Оксана Ортиц - Брак с психопатом. Как выбраться из ямы и снова начать жить

Мы назвали его Мистиславом Мусиковичем и окружили это шерстяное чудо любовью и заботой.

И он не остался в долгу, ответив нам благодарностью всего своего маленького кошачьего сердца, став нашей радостью и утешением.

Ах, как же любили мы наши вечера втроём! Набегавшись за день на работе и в школе, мы отдыхали телом и душой в присутствии друг друга…

Нам было просто хорошо, уютно, спокойно и весело.

Я обычно рисовала в зале свои картины, погрузившись в их фантастический мир.

Сын делал уроки, лёжа тут же, на полу, а неугомонный Мистислав всеми силами пытался хоть чуть-чуть поваляться на его конспектах и учебниках, постоянно отвлекая нас и заставляя хохотать над его проделками…

И вот в жизнь нашей тройки вошёл Гюнтер. Мы приняли его в свой круг, потому что он производил впечатление весёлого и компанейского человека и смог с каждым из нас найти общий язык. Нам казалось – он прекрасно вписывается в нашу компанию!

Кота он баловал вкусняшками, а с сыном подолгу обсуждал его домашние задания и всегда принимал его сторону в наших с ним мимолётных спорах.

Мой сын начал ему доверять, мой кот милостиво позволял ему себя гладить, а моё материнское сердце до краёв было переполнено благодарностью.

И вот – сразу после нашей свадьбы – он заявил: «Я ненавижу твоего сына», и моя мечта под названием «Счастливая семья» разбилась вдребезги!

Шок от его слов не проходил и занозой глубоко сидел в моём сердце, то и дело ввергая меня в водоворот сомнений и страхов.

Как мог он такое сказать?

И почему именно в тот момент, когда я была так беззаботно счастлива?

Со времени нашего свадебного путешествия прошло несколько месяцев…

И мне стало ясно, что Гюнтер – по каким-то своим соображениям – объявил настоящую войну моему сердцу.

Это было больно, необъяснимо и страшно.

В самые интимные и доверительные для меня моменты жизни он вдруг начинал свою атаку на самое дорогое, что у меня было в жизни.

Например, мы уютно и весело поужинали…

За столом царит ленивое умиротворение. Андрюша встаёт из-за стола и идёт в свою комнату делать уроки. Напоследок они перекидываются с Гюнтером какой-то шуткой. Весело смеются.

Я пью свой чай и думаю: «Господи, как хорошо-то!..»

И вдруг:

– Твой сын – лентяй! Он совсем не помогает тебе! Мог бы хоть посуду иногда помыть!

«У нас же классная посудомоечная машина, и никто из нас никогда не мыл посуду!» – проносится у меня в голове.

– Он объедает нас, пусть идёт после школы работать!

«Но ведь пособие на него – больше той суммы, что Гюнтер вносит в нашу семейную кассу!»

– Вечно он сидит перед компьютером! И чего это он дверь в свою комнату закрывает?

«Почему бы и не закрыть? Мальчику 16 лет, и вход в его комнату – через кухню, в которой вечно кто-то из нас топчется».

– Ему никто не нужен! Думаешь, он любит тебя? Да ничего подобного! Когда тебя нет, он тебя за глаза глупой коровой называет – в этом вся его любовь! И кого ты воспитала? А ещё мать называется! Какая ты мать?

На такие выпады с его стороны я всегда пыталась отвечать и реагировать спокойно, но это не помогало.

Ведь дело было вовсе не в сыне, как я это потом поняла – дело было во мне!

Дикая ревность ко всему, что я любила и что мне было дорого, буквально сводила Гюнтера с ума, заставляя его вгрызаться в моё сердце и рвать его на части.

Обвинения могли продолжаться часами, Гюнтер ходил в таких случаях за мной по комнатам и монотонно сыпал злыми словами.

Он не знал усталости, настойчиво преследуя свою цель – причинить боль и вывести меня из себя.

И ему всегда это удавалось!

Потому что в какой-то момент я больше не могла себя сдерживать, взрываясь подобно бомбе и начиная кричать, как раненое животное…

Всё, что он говорил мне, я считала жестоким и необоснованным бредом. Мне было до слёз обидно за сына и безумно его жалко.

Со всем пылом бросаясь на защиту своего мальчика, я и не

замечала, что Гюнтер просто умело манипулирует моими эмоциями.

Думаю, ему доставляло настоящее удовольствие мучить меня и безумно нравилось наблюдать мою реакцию – слёзы, гнев, отчаяние… и страх.

В любой момент мог он их вызвать во мне!

Ведь он давно уже обнаружил ту самую кнопку в моей душе, нажав на которую, мог глубоко ранить.

Этой кнопкой была любовь.

Любовь к маме и сестре, любовь к сыну, коту, к моей работе, моему хобби.

Ему даже не нужен был повод для того, чтобы надавить на неё, начав осуждать и критиковать. Он зло насмехался над всем, что я любила:

– Твои картины бездарны, я не хочу, чтобы хоть одна из них висела в нашей квартире!

– Твои подруги глупые и примитивные.

– Твоя работа? Фигня! Какая из тебя медсестра? Ты же вечно орёшь и всем недовольна… Представляю, как твои пациенты от тебя страдают!

– А ещё в психологи попёрлась! Ну сама посуди, какой из тебя психолог?

Гюнтер умело выбирал слова, которые попадали прямо в сердце и больно ранили.

В глубине души я знала, что всё, что он говорит – ложь!

Ведь мои картины пользовались успехом, мои пациенты и коллеги любили меня, и у меня был богатый опыт душепопечения и психологической помощи в работе с умирающими онкологическими больными…

Так почему же его слова причиняли мне такую нечеловеческую боль?

Да потому, что их говорил мне он – мой муж, мой любимый мужчина! Тот, кто взял на себя обязанность и ответственность (как я тогда наивно думала) быть мне опорой в этой жизни, помогать мне и любить меня.

Но вместо поддержки и дружбы просто начал топить меня в омуте надуманных обвинений, создавая вокруг меня атмосферу нестабильности, страха и отчаяния.

Он топтал моё человеческое достоинство с азартом безумца и делал это до тех пор, пока я действительно не начинала кричать, топать ногами, рыдать и вести себя, как помешанная!

И тогда он спокойным голосом объяснял мне, что я больная, нервная, неуравновешенная и что ему очень трудно со мною жить.

Что со мной вообще никто никогда не сможет ужиться, и я должна быть счастлива тем, что он подобрал меня, никчёмную, и женился на мне…

Я никогда раньше не верила в феномен «промывания мозгов», но в браке с Гюнтером очень скоро стала чувствовать себя по-настоящему зомбированной.

Будучи по жизни очень позитивным, настойчивым и мужественным человеком, я вдруг стала превращаться в неуверенную в себе, запуганную и податливую… жертву!

Из-за страха перед ним и его злым языком и из желания сохранить мир в семье я уступала ему почти во всём, постоянно стараясь под него подстроиться, не споря и во многом с ним соглашаясь.

Но ему не нужен был мир в семье!

Напротив, он просто жаждал накала эмоций и страстей и будто подпитывался моим отчаянием и страхом, которые специально для этого умело вызывал во мне.