Жаклин Брискин - Все и побыстрее

— Я скоро должна вернуться в больницу.

— Тебя никто не держит.

— Посмотри, что ты натворила. Землетрясение и то причинило бы меньше вреда. Ты совсем ничего не соображаешь?

— Не суй нос в чужие дела. Посмотри-ка лучше на себя.

Они перешли на язык детства, язык давно забытых ссор, и это подействовало на Кристал успокаивающе. Она приподняла голову и посмотрела вокруг.

— Боже, что я наделала? Мои платья? Господи, Господи, какая я дура. Совсем с ума сошла.

Гонора подошла к сестре и обняла ее.

— Кристал, моя дорогая, любимая сестра.

— Гонора… вчера они спросили меня, что делать с телом… От этого можно рехнуться…

— Я тебя понимаю, дорогая.

— Мой мальчик… он был таким красивым… — Обнявшись, сестры рыдали. — Мой мальчик… Кто заменит мне его…

— Кристал, бедная моя, почему мы не ценим наших близких… Когда я думаю о Курте и о том, сколько лет жила без него…

— Мой самый любимый мальчик…

— Бедняжка Крис…

— Они говорят, что надо его похоронить, но я не хочу расставаться с ним. Я не отдам им моего мальчика…

— Крис, опомнись, что ты говоришь!

— Курт пытался спасти его… Как он?

— Пока ничего определенного. Он очень слаб и в любую минуту может… Нет, я не в состоянии произнести это слово.

Обнявшись, как когда-то в детстве, в другие времена и на другом континенте, сестры перед лицом смерти считали опять себя единым целым.

В следующее посещение Курт вел себя беспокойно. Он бредил, метался на кровати, ноги и руки его судорожно подергивались, лицо покрывал холодный пот. Гонора безуспешно пыталась успокоить мужа. Джоселин, впервые зашедшая в палату, молча плакала, глядя на страдания Курта.

Часом позже Курт был спокоен и неподвижен. Его сердце продолжало биться.

Гонора лежала в постели, положив на поясницу грелку. Несмотря на то, что в Вашингтоне стояла июльская жара, в доме Кристал было прохладно, и Гонору немного знобило. Она пыталась читать газету, но все ее мысли занимал Курт. Постель была уютной, грелка приятно согревала тело, и Гонора радовалась, что приняла приглашение Гида остановиться в их вашингтонском доме с хорошо налаженным хозяйством. Кристал, улетая в Сан-Франциско с телом сына, была на грани помешательства, и сестры больше не виделись.

Чтобы избавиться от тошноты, Гонора положила в рот крекер. Она была беременна. «Неужели у меня, в моем возрасте, будет ребенок?» — подумала она. Теперь в этом не было никаких сомнений.

Десять дней назад Гонора пошла на прием к урологу, жалуясь на боли в пояснице и легкое поташнивание. К ее удивлению, уролог посоветовал ей обратиться к гинекологу, который после проведенных анализов подтвердил свой первоначальный диагноз — беременность — и посоветовал побольше лежать, чтобы уберечься от преждевременных родов.

«Неужели Господь дал мне еще один шанс, — с улыбкой подумала Гонора. — Все было бы прекрасно, если бы не состояние Курта».

У Курта в очередной раз поднялась температура.

Хороший медицинский уход, крепкое здоровье, желание жить принесли свои плоды — Курт стал быстро поправляться после операции. Уже через три недели он мог ходить по палате, быстро набирал силы, и вдруг ни с того ни с сего высокая температура. Врачи снова уложили его в постель, делали уколы, обматывали мокрыми холодными простынями. Температура спадала, но через какое-то время поднималась снова. Врачи успокаивали Гонору, объясняя состояние Курта тяжелой операцией на сердце, после которой человек долго восстанавливает силы, но она чувствовала, что они не могут понять причину и сами волнуются. К тому же за состоянием здоровья богатого бизнесмена следила вся страна, и Ассошиэйтед Пресс даже выпускало специальный бюллетень.

Гонора отложила газету и тяжело вздохнула. «Возможно, рецидивы связаны с тем, что дела компании «Айвари» идут все хуже и хуже», — подумала она. Несмотря на то, что все восхищались героическим поступком Курта, а его имя не сходило со страниц газет, престиж компании падал, новых предложений не поступало, и даже старые клиенты под разными предлогами старались аннулировать свои контракты. Вице-президенты компании, включая Джоселин, колесили по всему миру, пытаясь установить новые и закрепить старые связи, но результат был нулевым. Возможно, такое положение вещей косвенным образом влияло на состояние Курта?

В комнату вошла Лиззи. Ви привезла ее в Вашингтон на следующий день после ранения Курта.

— Мама, с тобой хочет поговорить красивая леди.

— Скажи Ви, чтобы она приняла ее.

— Ви ушла в парикмахерскую. Леди говорит, что она моя тетя. Эта леди очень красивая…

— Гонора! — послышался голос Кристал, и спустя минуту она вошла в комнату.

Сестры не виделись с того ужасного утра, когда Кристал, разгромив свою спальню, нашла утешение в объятиях Гоноры. Сейчас Кристал выглядела вполне респектабельно: тщательно уложенные волосы, модная шелковая блузка, узкая юбка. Она явно похудела, щеки ввалились, под глазами легкая синева. Кристал рассеянно оглядела комнату, как бы пытаясь понять, где она находится. Этот отсутствующий взгляд больше всего поразил Гонору. Где прежняя самоуверенность Кристал с дерзким взглядом голубых глаз?

Кристал улыбнулась сестре.

— Неужели это правда? — спросила она. — Когда Джоселин сказала мне о твоей беременности, я ушам своим не поверила. Это просто чудо какое-то.

— Не такое уж это и чудо. Мой врач сказал, что у него были пациентки и постарше меня. Лиззи, дорогая, это твоя тетя Кристал.

— Мама Александра?

Гонора кивнула. Лиззи прижала кулачки к груди и посмотрела на Кристал.

— Тетя Кристал, мне очень жаль Александра. Он такой веселый. Мне так хорошо было с ним в Марокко.

Девочка резко говорила, больше пользовалась языком глухонемых, и Кристал не сразу поняла ее странноватую речь. Гонора забеспокоилась, что воспоминания об Александре расстроят ее, но Кристал улыбнулась Лиззи и медленно сказала:

— Спасибо, дорогая. Мне тоже было с ним очень хорошо.

— Ты приехала по делам? — спросила сестру Гонора.

— Нет, я почти не занимаюсь делами. Гид взял бизнес в свои руки.

— Я очень рада, что ты приехала навестить меня, Крис. Но почему ты ведешь себя как гостья? Это же твой дом. Проходи. Садись.

Кристал подошла к кровати.

— Гонора, у меня к тебе деликатное дело. — Кристал в нерешительности замолчала.

— Что случилось? — спросила Гонора.

— Мне хотелось бы повидать Курта.

— Курта? Он сейчас хуже себя чувствует.

— Он пытался спасти Александра. Я хочу поблагодарить его. Я понимаю, что тебе это неприятно, но, если позволишь…

Кристал была явно смущена, и Гонора поняла, что сестра говорит о Курте как об отце Александра и пришла к ней за разрешением лишь для проформы. Прежнее чувство ревности вспыхнуло с новой силой.