Яна Егорова - Русский [СИ litres]

Дождавшись когда, наконец, со мной проведут все обязательные манипуляции, отправился на поиски своей стрекозы. Нашел ее дремлющую в коридоре на стуле. Не хотел будить, она сама открыла свои лучистые голубые глаза. Вниманием которых тут же завладела подошедшая медсестра:

– Это вы о пациентке Никифоровой интересовались?

– Да, – кивнула своей светлой головой измотанная любовь.

– Мы нашли ее документы и связались с родственниками. Вы можете уезжать, ну, по крайней мере, до утра. Ее перевели в реанимацию, так что все равно вас туда никто не пустит. А места на стульях занимать совсем не стоит.

Женщина сделала вид, что отчитывает, но было видно, на самом деле из жалости элементарно пытается выгнать упрямых спасателей.

– Хорошо, мы уедем, – сказал я, подав Лене свою ладонь. – Утром п-позвоню вам. Как вы сказали? Никифорова?

– Лидия Павловна, – подтвердила сотрудница медицинского учреждения.

– Хорошо, Н-никифорова Лидия Павловна. Я запомню. Лена, пойдем.

– Но…

– Идите, идите, спать надо дома, а не у нас в коридорах, – бросила понимающая медсестра, помогая мне увести непокорную подопечную.

Почувствовал ее маленькие пальчики в своей ладони, сжал их и потянул за собой. Это был веселый вечер и нам обоим пора на отдых.

Дорогу до дома преодолели практически в полном молчании. Стрекоза измотанно смотрела в окно, так тихо, что в какой-то момент подумал, что уснула. Надо было бы поговорить, после такого потрясения ей нужно выговориться, обязательно. Однако я оттягивал этот момент. До самой квартиры. До пятого этажа. До той минуты, когда открыл дверь своим ключом и пока она сама не потребовала для себя разрядку. Там на лестничной клетке, коснулась пальчиками моей спины и робко позвала:

– Андрей…

Обернулся, думал, случилось что-то. Но что-то случилось секундой позже – когда она приблизилась ко мне и, встав на цыпочки, схватилась ручками за мою шею, заставила склониться к себе и прижалась своими сладкими губками к моим губам. Ополоумел от того, как смело ее маленький язычок потребовал открыть мой рот и дерзко поздоровался с моим языком! Забыл обо всем!!! Обхватил ее маленькую головку ладонями и погрузился в те ощущения, о которых мечтал!

Стрекоза, моя стрекоза… Красавица, не боится меня, открылась, бросилась в мои руки. О чем… могу ли я мечтать о большем?

– Идем, – полушепотом велел мой невысокий командир, от влажных глаз которого я не мог отвести взгляд. Она полностью переняла инициативу на себя, подхватив за руку танк по фамилии Соколов и потянув его за собой вглубь квартиры. Это осознание того, что не я пытаюсь до нее достучаться, а она самостоятельно берет мою любовь – кружило голову, заставляло потерять ощущение твердой земли под ногами. Я шел в свою спальню, будто бы ступая тяжелыми ботинками по облакам.

Утром я отнесу все это на состояние аффекта, но тем вечером я забыла обо всем. О своих обещаниях самой себе, о страхах, о нашем родстве и о проблемах с моим рождением. Забыла о настоящем и о будущем. Забыла о том, кто он и о том, кто я.

Остановилась только на мгновение, чтобы закрыть на ключ дверь в квартиру. Он послушно стоял рядом, а я держала его за руку и чувствовала невероятную мощь, заключенную в этом мужском теле. Мне хотелось отблагодарить его за то… за то, что он такой, какой есть.

За то, что не прошел мимо. Остановился, вмешался. За то, что поступает так не впервые, за то, что поступает так всегда.

Наверное…

Наверное, в тот вечер я пожалела, что мы на самом деле не брат и сестра. Я бы гордилась таким братом. И стремилась бы стать похожей на него. Быть такой же смелой, отзывчивой и порядочной.

Меня воспитывал отец. Он мне неродной. По иронии судьбы, я неожиданно почувствовала родство не с человеком, который меня вырастил, воспитывал, учил всему. Почувствовала родство душ с его сыном. С вероятно его сыном, который мне приходится никем. Если бы… Если бы отмотать пленку назад, я бы попробовала начать наше знакомство иначе. То есть – вообще не появляться здесь. Ему нужна порядочная, хорошая девушка. Возможно, врач. Она тоже должна спасать жизни. Чтобы он мог гордиться ей, мог уважать ее.

Я вела его в спальню. Самого порядочного и благородного человека на планете. Потому что хотела отблагодарить. Прекрасно понимая, отдавая себе отчет, что недостойна его. Не достойна даже держать его за руку. Но так уж получилось, он почему-то решил, что я ему нужна.

– Ты весь в крови, – сказала, опустив глаза на красное пятно у него на майке.

Мы остановились в спальне, возле кровати.

– П-поможешь мне? – его вопрос нежно погладил меня по макушке. Андрей выше меня и когда я вот так стою рядом с ним – то он смотрит обычно на меня сверху вниз. Как большой сторожевой пес на куцего щенка, играющегося у него в лапах.

Обычно.

– Да.

Как можно более осторожно подцепила его майку за низ и медленно потянула ее наверх. Не специально задела кожу пониже его пупка и почувствовала импульс, которым отозвался его железный пресс.

Сразу же получила горячий поцелуй в лоб. Андрей притянул меня к себе и снова вдохнул мой запах.

– Лена… Леночка, не бойся меня.

– Я… я не боюсь… больше.

Я все же стянула эту майку с него. А он подчинился, помог мне. После чего остался так стоять, позволив мне спокойно себя рассмотреть.

– Болит?

– С т-тобой ничего не болит, – мотнул головой пострадавший омоновец.

Его это беспрекословное подчинение, огромного бойца, передо мной, маленькой нашкодившей девчонкой… затуманило мой рассудок. Я опустила руки на его ремень и немного неловко расстегнула пряжку. Пальцы дрожали, не от страха, от чего-то другого. Возможно от впечатлительного трепета его тела, которым в это мгновение управляла я. Расстегнула молнию, получив в ответ еще один, уже самый главный импульс.

– Андрей, я… я не умею, но я хочу… это сделать…

– Д-делай, как считаешь нужным. Я в твоем распоряжении.

Прекрасно понимала, что с таким ранением, ему лучше быть очень осторожным, поэтому взяла его за руку и, подведя к кровати, помогла лечь. Он послушался. Дождалась, пока бывший братик оказался полусидя на подушках, и только тогда скинула с себя джинсовую рубашку, за которой последовали и джинсы. Мне нечего стесняться. Я не боялась этого ни в первый день, ни тем более, сейчас. За всем этим я избавилась от лифчика, а потом и от трусиков. В комнате горел лишь ночник, но его тусклого света было достаточно, чтобы тот, для кого я все это делала, смог меня разглядеть.

Его ладони поймали меня за талию, после того, как перекинув через него ногу, осторожно опустилась немного ниже его пупка. Оперившись руками о широкую грудь омоновца, подтянулась к его губам. Прикоснулась к ним и получала свой ненасытный ответ. Он ждал этого, хотел настолько сильно, что все его желание в прямом смысле просвечивалось через его кожу. Это длилось достаточно долго, хотела продолжить, но не могла оторваться от этих жадных губ, от его обжигающего языка и взгляда его черных глаз.