Яна Егорова - Русский [СИ litres]

Все же начала опускаться ниже. Начала с робкого поцелуя в мочку уха, опустилась на его мощную шею и загорелась, коснувшись бешено пульсирующей от напряжения вены. Не остановилась, поймав его ставшее еще боле тяжелым дыхание. Я видела, как это делают в порно фильмах. Однако сейчас шла, опираясь исключительно на свои собственные ощущения и желания. Где-то повторяя то, вернее ту его смелость, которую он позволил себе со мной.

Осыпала нежными поцелуями его грудь. Может быть, для такого как он, слишком нежными и робкими, не смотря на это, даже их было достаточно, чтобы заставить его могучую грудь волноваться, вздыматься и опускаться с в разы учащенной скоростью. Я также подарила поцелуи той самой ране – следствию его самоотдачи и героизма. И выбила из омоновца хриплый стон, когда, наконец, радуя и его… и себя, добралась до участка податливой кожи под его пупком. Там, где начинался островок редких, жестких волос, как будто предупреждающий любовницу, что она приближается к запретной и потому очень желанной зоне его потрясающего, излучающего мужественность в апогее тела.

Его выгнуло на постели, когда мои губы смело прикоснулись к сладкой плоти на вершине его напрягшейся до предела эрекции. Когда мой собственный язык продегустировал его, словно самое вкусное на свете мороженное. Андрей в нетерпении зарычал и, подхватив меня подмышки, подтянул к себе, опрокинул на лопатки и налег сверху, накрыв мои губы своими! – Тебе нельзя, – попыталась его остановить, но он меня не слышал, шептал только мое имя, буквально ревел его, опустившись между моих ног, горячо, нетерпеливо войдя в меня. Раз за разом, его хрип облизывал мой слух, когда его хозяин сокрушал меня мощными, но в то же время бережными толчками. Его тело периодически дрожало, словно в неистовой судороге, когда он погружался в меня. Дрожало и мое, потому что сила, с которой желала его в тот момент, была превыше всего существующего на земле…

Я поцеловала его большой, мокрый лоб, когда все закончилось. Когда мое дыхание сорвалось вслед за его надломившимся хрипом. После всего, после тяжелого дня, который изменил нас обоих, который изменил мир вокруг нас.

– Я люблю тебя, моя маленькая стрекоза, – сказал он, не убирая свой лоб от моих губ. Сказал твердо, уверенно и без малейшего заикания. Я не сразу пойму, не сразу замечу, но именно после этой ночи, он забудет про этот свой недуг.

Уснула в его руках и никуда не убегала. Андрей стал моим одеялом. А я была хранителем его ранения. Прикрыла его ладонью, как будто хотела защитить тело богатыря от любых невзгод. Хотя, как я могла это сделать? Я и защитить его? Андрея Соколова.

Мы уснули, как бывает засыпают путники, не подозревая, что скоро спокойную пустыню накроет сильнейшая песчаная буря. Не подозревая и не думая ни о чем. Были лишь вдвоем. На всем белом свете, оставив за бортом проблемы с родителями и собственным упрямством. Этот был миг безапелляционного, слепого доверия друг другу, в котором мы оба стали счастливы.

– Это же так здорово, Лен! Я не верю в свое счастье!

– Оля, Олечка, ты меня задушишь, – с трудом оторвала новую соседку от своей шеи.

– Нет, это невероятно! – девушка смотрела на меня восторженными зелеными глазами. – Мы будем жить в одной комнате!!! Это потрясающе! Как хорошо, что Валя съехала! Вау!!! Так когда, когда ты переезжаешь? Хочешь, помогу тебе, или ты брата попросишь? А я все равно помогу.

Вот именно в этом и была проблема. Или ее не было, я пока не решила. За предыдущий день у меня пролетела целая жизнь. И сегодня, когда позвонил мой папа, а потом мне сообщили и дали ключи от комнаты в общежитии, она пролетела и перевернулась еще раз. Что мне делать? Как…

Несколько дней назад я точно знала, что буду делать – вскружу брату голову и свалю. Беззастенчиво и без эмоций. Теперь же, не знаю не только, что буду делать, но и как сообщу ему об этом. Но я должна переехать – это, пожалуй, единственное, что знаю наверняка. Может быть… По-тихому собрать вещи и выехать, когда его не будет дома? Все, что случилось, изначально ошибочно. Я сама спровоцировала это. И хотя бы сейчас должна поступить правильно. Жизнь Андрея должна стать прежней, а мне надо исчезнуть из нее. Сейчас я недостойна в ней быть. Просто не достойна. Я съеду и попрошу прощения. Уступлю ему место и подле моих родителей. Он должен наладить свою жизнь и стать счастливым. Мы не родственники, в любом случае. Не кровные родственники, но иногда можем же видеться. По старой памяти, сможем же?

Сегодня утром он опять отвозил меня в универ. Проводил до самого порога. Он считает, что должен это делать. Андрей слишком добрый, все прощает, даже тем, кто этого не заслужил.

– Лена, Ленк, ты чего задумалась? Так, сегодня ты переезжаешь ко мне?

– Д-да, – почувствовала, как моя голова совершила судьбоносный кивок. Ну, вот. Решение принято. Теперь остается все сделать. И, пожалуй…

– Лен, тебе помочь с переездом? Ты сейчас где, у брата живешь?

– Угу.

– Давай тогда после пар, едем к тебе, можем у вас чаю попить на дорожку, и в общежитие махнем. А там уже попьем чего покрепче? У нас через дорогу дискотека есть, там каждый вечер можно потусить. Пойдем?

– Посмотрим, Оль. Надо сначала переехать.

– Да что там сложного-то? Чемодан соберешь быстренько и переедем. Хочешь на метро, хочешь, сейчас поищем на ком. Твой брат, кстати, может нас отвезти. Слушай, – Олечка поправила пухленькими пальчиками выбившуюся из пышного хвоста рыжую прядь, – а он у тебя такой классный.

– Ага.

Она что-то болтала, пока мы переходили из одной аудитории в другую. Мы шли по холодным, бесконечным коридорам, внезапно ставшим совсем серыми и безжизненными, не смотря на кипевшую в их стенах студенческую жизнь. Да что я переживаю-то так? Ерунда. Перееду, окунусь в учебу, и скоро забуду обо всем. Это должна быть такая ерунда…

– Егорова! Эй!

Меня кто-то окликнул. Уже знакомый мужской голос, на который совсем не хотелось оборачиваться.

– Егорова! Стой!

Я ускорила шаг, заставив несчастную Олю почти бежать за мной, но сын политика все равно меня догнал и ухватил за рукав:

– Подожди, цыпа! Куда так бежишь? Знания получать? Подожди, успеешь еще!

Мирону пришлось меня опередить, чтобы заставить посмотреть на себя. Только я была вынуждена не столько смотреть, сколько заставлять себя не поморщиться. Не из-за его вида, ни в коем случае. Парень этот вполне симпатичный. И одеваться умеет. Скажем так – девушкам должен нравиться. И светлые джинсы с дырками, и майка на стройном теле, модный синий пиджак с завернутыми до локтя рукавами, золотая цепь на шее – полный комплект папенькиного сынка или местного хулигана. Выбирайте, что хотите.