если они слишком шумели или топтали растения. Мальчишки ее совершенно не боялись, видимо интуитивно чувствуя, что она «хорошая», как говорила Аня.

Я с самого начала сказала, что детям буду готовить сама, ссылаясь на то, что они – маленькие привереды. На самом деле мне было просто неловко взваливать на плечи кухарки дополнительные заботы по приготовлению каш, творогов, детских супов и т. п. Магазин был недалеко, в продуктах недостатка не было. Окно кухни выходило как раз туда, где резвились внуки, так что можно было наблюдать за ними, не отрываясь от готовки. Аня все время проводила с ними, играя в детские игры с не меньшим увлечением, чем сами дети, или читая им книжки. Если бы я хотела няню для своих детей, то лучшей мне было не найти.

Когда детям она была не нужна, то приходила на кухню и смотрела, как я готовлю. В принципе, я считаю, что только так можно научиться ремеслу – смотреть, как это делают старшие, потом помогать им, потом делать самому, но под их руководством, потом ты сам знаешь, как это делается, твои руки это знают. Тогда ты можешь идти на эксперименты, улучшения, модификации, чтобы потом другой молодой человек смотрел, и учился у тебя.