Карина Хейл - Игра (ЛП)

— О, как ты? Да ладно. Только потому что я болтушка, не значит, что мне нравятся крикуны. Во всяком случае, это не имеет значения, Брэм уже сказал мне что я иду по ложному следу, будто я это уже сама не поняла.

Кажется, Линден сомневается.

— Не знаю. Он определенно не парень, с которым стоит вступать в отношения, учитывая, что он через неделю уезжает. Но не думаю, что он выкинул бы тебя из постели

— Ну, он вроде как выкинул меня из своей квартиры.

Он пожимает плечами.

— Просто хочу сказать. До него трудно достучаться и не так легко в чем-то убедить, но уверен, ты понимаешь это. Так что, сделай свой ход. Снова. Пусть он действительно узнает это.

Я вздыхаю.

— Он знает.

— Знает? Попробуй сказать ему об этом прямо.

— Он меня отвергнет.

— И уверен, ты еще долго будешь это припоминать ему, — сухо говорит он. — А что если он тебя не отвергнет…разве не стоит попробовать?

Стеф усмехается Линдену и проводит рукой по его волосам.

— Ты понимаешь? Видишь, что когда вы нормально общаетесь, от вас исходит гармония и единство?

Я стараюсь не думать, что она отчасти права. И стараюсь не думать о том, что Линден прав.

После катания по району Ричмонд в течение двадцати минут, мы, наконец, находим место для парковки и присоединяемся к толпе зрителей фестиваля, направляющихся в парк. Линден берет несколько стаканчиков с пивом у мужика на углу, который незаконно продает их из своего холодильника и передает их нам.

Я не часто пью пиво, но выпиваю его за считанные секунды. Может из-за заразной энергетики в воздухе, и того факта, что я неделю просидела взаперти в своей квартире. Может потому, что я продолжаю думать о том, что сказал Линден и мне нужно выпить для храбрости.

Мы проходим сквозь толпу, VIP браслеты отлично работают, и направляемся в сторону палаток с вином и пивом. В отдалении от сцены приглушенная музыка слышна сквозь эвкалиптовые деревья, окутанные вездесущим туманом.

Я знаю, сначала мне следует поесть, но моя первая реакция встать в одну из огромных очередей, чтобы купить местное вино в крошечных пластиковых стаканчиках. Стеф ждет со мной, пока Линден достает телефон, чтобы найти Брэма и остальных.

К тому времени, как мы держим в руках по два стакана красного и прокладываем путь через растущую толпу жаждущих вина любителей музыки, мы замечаем Линдена с Николой и Брэмом, Ава сидит высоко на его плечах, в страхе озираясь вокруг.

Я не хочу, чтоб первыми словами, вылетевшими из моего рта были:

— Где Лаклан? — но говорю именно это.

Никола выглядит мило в сарафане и джинсовой куртке, указывает на главные ворота.

— Здесь не курят Он захотел докурить свою сигару.

Сигара, да? Я никогда не была с парнем, который курит сигары. Не то чтобы я была с Лакланом, хотя, должна признать слова Линдена до сих пор звучат у меня в голове. Я действительно должна сделать шаг? Имею в виду…это не ново для меня. Если я хочу парня, и он не подходит ко мне, тогда я подойду к нему. Я не стесняюсь.

Но с Лакланом…да, я стесняюсь. И я не хочу снова петь ту же старую песню, потому что он стоит гораздо больше, чем это. Но что я еще могу сказать кроме «Эй, я думаю ты чертовски горяч. Хочешь трахнуться?». Это просто не сработает. Этого не достаточно.

— Я голодна, — жалуется Ава, пока я потягиваю вино и все обдумываю.

Брэм похлопывает ее по ногам, отдыхающим на его плечах.

— Ты же только что поела, маленький проглотик. Куда в тебя столько влезает?

— Я хочу тако, — говорит она, указывая на пару танцующих хиппи держащих в руках тако и пиво.

Могу сказать, Никола пытается сдержаться, но сдается, потому что тоже хочет тако. Я имею в виду, тако. Кто не хотел бы тако? Пока все поворачиваются, чтобы направиться к одному из пятидесяти миллионов ларьков с тако, выстроившихся вокруг забора, Стеф нежно пихает меня и кивает головой в сторону ворот.

Я оборачиваюсь и вижу, как Лаклан идет к нам прогулочным шагом. Даже то, как он ходит, выразительно и на сто процентов по-мужски, как ковбой, такой уверенной походкой, словно в любой момент готов ввязаться в драку. Это настолько пугающе и впечатляюще, что заставляет меня замереть на месте. Я хочу изобразить спокойствие и посмотреть в сторону, но не могу.

На нем походные ботинки, зеленые штаны карго с серой футболкой Хенли с длинными рукавами, подчеркивающей все его мышцы. Я не видела его неделю и его борода, такого же темного цвета, как и его волосы, отросла еще больше. В сочетании с этими морщинами, всегда присутствующими на лбу, бегающим взглядом и всегда нахмуренными бровями, он похож на охотника, собирающегося померяться силами с парочкой медведей.

Да уж. Весь мой план наступления летит в окно. Я буду счастлива, если смогу разговаривать нормально, а не начну нести какой-то бред.

— Привет, — приближаясь, говорит он. Он говорит это нам обеим, хотя когда смотрит на меня, складка между бровями становится глубже.

— Привет, — отвечает Стеф. — Рада, что ты пришел! Теперь простите, я должна убедиться, что Линден заказал мне дополнительное гуакамоле. — Она бежит к палатке с тако, оставив нас наедине. Хороший ход, Стефани.

Но Лаклан, кажется, этого не замечает. Он пристально смотрит на меня, засунув руки в карманы. Пахнет сигарой и мускусом.

— Я видел статью, — говорит он.

Я кусаю губы и киваю.

— Ага. Тебе понравилось

Он кажется смущенным.

— Конечно да, — говорит он со своим заметным акцентом. — Но почему там сказано, что ее написал кто-то другой?

Я вздыхаю и наигранно пожимаю плечами.

— Я не знаю. Мой редактор подумал, что лучше там будет имя нашего штатного автора.

— И кто такой Нил? — у него такой грубый голос, будто он собирается найти Нила и дать ему в глаз.

— Я работаю с ним, — объясняю я, стараясь казаться не задетой этим. — Он редактировал статью. И полагаю, мое имя в качестве автора снизило бы доверие или что-то подобное. Я не знаю. Но раз так, что ж, пусть, зато она вышла. Не хочу лишать вас возможностей.

Он издает звук в знак согласия, быстро кивая, но лицо не расслабляется, тело по-прежнему напряжено.

— Думаю, лучше было бы, если б она была правдивой. Я не давал интервью сучонку по имени Нил, — голос становится ниже. — Я давал его тебе. Вся слова должна была достаться тебе.

Мое сердце трепещет. Я не знаю, потому ли это что он злится, потому что со мной обошлись несправедливо или потому, что его глаза не могут оторваться от меня. Я чувствую его гнев, его разочарование. Направленные на меня.

— Знаю, — медленно говорю я. — Но я не многое могу сделать.

— Я мог бы поговорить с твоим редактором. Он кажется настоящий козлина. Я мог бы вложить в него немного здравого смысла.

Вложить немного здравого смысла или вбить ? Его челюсти сжаты, он будто вот-вот взорвется. Вопреки всякому здравому смыслу, я протягиваю руку и касаюсь его, лишь на короткое время, кончиками пальцев дотрагиваясь до его запястья.