Клэр Коннелли - Суждено быть вместе

- Хочешь сбежать?

Она тихонько вздохнула, а затем заговорила с такой решимостью, что он почувствовал себя несмышленышем.

- Я пытаюсь найти выход из ситуации. Если бы я собиралась сбежать, то уже сделала бы это, поверь мне.

Маттиас вынужден был признать, что она права. Отправить Фрэнки и Лео на другой остров действительно имело смысл. Они смогут спокойно адаптироваться к новой жизни, а он продолжит жить как прежде. Ничего не нужно менять. И его страна будет радоваться, что появился наследник трона.

Так будет правильно. Так почему же он хотел отвергнуть эту идею и отказаться от ее предложения? Почему он хотел сказать ей, что никогда не позволит своей жене и ребенку жить в другом дворце?

Соблазн отказать ей был так велик, что он быстро кивнул в знак согласия, чтобы не передумать.

- Хорошо. Как скажешь. После свадьбы вы сможете уехать. Это сделает тебя счастливой?

На мгновение ее решимость сменилась паникой, но она тут же взяла себя в руки.

- Я постараюсь, чтобы это решение сработало. Ты был прав, Маттиас, сказок в жизни не бывает. Я стала реалисткой.

Она отвернулась и медленно пошла к выходу с корта. Он с тревогой смотрел ей вслед, убеждая себя, что беспокойство скоро исчезнет. Он умеет контролировать свои чувства.

Фрэнки всегда была красивой девушкой, но в наряде невесты, с высокой прической и сверкающей тиарой, украшающей ее светлые волосы, с элегантным свадебным букетом, выглядела просто неотразимой. Маттиас никогда не видел ее такой.

Он прикрыл глаза и вспомнил их первую встречу. Она была в простеньком джинсовом комбинезоне, волосы собраны в конский хвост, лицо без косметики, но ее улыбка была такой искренней и обезоруживающей, что он не устоял.

Он вспомнил, как она выглядела, когда они занимались любовью в первый раз. Ее лицо пылало от восторга, а изумрудные глаза сияли от удовольствия. Он и сам едва сдержал стон наслаждения.

А их безумный секс накануне, на теннисном корте? Она набросилась на него как фурия, желая утопить свое отчаяние и тоску, ту самую тоску, от которой и он давно страдал.

Сегодня Фрэнки была ангельски хороша, но в ее глазах затаилась печаль. И Маттиас был тому причиной, потому что отверг ее любовь, прямо заявив, что ему нужен только сын и наследник, а она лишь часть сделки.

Всю ночь их разговор на корте крутился у него в голове. Он наконец понял, что заставило ее вспылить, что лежало в основе ее сдержанности по отношению к нему, - она не хотела, чтобы он причинил ей боль, и не доверяла ему.

А еще потому, что очень хотела быть любимой, но понимала, что он никогда ей этого не даст.

Они стояли бок о бок у входа в собор. В ее изумрудных глазах горела злость, губы плотно сжаты, кожа бледная, под глазами едва заметные круги, говорившие о том, что она проворочалась в постели всю ночь. Фрэнки улыбалась, но улыбка была неестественной и вымученной, и ее руки слегка дрожали.

Возможно, он был единственным в соборе, кто заметил эти незначительные детали. Но он‑то знал, каким тернистым был путь к алтарю. Его сердце заныло от жалости и сострадания.

Он оглядел красивое старинное здание. Здесь похоронены его родители и брат. Отсюда он обратился к народу в попытке успокоить встревоженную нацию. Чувство долга тогда одержало верх над личной трагедией. И теперь он должен сделать то, чего ждет от него страна.

Фрэнки станет его королевой. А затем он отпустит ее и позволит жить своей жизнью.

- Я, Фрэнсис Престон… - Она говорила громко и четко, как ее учили. - Беру тебя, Маттиас Альберт Андреас Василиас, в супруги. - В глазах Фрэнки блестели слезы, но это выглядело естественным. - Обещаю хранить тебе верность, быть рядом в радости и печали, в болезни и в здравии. Обещаю любить и почитать тебя, пока смерть не разлучит нас.

Почувствовав облегчение оттого, что произнесла эту клятву, она встретилась с ним взглядом и вздрогнула. Послышался шум: Лео. Она бессознательно перевела взгляд туда, где сидели Лео с Лианой. При виде сына ее кожа покрылась мурашками. Ее мальчик, который однажды станет королем, наблюдал за ними с такой радостью. «Пожалуйста, пусть все будет хорошо», - взмолилась она про себя, закрыв на мгновение глаза.

Между тем настала очередь Маттиаса.

- Я, Маттиас Василиас, беру тебя, Фрэнсис Престон, в супруги и в королевы. Я обещаю быть верным тебе всегда, и в здравии, и в болезни.

Фрэнки затаила дыхание, зная, что последует за этим, и приготовилась к тому, каково будет услышать от него слова, которые она отчаянно хотела слышать, хотя знала, что это неправда. - Я обещаю любить и лелеять тебя всю свою жизнь.

Посмотрев в его красивое, но равнодушное лицо, она еще раз уверилась, что он просто играет свою роль. Ее сердце было разбито вдребезги.

Этот брак был обманом во всех отношениях. То, что их химия зашкаливала, было именно тем, о чем всегда говорил Маттиас, - секс, банальный секс.

И вот сегодня остатки ее девичьих надежд и мечтаний лопнули как мыльный пузырь.

Наступившее прозрение помогло Фрэнки пережить прием. Она общалась с именитыми гостями, танцевала, пила шампанское, всячески избегая Маттиаса и мечтая только об одном: скорее бы весь этот фарс закончился. Утешением служила мысль, что скоро она сможет оставить этот проклятый дворец и своего нового мужа.

Пришло время последнего испытания - свадебный вальс, и она станет свободной.

Следующие несколько минут ей придется притворяться счастливой, а потом они уйдут, и все это останется позади.

Маттиас подошел к ней и подал руку. Фрэнки вложила в нее свою и почувствовала, как в животе запорхали бабочки. Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

Он вывел ее на середину зала, и тут к ним подошел священник. В руках он держал маленькую катушку серебряной нити. Он что‑то тихо сказал по‑толмирски, а затем начал перекидывать нить от ее руки к руке Маттиаса и обратно. Она помнила, что ей говорили об этом, но забыла о значении ритуала.

Какая‑то древняя традиция.

Крепко связав их руки, священник кивнул и отошел.

- Это нить от краба, который обитает в водных пещерах Толмироса и плетет свою нить глубоко на дне моря. Обряд существует с незапамятных времен. Считается, что свадебный танец с нитью на руке сделает брак долгим и счастливым.

- Понятно, - безразлично ответила она. У Фрэнки чесались руки разорвать эту нить, словно это были путы, от которых ей хотелось немедленно освободиться.

Они вальсировали в полном молчании.

- Все? - спросила она, как только смолкли последние аккорды.

Он кивнул:

- Да. Мы можем удалиться.

Фрэнки сохраняла невозмутимое выражение лица, пока они шли через бальный зал к выходу под одобрительные возгласы и аплодисменты всех собравшихся. Она шла рядом с ним по длинным коридорам дворца, но, как только они завернули за угол и оказались наконец в уединении своей резиденции, она потянула за нить, но та не поддавалась. Фрэнки вдруг стало почти невозможно дышать. Она снова дернула нитку. Никакого результата.