Дебра Уэбб - Сбывшийся сон

Услышав его слова, она невольно застыла, скованная страхом.

— Мистер Фрай, пожалуйста, не волнуйтесь за меня. У меня все хорошо, уверяю вас. Кто вам сказал, что у меня неприятности?

Он молчал, пока она измеряла ему давление.

— Сто пятнадцать на семьдесят. Давление отличное.

После того как она сняла манжету, Фрай взял ее за руку.

— Ходят слухи, что вас разыскивает Мигель Роблес. Ева, здесь опасно… и в других местах тоже. Постарайтесь сегодня не задерживаться на работе. Я знаю этого типа. Человека хуже его я в жизни не встречал… Мне довелось общаться с ним и его людьми еще до того, как он стал большой шишкой. Он очень, очень опасен. Берегите себя, дорогая моя.

Ева сняла манжету и кивнула:

— Хорошо. Обещаю.

Он встал и похлопал ее по плечу.

— В таком случае больше не буду отнимать ваше драгоценное время. Сегодня я играю на Гаррисон‑стрит.

— Вы тоже берегите себя, — посоветовала Ева.

— Я всегда осторожен. — Мистер Фрай подмигнул ей и, прихрамывая, пошел к выходу.

Она смотрела ему вслед, сама не своя от беспокойства. Его слова не должны были ее удивлять и все же удивили. А ведь ей казалось: если она будет жить, как жила, все наладится само собой.

Но ситуация не налаживалась. Наоборот, дело приобрело нежелательную огласку. У Мигеля Роб леса нет другого выхода. Он должен спасти лицо. Если он продемонстрирует слабость, подданные восстанут против его диктатуры, основанной на страхе.

Завибрировал сотовый телефон, прикрепленный к ее лодыжке. Ева зашла за перегородку, в соседний импровизированный кабинет, и сообщила Бетти Джеймс, что уходит на перерыв. «Кабинеты» отделялись друг от друга всевозможными ширмами, от простых черных деревянных в китайском стиле до металлических, обтянутых дорогой материей, в стиле шебби‑шик.

Бетти подняла два больших пальца вверх. Ева вышла и направилась к притвору, в котором находились туалеты: слева женский, справа мужской. У входа в церковь стояли двое полицейских. Один из них, Келли О’Рейли, помахал ей рукой. Всякий раз, как он дежурил в этом квартале, он заходил повидаться с ней. Сегодня же они не просто заглянули на минутку, а находились здесь почти неотлучно. Видимо, Келли предупредили о том, в каком она положении. Чтобы избежать вопросов о ее нынешней ситуации и не выдумывать очередной предлог, чтобы отказаться от свидания с ним, она вошла в туалет не дожидаясь, когда он подойдет.

Ева вынула из кармана телефон и посмотрела на экран. «Лина». Сердце у нее бешено забилось. Стараясь успокоиться, она провела пальцем по экрану, ткнула в иконку «Набор номера». Услышав голос сестры, она мысленно возблагодарила Бога. Надо было давно ей позвонить. Сестры жили в одном городе, но виделись и перезванивались довольно редко.

— Почему я ничего о тебе не знаю с тех пор, как тебя перевезли в тайное убежище?

— Потому что я все время занята. — В голове мелькнула картинка гладкой кожи и напряженных мускулов. Ева прогнала неуместные образы.

— Как идут дела с Диком?

Ева рассмеялась. У сестры своя манера говорить. Способность быстро и красноречиво подытоживать ситуацию сделала ее одной из лучших репортеров Чикаго.

— С Тоддом все хорошо. Он великолепный телохранитель. — Вчерашние чувственные образы и звуки вернулись и что‑то нашептывали ей.

— Насчет его тела у меня сомнений никогда не возникало, — фыркнула Лина. — Зато сердце…

— Не желаю это обсуждать. Как дела в столице? — Ева так и не поняла, почему ей вдруг захотелось защищать Тодда. Сообразив, что слова сестры ее разозлили, она едва не закричала от досады. Но и кричать тоже нельзя.

— О господи! — выдохнула сестра, и Ева напряглась. — Ты уже переспала с ним!

— Я не спала с ним!

Тут она не солгала. Они занимались сексом. О сне и речи не было.

— Сестренка, не умеешь ты врать! Ты занималась с ним сексом. Погоди, вот я вернусь и надеру ему зад!

Ева громко расхохоталась:

— Спасибо, не нужно. Я прервала долгий период воздержания, только и всего. У нас был просто секс.

— Кого ты обманываешь? Ты прервала долгий период воздержания с придурком, который разбил тебе сердце, когда ты была совсем девчонкой. Милая, когда я вернусь, нам придется серьезно поговорить. Тебе стоит чаще встречаться с разными мужчинами!

— Я не была девчонкой. Мне было девятнадцать. — Она не желала слушать доводы Лины. Все они сводились к тому, чтобы с кем‑нибудь познакомить ее. Сестра — замечательный репортер, но никудышная сваха. — Лина, такое случается почти со всеми. Разбитое сердце — еще не конец света.

Лина презрительно фыркнула:

— Все выглядит иначе, когда речь идет о твоей младшей сестре!

— Пожалуйста, будь осторожна! — попросила Ева, желая сменить тему. Лина упрямая; если решила обсуждать ее личную жизнь, сбить ее с курса очень сложно. Упорство — еще одна достойная восхищения черта сестры. — Ты приняла все меры безопасности?

— Да. Мне так скучно, что я готова записаться на курсы кулинарии. Я понимаю, что сейчас политика — дело важное, но мне гораздо больше хочется вернуться в Чикаго и заниматься реальными проблемами.

— Могу дать тебе эксклюзивное интервью, когда все закончится!

— Хорошо бы. — Лина понизила голос. — У тебя точно все в порядке? Ты всегда можешь пожить у меня. Не сомневаюсь, Дик знает, что делает, но я не могу не испытывать сомнений.

— Да, он знает, что делает, и я очень осторожна. — Ева посмотрелась в зеркало. — Сегодня я работаю в медпункте при церкви, так что мне в самом деле пора возвращаться на работу.

— Учти, я планирую подготовить репортаж о вашей волонтерской службе, — предупредила Лина. — Вы делаете важное дело. Хочу напомнить об этом нашим толстосумам.

— Пожертвования нам пригодятся, — одобрила Ева.

— Ты все понимаешь. Люблю тебя.

— И я тебя. — Ева нажала отбой и убрала телефон на место.

С каждым днем Лина все больше напоминала ей маму. Они отличались только в одном. Лина так и не простила Тодда за то, что он много лет назад ее бросил, в то время как мама, Стелла Боу мен, любила Тодда даже после того, как он ушел. Когда он уехал, мама утешала Еву и обещала, что все наладится. А еще она предсказала — правда, возможно, она просто принимала желаемое за действительное. Так или иначе, мама говорила уверенно: «Он когда‑нибудь вернется. Вот увидишь. Тодд Кристиан любит тебя так, что не сможет об этом забыть».

Слезы навернулись Еве на глаза, она смахнула их.

— Мама, я скучаю по тебе… — прошептала она.

Ева понимала, что мама говорила так из лучших побуждений. Она никогда не забывала тех, кого любила. Ева надеялась, что последние десять лет она бессознательно отталкивала от себя всех именно из‑за маминого предсказания.