Даниелла Шоу - Атлас и кружева

— Роскошно! Я думаю, она будет великолепно выглядеть, — сказала Салли, представив себе элегантную фигуру Серены, затянутую в черный бархат.

Хью свернул в переулок и выключил мотор.

— Почему мы остановились? — спросила Салли.

— Потому что я захотел тебя поцеловать.

— Ты что, Хью! Люди смотрят. Женщина в витрине цветочного магазина так и уставилась!

— Ну и пусть. Все равно она нас не знает. — Хью повернулся к продавщице, расставлявшей в витрине букеты роз, улыбнулся и вышел из машины.

— Куда ты?

— За розами. Ты какие предпочитаешь? Красные?

— Нет! — твердо заявила Салли. — Только не красные!

Ошарашенный Хью просунул голову в машину.

— Почему?

Салли заерзала на месте.

— Потому что красные покупают только женам и невестам. Когда любовная связь законна. Извини, наверное, ты считаешь меня дурой.

— Нисколько. Я считаю тебя прелестью. Мало кто на твоем месте нашел бы в себе силы похвалить Серену. Особенно после того, что она сказала тебе, подарив коробку конфет с кремовой начинкой.

— Ну и память у тебя! Как ты запомнил?

— Еще бы мне не запомнить день, когда я влюбился в тебя! Я прошел с черного хода и увидел, что ты спишь в обнимку со Стэнли. — Он поднес ее руку к губам и хрипло прошептал: — Может быть, черный бархат и роскошен, но ты останешься красавицей даже в джинсах и свитере.

— А как насчет платья для беременных?

— А в нем тем более, — сказал он и пошел к дверям цветочного магазина.

Салли увидела, что продавщица подошла к витрине и сняла с нее целую корзину белых роз.

— Хью, ты с ума сошел! — засмеялась Салли, когда он вернулся. — Господи, куда же я их поставлю?

— В спальню. Ты будешь думать, что вернулась в коттедж. Ведь недаром говорят, что белые розы дарят мир.

— Но мы не ссорились. Может, попробуем?

— Нет, — улыбнулся он. — Это напомнит мне прошлое и то, как я был не прав, когда не поверил тебе…

Салли прижала палец к его губам.

— Тсс… Ты забыл, что я сказала? Все в прошлом, — прошептала она и, не обращая внимания на умиленную продавщицу, крепко обняла Хью.

Четыре недели спустя Серена во время завтрака небрежно спросила:

— Хью, ты в последнее время не бывал в Элмсмарше?

Закрывшись утренней газетой, ошарашенный Хью буркнул:

— В последнее время нет, а что?

— Миссис Барт говорит, что там есть овощной магазин, где заодно составляют великолепные цветочные композиции. Может, заказать им что-нибудь для юбилея?

Хью облегченно вздохнул и перевернул непрочитанную страницу.

— Думаю, совсем не обязательно ездить в такую даль. Для первого раза достаточно позвонить.

— Пожалуй, я так и сделаю. Надо будет уточнить у миссис Барт название. Кажется, она сказала что-то вроде «Горшки и анютины глазки» [4] По-английски слово «posies» («букеты») созвучно слову «pansies» («анютины глазки»). .

— Никогда не слышал, — соврал Хью и сунул руку в карман, проверяя, не потерял ли он список детских вещей, неохотно составленный Салли.

— Кстати, Серена, не планируй ничего на этот уик-энд. Я обещал заехать к дяде Бертраму. Ты, как обычно, со мной не поедешь?

— Конечно нет. У меня слишком много дел.

Хью пришел в отдел детских товаров и вручил переписанный им своей рукой перечень заведующей, миссис Мюррей.

— Это для жены друга, — объяснил Баррингтон. — Ребенок появится на свет только в январе, поэтому часть вещей я заберу до Рождества, а коляску — после родов.

Миссис Мюррей кивнула и стала изучать список.

— Мудрое решение, мистер Баррингтон. Мало ли что?

Хью закусил губу. Он знал, что означает этот намек, и от всего сердца молился, чтобы с Салли и Стэнли ничего не случилось. Неужели меньше чем через восемь недель он станет отцом? Салли расцветала с каждым днем. Теперь, когда обследование осталось позади, она совершенно успокоилась.

Зато начал волноваться Хью. Предстоящее отцовство страшило его. Говорить о ребенке он мог только с Терри и Джулией, да и то получил такое право совсем недавно, когда сумел убедить их в своих честных намерениях по отношению к Салли и младенцу. Естественно, честных, насколько это было возможно в такой ситуации.

В знак прощения Джулия вручил Хью визитную карточку «Горшков и цветов», на оборотной стороне которой написал: «Хью, не забывай звонить, если понадоблюсь. Джулия» .

— Это на случай, если возникнет необходимость узнать что-то о Салли, — сказал он, приглаживая свои светлые кудри. — Я бываю в квартире чаще, чем Терри, и всегда могу заглянуть к ней. Что днем, что ночью.

С приближением Рождества Хью понял, что помощь Терри и Джулии может ему понадобиться. Сослаться на необходимость погулять с собакой он больше не мог, а Серена уже пообещала Вивьен и Чарлзу, что праздники они проведут вместе.

Когда Хью взялся за медную ручку двери дяди Бертрама, у Салли похолодело в животе. Издалека донеслась звонкая трель.

— Придется немного подождать, — объяснил Хью. — Когда я предупреждаю о своем приезде, он отпускает миссис Бейли.

— А кто это? — шепотом спросила Салли.

— Экономка. И можешь не шептать. Он тебя не укусит.

— Не уверена. Уж очень страшные вещи ты о нем рассказывал. Серена ведь сюда не ездит, верно?

— Верно, но просто потому, что они не выносят друг друга. Однако я чувствую, что ты с ним быстро найдешь общий язык.

Салли потянулась к руке Хью и крепко сжала ее, услышав шаги, эхом отдававшиеся в длинном коридоре.

— Кстати, если тебе интересно, это старинный дом приходского священника, — сказал Хью.

— Хью, мой мальчик! У тебя же есть ключ! Привыкай, привыкай; все равно дом станет твоим, как только я покину этот грешный мир.

— Ну, Бертрам, до этого еще далеко, а пока могу я представить тебе Салли Палмер?

— Конечно можешь, — сказал старик, приглашая их войти, — но лучше сделать это в тепле. Не годится держать такую даму на ступеньках!

Салли посмотрела в добрые карие глаза, окруженные шапкой пушистых седых волос. К ее удивлению, страх моментально исчез. Вскоре она очутилась в огромном холле и с изумлением принялась разглядывать резную лестницу и фамильные портреты. Бертрам следил за направлением ее взглядов.

— Что вы о нас думаете, Салли? Странноватая мы семейка, верно?

— Дядя, вопрос не по адресу. Я единственный Баррингтон, которого знает Салли.

— И, судя по ее состоянию, довольно близко!

Увидев, что эти слова заставили Салли вспыхнуть, Бертрам протянул руку.

— Простите меня, Салли. Я всегда был бестактен, а теперь слишком стар, чтобы меняться. Дорогая, обопритесь о мою руку. Я проведу вас в гостиную.

Через минуту Салли сидела на удобном диване в не менее удобной комнате. Жестом велев Хью сесть с ней рядом, Бертрам опустился в стоявшее у огня кресло с прямой спинкой.