Сьюзен Филлипс - Великий побег

Кертис столкнулся с какой-то бандой, когда ему было всего лишь десять. Панда мог бы это предотвратить, кабы не сидел в колонии для несовершеннолетних. Ему разрешили лишь приехать на похороны брата.

Панда с трудом сморгнул. Мысли о Кертисе только разбудили иные воспоминания. От дум легче избавиться, когда отвлекает музыка, но Панда не мог слушать драматические оперы вроде «Отелло», «Бориса Годунова» или с дюжину других, когда поблизости болталась Люси. Да и вообще кто угодно.

Ему хотелось, чтобы она вышла и поговорила с ним. Он хотел, чтобы она была рядом; и хотел отослать ее как можно дальше. Желал, чтобы она ушла и чтобы осталась, желал снять с нее одежду – и ничего не мог поделать с этим. Находиться с ней рядом – тяжкое испытание для любого мужчины, особенно для такого ублюдка, как он.

Он потер переносицу, вытащил мобильник и пошел в сторону за дом, где его нельзя было подслушать.

Панда во время утренней пробежки то и дело подгонял Люси, и хотя она норовила отстать и сбивала его с темпа, он отказывался убегать вперед.

– Стоит мне скрыться из виду, в ту же секунду ты перейдешь на шаг, – заявлял он.

И то верно. Она ходила пешком ради здоровья, и у нее был пропуск в гимнастический зал, который она посещала полу–полурегулярно, но вот энтузиасткой бега не была.

– С каких это пор ты назначил себя моим личным тренером?

Он наказал ее, прибавив резко темп. Однако в конце концов сжалился и побежал помедленнее.

Ее убеждение, что он не законченный неандерталец, как хотел заставить ее поверить, росло с ее любопытством к нему, и она отправилась в экспедицию по выуживанию сведений.

– Ты разговаривал со своей подружкой с тех пор, как сбежал, ну, от чего ты там сбегал?

Какое-то ворчание.

– Откуда, кстати?

– С севера.

– Из Колорадо? Из Нома?

– Тебе обязательно трепаться?

– Женат? Разведен?

– Смотри под ноги, тут яма. Сломаешь ногу, сама будешь виновата.

Люси втянула до отказа воздух в горевшие легкие:

– Ты в курсе всех подробностей моей жизни. Будет только честно, если я узнаю что-нибудь о тебе.

Он снова рванул вперед. В отличие от нее, он даже не запыхался.

– Никогда не был женат, этого с тебя хватит.

– А с кем-нибудь встречаешься?

Он чуть ли не жалостливо бросил на нее взгляд через плечо:

– Что тебе в голову взбрело?

– Что, эта лужа с кровожадными крокодилицами недостаточно просторна для твоих возможных свиданий?

Она услышала фырканье – то ли от веселое, то ли предупредительное, дескать, не задавай глупых вопросов, – но все, что она узнала: он был одиночкой, а мог и солгать.

– Странное дело, – как бы между прочим заметила Люси. – С тех пор как мы здесь, твои манеры явно улучшились. Должно быть, все дело в атмосфере болота. – Он срезал, перейдя на другую сторону дороги. – Вопрос в том, зачем так утруждать себя всеми этими сплевываниями и почесываниями – должна признаться, ты меня удивлял – раз уж, как оказывается, это все понарошку? – риторически спросила она.

Она ожидала, что он увернется от ответа, но он не стал.

– Ну и что? Тоска взяла, когда понял: у тебя слишком съехали мозги, чтобы тебя запугать и заставить сделать то, что сразу же стоило сделать.

Еще никто не говорил про нее «съехали мозги», но поскольку оскорбление исходило от Панды, она не приняла его близко к сердцу.

– Ты надеялся, что когда я увижу контраст между тобой и Тедом, то пойму, от чего отказалась, и поскачу обратно в Уинетт.

– Что-то типа того. Тед хороший парень и явно любил тебя. Я пытался оказать ему услугу. И отступился, когда до меня дошло: самое большое одолжение, какое я могу ему сделать, это не дать тебе вернуться.

В этом заявлении хватало правды, чтобы стало больно. Пробежку они заканчивали в молчании.

Когда они вернулись в дом, Панда стянул промокшую от пота футболку через голову, схватил шланг и принялся обливаться водой. Волосы прилипли к шее черными лентами, солнце заливало лицо, когда он задирал голову к небу.

Наконец Панда отвел шланг, подставил под струю ладонь и стал пригоршней поливать воду на грудь. Его смуглая кожа, нос с квадратным кончиком и мокрые с мощными кистями руки – так отличалось все от совершенной мужской красоты Теда. И это нервировало. Может, Панда и не был неотесанным, как пытался внушить ей, но все же полностью не укладывался в пределы ее опыта.

Люси поймала себя на том, что таращится на него и отвернулась. Ее тело женщины явно впитывало то, что представало взору. К счастью, ее женские мозги принадлежали не такой дурочке.

День тянулся за днем, пока не прошла неделя их пребывания на озере. Люси плавала, читала или пекла хлеб, одно из нескольких достижений в кулинарии, которое ей удавалось. Единственное, чего она не делала – не звонила никому: ни Теду, ни семье.

Каждое утро после пробежки Панда появлялся на кухне с влажными после душа волосами. Кудри его на время укрощались, хотя Люси знала, что они быстро заявят о себе. Он хватал еще теплый ломоть овсяного хлеба – она была уверена, что на одном ломте Панда не остановится – разламывал почти точно пополам и мазал каждый кусок чайной ложечкой апельсинового джема.

– А Тед знал о твоем умении печь хлеб, когда позволил тебе его кинуть? – спросил он как-то, проглотив второй ломоть.

Она отложила в сторону свой кусок хлеба, сразу расхотев есть.

– Тед не ест много углеводов.

Откровенная ложь, но Люси ни за что бы не призналась, что у нее никогда не находилось времени печь для жениха.

Она приобрела кулинарные навыки под колоколообразными лампами из нержавеющей стали, освещавшими кухню Белого дома, куда сбегала, когда мелкие перепалки сестренок и брата начинали действовать Люси на нервы. Там она училась у нескольких лучших в стране поваров, и теперь вместо Теда выгоду из ее кулинарного искусства извлекал Панда.

Он завернул крышку на банке джема.

– Тед из тех парней, что родились под счастливой звездой. Мозги, деньги, лоск. – Он со стуком сунул банку в холодильник и хлопнул дверцей. – Пока остальной мир бултыхается в дерьме, Тед Бодин идет попутным ветром под всеми парусами.

– Да уж, конечно, однако в хорошенькое же дерьмо угодил он на прошлой неделе, – напомнила она.

– Он уже пережил.

Она молилась, чтобы так и было.

Озеро рядом с домом было мелким и с илистым дном, поэтому здесь Люси не купалась, но когда они бывали на озере, она плавала за бортом небольшой лодки, которая прилагалась к арендованному дому. Панда никогда не нырял в воду вместе с ней, и на восьмой день их появления здесь, одиннадцатый, считая с ее побега, плескаясь рядом с дрейфующей лодкой, Люси спросила своего спутника:

– Диву даюсь, ты такой крутой парень, а боишься зайти в воду.