Жаклин Брискин - Все и побыстрее

Лиззи внимательно следила за губами взрослых, пытаясь понять, о чем они говорят.

— Лиззи, пожалуйста, пойди на кухню, — сказала Гонора, — и попроси принести нам всем холодного чая с пирожными.

— Девочка удивительно красива, — заметила Кристал, когда Лиззи вышла.

— Неужели ты не заметила, как она похожа на тебя? Если бы не темные, как у отца, волосы, она была бы твоей точной копией.

— Разве?

— Рассмотри ее хорошенько. Те же нос, рот, подбородок, разрез и цвет глаз.

— Возможно, — безразлично ответила Кристал. Она стояла у кровати, держась за металлическую спинку, как за спасительную соломинку, и взгляд ее печальных глаз был устремлен в какую-то ей одной ведомую даль. Гонора смотрела на сестру, и у нее ныло сердце, словно чья-то холодная рука сжимала его.

— Крис! — позвала она, чувствуя, что сейчас заплачет. — Конечно же, я не возражаю, чтобы ты навестила Курта, но у него сейчас высокая температура. Он никак не может поправиться.

— Почему?

— Я не знаю. Он никогда раньше не болел.

— Будь проклят этот убийца! — вдруг закричала Кристал. — Будь он проклят вместе с этим Лалархейном!

Дело о «капитолийском убийстве», как называли его газеты, так и осталось нераскрытым, однако никто не сомневался, что неизвестный убийца пожертвовал своей жизнью, защищая репутацию принца Лалархейна Халида. К тому же Гарольд Фиш бесследно исчез в день убийства, и сейчас трудно было доказать, что он не кто иной, как телохранитель Халида Фаузи.

— Крис, я позвоню в больницу и выясню, сможет ли Курт принять тебя. — Гонора сняла телефонную трубку и набрала номер больницы, где ей сказали, что мистер Айвари чувствует себя хорошо, температура спала, и он ждет в гости Ви и Лиззи.

— Я зайду к нему только на минуточку, — прошептала Кристал.

— Передайте, пожалуйста, мистеру Айвари, что сейчас к нему приедет моя сестра Кристал, — сказала в трубку Гонора.

Кристал шла по больничному коридору, мысленно спрашивая у Александра совета, как ей вести себя с Куртом, какими словами выразить ему свою благодарность. Тот факт, что сын ненавидел Курта и сделал бы все возможное, чтобы отговорить ее от этого поступка, не доходил до сознания Кристал. Со смертью Александра в ней что-то надломилось, сломался какой-то внутренний компас, помогавший ей правильно ориентироваться в жизни. Кристал вообще утратила вкус к жизни, потеряла внутреннее чутье и временами находилась в полной прострации: она не видела, что ела, не понимала, что ей говорят, и часто в разговоре с людьми внезапно замолкала, уходя в себя, в свои мысли.

Кристал подошла к палате 407 и в нерешительности остановилась. Кажется, Гонора называла этот номер. Кристал вынула из сумки бумажку и сверилась с ней. Да, действительно 407.

Кристал толкнула тяжелую дверь и вошла. Она ожидала увидеть Курта, распростертого на кровати, окруженного врачами и сестрами, борющимися за его жизнь, но перед ней был вполне здоровый, чисто выбритый человек, который сидел на кровати и что-то быстро писал.

Неужели это Курт Айвари, ее извечный враг? Он жив, здоров и может работать, в то время как ее молодой красивый сын лежит в холодной земле Сан-Франциско. Волна прежней ненависти захлестнула Кристал, и она сразу забыла, с какой целью пришла.

— Кристал! — позвал Курт.

Опять этот насмешливый голос, который она так хорошо помнила. Красная пелена застилала глаза, ярость наполнила сердце, руки задрожали и сжались в кулаки. Еще минута, и она разнесет эту палату ко всем чертям, все эти книги на полках, цветы на подоконнике, многочисленные телеграммы и газетные вырезки, развешанные по стенам.

— Кристал! — опять позвал Курт.

Кристал собрала в комок всю свою волю.

— А Гонора сказала, что у тебя высокая температура и ты очень плох, — язвительно заметила она.

— Чем медленнее поправляешься, тем здоровее будешь, — ответил Курт. — Как там моя жена? — Курт снял очки и положил их на столик. — Представляешь, у нас будет ребенок! — В голосе Курта чувствовался молодой восторг. — Так как она там?

— Прекрасно.

— Ты уверена, что она ничего не скрывает от меня? — с тревогой спросил Курт.

— Лично я считаю, что в ее возрасте рожать очень опасно. Наша мать была гораздо моложе, когда умерла, рожая Джоселин.

— Послушай, Кристал, если ты пришла сюда продолжать войну, то оставляю победу за тобой. Я давно сложил оружие.

— Гонора моя сестра, — холодно ответила Кристал, — и я беспокоюсь за нее.

— Я знаю, что опасность существует, но Гонора вполне здоровая женщина и может родить нормального ребенка.

Курт откинулся на подушки. Сейчас он выглядел больным и уставшим, однако Кристал не чувствовала к нему жалости.

Кристал тяжело дышала, пытаясь сосредоточиться. Зачем она сюда пришла? Она ведь что-то хотела сказать. Ах да.

— Я прилетела в Вашингтон, чтобы поблагодарить тебя за попытку спасти Александра, — процедила Кристал сквозь зубы.

— Ценю твою благодарность, я действовал чисто инстинктивно. Увидел оружие, а дальше все произошло само собой.

— Ты хочешь сказать, что поступил бы так же, будь на месте Александра любой другой человек?

Курт молча смотрел на Кристал. Что он вспоминал в этот момент? Ту дождливую ночь в «Сан-Рафаэле» или оскорбления, которые обрушил на ее голову, когда позвонил ей и потребовал ответа?

— Я сказал тебе правду, — произнес он наконец. — Это была естественная реакция на человека с оружием в руках.

— Значит, ты заслонил бы и уличного грабителя? — продолжала настаивать Кристал, толком не понимая, зачем делает это, почему пытается пробудить в Курте Айвари отцовские чувства, о которых так долго мечтал ее сын Александр.

— Кристал, я неоднократно пытался понять, что представляет собой Александр и какие чувства он во мне вызывает.

— Как ты можешь так говорить! Александр был самым лучшим сыном на свете!

— Кристал, я устал. Давай поговорим о нем как-нибудь в другой раз.

Но Кристал уже не могла остановиться.

— Ты много потерял из-за нежелания познакомиться со своим сыном, своим единственным ребенком! Еще неизвестно, сможет ли родить Гонора. Возможно, у тебя никогда больше не будет детей!

— У меня есть дочь — Лиззи, — тихо ответил Курт. — Кристал, прошу тебя, в коридоре сидит парень. Он ухаживает за мной. Позови его.

— Александр специально приехал в Марокко, чтобы познакомиться с тобой, но ты отверг его! — кричала Кристал, срываясь на визг. — Как можно было поступить так с собственным сыном! Ты мерзавец! Боже, какой же ты мерзавец!

Сердце Кристал бешено колотилось, каждая жилка в ее теле была напряжена, каждый нерв болел, в голове все перемешалось. Ей опять хотелось все бить и крушить, чтобы дать выход слепой ярости, душившей ее. Она подбежала к стене и стала срывать прикрепленные к ней визитные карточки. Внезапно ярость утихла. Кристал подошла к креслу и бессильно опустилась в него. Одна, в целом мире одна. Как человек, погружающийся в глубины пустынного океана, и нет никого, чтобы помочь ей. Закрыв лицо руками, Кристал зарыдала.