Дебра Уэбб - Сбывшийся сон

Пока она устраивалась, он с телефона активировал сигнализацию в доме. Едва он завел мотор, автоматически открылась дверь гаража. После того как они выехали, дверь снова закрылась. Через пять секунд гараж также подключился к общей системе сигнализации.

В начале пути он решил не тревожить ее разговорами. Хочет и дальше молчать — пожалуйста. За годы тренировок и боевых операций он привык к терпению и приобрел способность сохранять хладнокровие. И все же он заговорил:

— Насчет вчерашней ночи…

— Я не хочу говорить о вчерашней ночи. — Ева смотрела в окно на роскошные усадьбы в окружении садов.

Что ж, может быть, его стратегические навыки немного устарели — особенно в таких вещах. Может, они даже очень устарели и заржавели. Прошедшие десять лет он удовлетворял основной инстинкт свиданиями на одну ночь и ни к чему не обязывающими интрижками. У него не было серьезных отношений… с каких пор?

С тех пор, как он бросил Еву.

— И тем не менее мы должны поговорить о вчерашней ночи. — Он притормозил перед поворотом. Еще пара поворотов — и они окажутся на Сентрал‑авеню.

— Мы занимались сексом. — Она смотрела перед собой, стиснув челюсти и вцепившись руками в подлокотники. — О чем тут говорить? Все прошло неплохо. Даже… очень неплохо.

— Очень неплохо?! — Его досада прорвалась в раздраженном вопросе. Она что, издевается? Вчера у них обоих буквально снесло крышу… просто фантастика! На миг он усомнился. Не ошибся ли он? Нет! Она тоже получила удовольствие. Он помнил, как стонала Ева, когда ей было хорошо. Вчера ей было хорошо, как и ему.

— Да, именно так я выразилась. — Она отпустила подлокотник, наклонилась вперед и принялась рыться в своей огромной кожаной сумке. Тодд был почти уверен, что сумка та же самая, что была у нее в колледже. Она называла ее своей счастливой сумкой. Последний подарок матери, по случаю поступления дочери в колледж. Ева надела темные очки и снова стала смотреть перед собой.

Нет, у них был не просто хороший секс, просто она нарочно его раздражает, пытаясь вывести из себя. Он все понял. Отлично!

В конце концов правда выплывет наружу.

Церковь Доброго пастыря, 11.00

— Через пару дней будете как новенький. — Ева улыбнулась старику, страдавшему сильной аллергией. — Сестра Джеймс даст вам таблетки, которые прописал доктор. Не забудьте прийти в рентгенологическое отделение: вам назначен рентген груди. Доктор Таггарт хочет убедиться, что у вашего кашля нет других причин, кроме аллергии.

— Спасибо, Ева, — улыбнулся мистер Хембрик. — Поговорил с вами — и мне уже лучше.

Она помахала ему рукой, и старик зашаркал к стойке регистратора. Исполняя обязанности волонтёра, Ева испытывала горькую радость. Она заботилась об одиноких стариках, которым больше некуда было обратиться за помощью, и бедняках, которым не по карману были многие медицинские услуги. Бедственное положение этих людей очень удручало ее. С другой стороны, она понимала, что способна хоть немного изменить их жизнь к лучшему, и это ее немного утешало.

И заставляло забыть о собственных трудностях.

Как будто разум желал напомнить ей о том, что ей самой хватает проблем, она покосилась на Тодда. Он как раз делал перевязку Ри Глисон — бинтовал ей лодыжку. Та ухитрилась глубоко порезаться, копаясь в собственном саду. Ева понаблюдала за тем, как работает Тодд, и невольно восхитилась. Перевязка, антистолбнячная сыворотка, антибиотик на всякий случай — через пару дней Ри совсем поправится.

Тодд протянул руку, помогая Ри встать, и Ри улыбнулась, глядя на него снизу вверх, как будто он поведал ей важную тайну, не предназначенную ни для кого, кроме них двоих. Ева сомневалась, чтобы старушке когда‑нибудь оказывал медицинскую помощь такой обаятельный красавец, как Тодд. Впрочем, доктор Таггарт тоже обаятелен и по‑своему красив. Кроме того, доктор он чуткий, заботливый и бескорыстный. Он нравился ей больше всех знакомых врачей… кроме, может быть, доктора Пирса.

Ри с улыбкой повернулась к Еве. То же самое сделал Тодд.

Притворившись, что его улыбки она не заметила, Ева переключилась на журнал регистрации. Со следующим пожилым пациентом она завела веселую беседу, как будто у нее самой все было просто прекрасно. Вчерашняя ночь стала ошибкой. Ей хотелось бы радоваться из‑за того, что она разрядила напряженную обстановку, сгущавшуюся между ней и Тоддом… но этого не произошло. Теперь она понимала, что в ее замысел вкрался существенный изъян. А ведь она собиралась доказать себе самой, что Тодд Кристиан совсем не так прекрасен, как ей запомнилось. Что он вовсе не такой замечательный любовник, каким она его когда‑то считала. Что он никогда не сможет доставить более опытной и зрелой Еве такую радость, какую дарил в юности, когда ей казалось, будто весь ее мир накренился.

«Ева, как ты ошибалась! Как же ты ошибалась!»

Она надеялась, что в девятнадцать лет, не обладая совсем никаким опытом, она руководствовалась лишь слепой страстью и сладкой невинностью первой любви. Оказалось — все совсем не так. Никто не целовал ее и тем более не занимался с ней любовью так, как он. С ним никто не мог сравниться. Он фантастический любовник.

Но великолепный секс — вовсе не основа для настоящих отношений.

Отношений?!

Ей не нужны никакие отношения!

— Ну как, еще работает старый моторчик?

Ева поморгала глазами, сообразив, что прижимает стетоскоп к груди пациента гораздо дольше, чем следует, чтобы выслушать сердце и легкие.

Она улыбнулась, еще немного послушала, сглаживая оплошность.

— Моторчик работает как часы, мистер Фрай. Как всегда. И в легких вроде бы чисто.

Лоренсу Фраю было семьдесят, всю свою жизнь он прожил в Чикаго. На жизнь он зарабатывал игрой на саксофоне в разных клубах, выступал и на улицах города. Он рассказал ей, что во времена сухого закона в подвале той самой церкви, где они сейчас находились, устроили тайный склад спиртного — без ведома тогдашнего священника, разумеется. Из всех ее знакомых Фрай мог считаться самым сведущим в истории Чикаго, причем не о самых славных страницах в жизни города.

Подобно многим их пациентам, у мистера Фрая не было близких родственников. Он мог надеяться получить хоть какую‑то медицинскую помощь только в их передвижном бесплатном медпункте. Но добрый пожилой музыкант никогда не жаловался. Он постоянно обещал Еве, что сыграет на саксофоне у нее на свадьбе. Она не портила ему настроение и не говорила, что в обозримом будущем не собирается выходить замуж.

— Всегда приятно это слышать.

Ева надела ему на руку манжету тонометра.

— Что привело вас сюда сегодня? Вас что‑то беспокоит? На что жалуетесь?

— На самом деле сегодня я пришел только для того, чтобы увидеться с вами. — Фрай огляделся по сторонам и наклонился к ней: — Птичка на хвосте принесла, что у вас неприятности.