Яна Егорова - Русский [СИ litres]

– Выйди из машины, но за мной не ходи.

А дальше выскочил и куда-то побежал. Я не сразу… не сразу увидела, что случилось, что заставило его так резко остановиться, однако, когда же догнала его – закрыла себе рот, чтобы от испуга не закричать.

Подоспела к ней как раз в тот момент, когда женщина практически без чувств оседала на землю. Андрей взял на себя троих отморозков, которые мгновение назад ее избивали. Подхватила ее под руку, с трудом удержала. Женщина хоть и в возрасте, но по комплекции крупнее меня, не в смысле роста, в смысле веса. Ее лицо было разбито в кровь, губы что-то шептали, очевидно, она что-то пыталась мне сказать, но так и не смогла. Удерживая ее, и боковым зрением не выпуская омоновца из виду, вытащила свой телефон и набрала номер неотложки.

Прокричала им в трубку все, что смогла увидеть вокруг этого моста, сказала, что на вид пострадавшей около шестидесяти и в этот момент женщина, бывшая у меня в руках, потеряла сознание! Телефон сам выскользнул у меня из пальцев. Кажется, я кричала имя омоновца, не знаю, слышал ли он меня, но скорее всего, нет.

На полном автомате, заученно, уложила ее на асфальт и проверила пульс. Его не было. Я помню все, чему меня учили. Пусть и неродная, но я все-таки дочь врача. Не медля ни секунды, расстегнула ее плащ, нащупала под ребрами нужное место, сложила руку на руку и принялась делать непрямой массаж сердца.

С этой секунды начались адские десять минут, пока не примчалась неотложка и полиция. В мыле, потеряв связь с внешним миром, я практически стала ее сердцем. Когда подошел Соколов – не почувствовала. Меня убрали от нее дежурные врачи скорой, переняв заботу о незнакомке в свои руки. Я же попала прямо в его руки.

Меня трясло. Все еще трясло. Я и раньше видела, как пусть и за деньги, но отец спасал жизни, но никогда сама не была тем, кто мог спасти чью-то.

– П-поехали з-за ними, – от слез сама начала заикаться. Меня не просто трясло – колотило. – Пожалуйста, Андрей!!!

– Тише, тише, – знакомые руки прижали меня к огромному телу, – мы поедем, поедем. Сейчас поедем.

Уткнулась в его грудь головой, прижалась под его натиском и почувствовала влагу под ладонями. Отстранившись мгновенно, даже в тусклом свете фонарей увидела пятно крови на его майке.

– Стой, подожди, я остановлю их, тебе нужна помощь! – хотела было рвануть в сторону уже отъезжавшей скорой, однако омоновец меня схватил за руку и остановил.

– Не надо, Лен. Это – ерунда. Ей они нужнее. Поехали, поехали, – потянул он меня к Патриоту.

– Но мы не знаем, в какой больнице…

– Знаем, я спросил, – сказал он и подмигнул своей глупой и ни на что не способной в этой жизни сестре. – Садись, садись.

– А ты?

– Мы нормально доедем, стрекоза, – он даже улыбнулся, – мне не в первой раны получать. А с таким доктором, как ты, мне теперь вообще ничего не страшно.

Сев в машину, вручил мне мой потерянный телефон и еще раз улыбнувшись, завел двигатель. Послушный Патриот рванул с места. С того момента я как-то по-другому смотрю на эту машину. Как будто она полностью оправдала свое название. Патриот. Он мчался через город, профессионально играя в шашки с другими тачками. Их здесь было много разных. И дешевых, и безумно дорогих. Но мне теперь казалось, что никогда в жизни ни в одной другой машине не почувствую себя настолько в безопасности, как сейчас в этой.

Очень быстро доехали, почти догнали машину неотложки, которая увезла нашу пострадавшую. Я выскочила на улицу – Андрей еле успел остановить внедорожник. Бросилась к человеку в форме из автомобиля нашей скорой, который остановился на перекур возле урны:

– О, девочка-герой! – он меня сразу узнал.

– Послушайте, моему другу тоже нужен врач, у него ранение было этим же днем, в результате драки рана открылась…

– Это, которому, другу, вот этому здоровенному? – хмыкнул дядечка, но его взгляд тут же упал на майку Соколова и он перестал улыбаться. – Так, за мной, сейчас осмотрим его.

Взяла подошедшего к нам омоновца за руку и теперь уже я потащила его внутрь здания. Только когда передала с рук на руки врачам – понеслась в приемную, узнать, что там с пострадавшей.

– Девушка, посидите пока, – сказала мне строго женщина средних лет в медицинском халате, – ее еще не оформили. Чуть позже. С ней сейчас врачи занимаются. Я вас позову.

Поскольку, к Андрею не было смысла пытаться пробиться, устроилась здесь же на свободном стуле. Лишь опустившись на сиденье, поняла, что я без сил. Этот марафон за жизнь… Отстранено, в полусне наблюдала за тем, как люди в белых халатах бегали по коридорам. А ведь они… каждый день в таком состоянии, спасают чьи-то жизни, не знают ни усталости, ни лени, и почти не имеют времени на свои заботы. Отец давно перестал работать в государственных учреждениях. Слишком много работы и слишком мало жизни. Он так всегда говорил. Только практика хорошая. Так много разных случаев, что в короткие сроки получаешь ценнейший опыт, который потом можешь с легкостью выгодно продать.

Он хороший хирург. Мой отец. Один из лучших. Но они с Андреем не похожи. В этом не похожи. Соколов готов работать для всех, а Егоров только для избранных и за хорошее вознаграждение или, как минимум, за плюсик к популярности.

Мимо меня пробежала ухоженная девушка. Тоже в белом халате. Фигура у нее очень красивая, волосы нарощенные и чуть припухлые губы. Я мельком подумала, что она медсестра, так, для красоты взяли. Но девушка, внезапно обратилась к настоящей медсестре и принялась той авторитетно раздавать указания. Отстраненно подумала, что даже в этом пошла в своего приемного отца. Выбрала профессию, где не надо много делать и где можно за это получать приличные деньги. Психолог достаточно нужная профессия, но не в той интерпретации, которую я подразумевала.

Мне было стыдно. Очень стыдно. За себя и за свои решения. Прозрение пришло быстро и окончательно. После того, как я сама побывала в шкуре чьего-то сердца. Уже отключаясь на этом больничном стуле, думала о том, что сделаю завтра. Завтра, завтра…

– Вам, молодой человек, надо бы поберечься, ранение достаточно серьезное. Еще разок в такую драку попадете, и я бы уже не ручался, что отделаетесь так же легко.

– Хорошо, доктор.

– Что вы ухмыляетесь? – мужчина преклонных лет в белом халате, с недоверием посмотрел на меня поверх своих старомодных очков. – Вы думаете, я шутки шучу? Это вы так крепко лишь со стороны выглядите. Но, поверьте, одна маленькая дырочка, может и не такого богатыря в могилу свести.

– Меня любовь греет, – усмехнулся ему в ответ зачем-то.

– Это та любовь, что пострадавшей непрямой массаж сердца делала? Кстати, вот вам и парадокс – в вас силы, что в лошади, а вы с этим ранением практически беспомощны, а ваша любовь, та самая, которая греет, щуплого телосложения, невысокая, до приезда врачей выдержала такую нагрузку. Иногда силы находятся там, где их совсем не ожидаешь обнаружить… Так, посидите, еще один укольчик профилактический сделаем и пойдете к своей любви. И, надеюсь, никогда вас здесь больше не увидеть. Хотя что-то подсказывает мне, что мои надежды не оправдаются.