Жаклин Брискин - Все и побыстрее

Гонора быстро сбежала по лестнице и поймала сына. Кристал видела, что сестра что-то выговаривала мальчику, который смотрел на нее с обезоруживающей улыбкой.

— Иван, сколько раз папа просил тебя не делать этого. — Гонора убрала волосы с выпуклого лобика сына.

Иван Айвари пошел в породу Силвандеров — высокий, тонкокостный, с продолговатым лицом и большими голубыми глазами, он был копией своего дедушки.

Ленглей жил теперь в доме Айвари в Лос-Анджелесе, и за ним посменно ухаживали три сиделки. Ленглей считал своего внука Ивана настоящим маленьким джентльменом, что было у него высшей похвалой, радовавшей материнское сердце Гоноры.

Иван вырвался из рук матери.

— А ты сама никогда не съезжала по перилам, когда жила здесь? — спросил он.

— Иван, лестница очень высокая, и ты…

— Что здесь происходит? — спросил Курт, приближаясь к ним.

— Я съехал по перилам, — ответил Иван.

— Разве я не предупреждал тебя, что ты можешь упасть и переломать себе кости?

— Ты прекрасно знаешь, чья это идея. — На губах Ивана появилась ироническая улыбка, очень похожая на улыбку Курта. Отец и сын обожали друг друга.

Не в силах сдержать смех, Курт погрозил сыну пальцем:

— Маленький негодник, если ты прервешь мой тост, тебя ожидает хорошая взбучка.

Гости собрались в столовой, из окон которой открывался чудесный вид на величественную панораму залива.

Лиззи Айвари, не любившая появляться на людях, сидела в музыкальной комнате. Она специально прилетела на торжества из Вашингтона, где работала в университете на кафедре психологии. Сейчас она была вполне взрослой девушкой, высокой и стройной, с длинными темными волосами и задумчивым взглядом голубых глаз. К этому времени у нее появились подруги и даже три молодых человека, с которыми, как и со своими родственниками, она общалась легко и просто.

Рядом с Лиззи сидела Джоселин.

— Никак не могу себе представить, что Александр вырос в этом доме, — сказала Лиззи. — Помню свое детское впечатление от нашей первой встречи. Он показался мне очень современным молодым человеком, что никак не вяжется с викторианским духом этого дома.

— Твоя тетя немало потрудилась, чтобы восстановить прежнюю обстановку дома, ту, которая была, когда она вышла замуж за дядю Гидеона. К моменту рождения Александра все в доме уже было переделано в соответствии с модой тех лет. Мне кажется, что та обстановка больше бы подошла для музея современного искусства.

— Мама с папой показывали мне фотографии, сделанные твоим другом. Они мне понравились, тетя Джосс. Да и сам он мне понравился.

Джоселин проследила за взглядом Лиззи и сквозь открытую дверь в гостиную увидела «своего друга», как его называли в семье, — высокого человека с шапкой густых, посеребренных сединой волос. Доктор Джек Стейнер был педиатром, но любимым его занятием, в котором он достиг настоящего профессионализма, стала фотография. Джоселин познакомилась с Джеком случайно, в одном из маленьких ресторанчиков на Коламбус-авеню, недалеко от Манхэттена, где тогда работала. Джек был разведен и, встретив Джоселин, приложил немало сил, чтобы добиться ее расположения. Уверенная в том, что она приносит людям только несчастье, Джоселин долго сопротивлялась его натиску, но Джек был так настойчив и внимателен, что постепенно она оттаяла, и между ними завязалась дружба. Они проводили вместе все уик-энды и вполне ладили друг с другом. Семейное торжество совпало с пребыванием Джека в Сан-Франциско, где проходила научная конференция по педиатрии, и Джоселин осмелилась пригласить его в дом Кристал.

Джек перехватил взгляд Джоселин и улыбнулся ей, обнажив ряд крепких белых зубов. В ответ Джоселин помахала ему рукой. «Боюсь, Кристал не понравится, что Джек еврей, — подумала Джоселин, — но она не сможет отрицать, что он красив и не идет ни в какое сравнение с ее похожим на мертвеца другом».

— Он очень хорош собой, — заметила Лиззи. — Папа с мамой тоже так считают. Кажется, он всерьез взялся за тебя.

— Мы просто хорошие друзья, — покраснев, ответила Джоселин.

В дверях появилась тощая, как скелет, Имоджин и сообщила, что всех приглашают к столу.

— Советую тебе попробовать цыплят под соусом карри, — сказала Джоселин Лиззи.

В это время в дверях появилась Ви и посоветовала ей попробовать барашка.

— Лиззи, на столе много вкусных вещей, — сказала Гонора, входя в музыкальную комнату.

Лиззи весело рассмеялась.

— С тремя мамами я скоро стану толстой, как бочка. — Она взяла Гонору под руку, и вся компания направилась в столовую.

Когда все заняли свои места за столом, Курт поднял бокал с шампанским.

— Я обещал Кристал, что буду кратким. У меня два предложения. Первое — выпить за слияние двух наших компаний. Надеюсь, что компания «Талботт — Айвари» станет одной из самых могущественных в мире.

Гости зааплодировали и дружно подхватили: «За «Талботт — Айвари».

— А сейчас, — продолжал Курт, — давайте выпьем за тех, кого уже нет с нами. За Гидеона Талботта, моего наставника и друга, талантливого инженера и благородного человека. Он продолжает жить в своих творениях. Посмотрите в окно, и вы увидите мосты, построенные руководимой им компанией. — Курт помолчал и посмотрел на Кристал. — Давайте вспомним Александра Талботта, чья жизнь была такой короткой. Многие знали его еще мальчиком, а затем замечательным молодым человеком. Я завидую вам.

По щекам Кристал текли слезы. Гид подошел к матери и молча обнял ее.

Гости занялись закусками. Курт подошел к Гоноре.

— Ты не обиделась, что я вспомнил Александра? — спросил он.

— Я рада, что ты это сделал.

— Было время, когда ты не могла даже имени его слышать.

— Не только я, — ответила Гонора. Время залечило старые раны, и сейчас Гонора с жалостью думала о своем погибшем племяннике. Курт же давно простил его.

Гонора оглядела столовую, и в ее душе зазвучали голоса из прошлого. Отодвинув тарелку с недоеденным цыпленком, она тихо вышла из-за стола и направилась в комнату, обставленную в восточном стиле. Плотно закрыв дверь, она села на низкую оттоманку. «Как быстро пролетела жизнь», — думала Гонора, вспоминая тот день, когда молодыми девушками они с Кристал впервые вошли в этот дом.

Дверь открылась, и в комнату вошла Кристал, окутанная облаком серого шифона.

— Тоже не можешь избавиться от воспоминаний? — спросила она. — Помнишь, как мы покупали шляпки на распродаже?

— Конечно, Кристал. Время как будто побежало вспять.

— А помнишь, как ты не хотела идти в дом Гидеона?

— Ты никогда не прислушивалась к моим советам и все делала по-своему.

Кристал почувствовала обиду. Последнее время она легко обижалась и все замечания принимала на свой счет.