Мераб Ратишвили - Потерянные страницы

Когдая приехал в Грузию, Какуца Чолокашвили со своими партизанскими отрядами, уже сражался с большевиками, а через несколько дней начались бои в Сигнаги. Генерал был вынужден уйти в лес и сражаться один, так как он целый год ждал объединения партий, но как всегда, они не смогли прийти к соглашению. В ночь на 10 февраля 1922 года, ЧК захватил в «Военном центре» представителей всех партий, которые так и не смогли договориться, и заключил их в Метехскую тюрьму. В том числе и главных членов национально-демократического центра: Спиридона Кедия и Александра Асатиани. Когда Шалва ввел меня в курс дела, я тут же поделился с ним своими соображениями, по поводу того, что борьба была начата без соответствующей подготовки, так как она не носила характер общенародного восстания, что и поставило под удар многих из его соратников. Он согласился. Но тогда Шалва ещё не был политическим лидером восстания. В определённом смысле он даже сознательно уступил главную роль другим.

В апреле 1923 года расстреляли членов «Военного центра» – Коте Абхази и его соратников. Также был расстрелян председатель национально-демократического центра. Было ясно, что большевики не собирались отступать, и открыто начали репрессии. У них была информация о том, что готовилось восстание. Я не исключаю и того, что они сами были инициаторами всего этого, и что их провокаторы раздували этот процесс. Мы с Шалвой часто обсуждали эту версию, и поэтому, нам следовало быть в сто раз осторожней. Я и Шалва отпустили бороды и стали ещё больше похожи друг на друга. Даже разница в возрасте стала незаметной. В марте того же года, до того, как был расстрелян Коте Абхази, из Парижа приехал министр меньшевистского правительства Ноэ Хомерики. У него была миссия, уговорить Какуцу Чолокашвили прекратить борьбу. В действительности же меньшевики сами хотели взять эту инициативу в свои руки. И здесь проявилось малодушие грузинских политиков, что, в конечном итоге, и привело всё к плачевному результату. Верно говорил Шалва: «Мы не даём друг другу никакой возможности – ни любить, ни ненавидеть, и вот, пожалуйста, и бороться тоже».

Сам Ноэ Хомерики вёл переговоры с азербайджанцами для организации общего восстания на Кавказе. Приехавшие к нему из Азербайджана «мусаватисты», оказались чекистами, и в феврале

1924 года его арестовали. Тогда же были арестованы Пагава и Цинамдзгвришвили.

Начавшаяся без подготовки борьба дала повод большевистской ЧК развязать очередной виток террора. Оппозиции не удалось повести массы за собой, а жертв и людских потерь было много. Надо было начинать всё с самого начала. И без того было ясно, что Какуца Чолокашвили со своими отрядами не смог бы организовать крупномасштабное восстание. Он не смог бы объединить разрозненные отряды, так как для этого не были подготовлены необходимые ресурсы.

То, что борьбу начали без подготовки, было видно и по тому, что арестовали жену и двух дочерей Какуцы Чолокашвили, жизнь которых оказалась под угрозой. Потом арестовали и мать Какуцы, его тёщу и тестя, которого расстреляли во время восстания 1924 года. Такое развитие событий указывало на то, что борьба была начата без подготовки не только с точки зрения политических связей, коммуникации и общего обеспечения и снабжения, но и с точки зрения безопасности. Оправдывать это лишь патриотическим пылом я не считал целесообразным. Я делился с Шалвой своим военным опытом, и он соглашался со мной. Всё это должно было быть учтено на следующем этапе борьбы.

В июне 1923 года к Шалве приехал его товарищ по партии, и передал постановление национально-демократического центра о его назначении руководителем этого центра, для чего он должен был вернуться в Тбилиси. Через неделю мы приехали в столицу. После этого он стал и членом комитета независимости Грузии, который реально состоял из четырёх человек. Председателем Комитета независимости Грузии был Котэ Андроникашвили, другими членами – Ясон Джавахишвили и Дмитрий Ониашвили. Хотя Комитет независимости и представлял собой общий политический орган, но партии всё равно действовали каждая по-своему, отчего сильно страдало общее дело.

Несмотря на многие препятствия, весной 1924 года работа всё же наладилась. Комитет независимости сумел создать в уездахсвои подкомитеты. Упрочились связи между политическими силами, больше людей включилось в это дело. Нам удалось наладить контакты с Азербайджаном, Дагестаном, Чечнёй. Сеть восстаний с каждым днём разрасталась и становилась всё плотнее. Большая часть грузинского народа ждала восстания. Дух восстания уже давно витал в воздухе, это чувствовалось не только в разговорах. Как говорили некоторые, они ощущали его и кожей. Народ сетовал, почему медлят, многие даже возмущались, почему так долго не могут организовать. Об этом хорошо было известно и в ЧК, поэтому они лучше справились с делом. Пламенные патриоты с нетерпением ждали начала борьбы, но среди такого количества людей было много провокаторов и внедрённых лиц, это совершенно очевидный факт, но никто не позаботился о предупреждении таких эксцессов.

Был создан план восстания, который достаточно хорошо был разработан. Центрами восстания были объявлены Тбилиси и Батуми. Была назначена и дата восстания – 17 августа. Согласно плану, всё должно было начаться в один день и одновременно во всех городах и уездах, где Комитет восстания имел свои подготовленные группы. В последний момент план восстания был передан всем.

До начала восстания всё шло по плану, но внезапно арестовали Джугели, члена военной комиссии восстания. Также неожиданно вернулись в Тбилиси большевистские части, и в городе было объявлено осадное положение, согласно которому с девяти часов вечера запрещался въезд и выезд из города. Советское правительство знало о восстании, и надо полагать, довольно детально. Седьмого августа арестовали руководителя военной комиссии Гурии, генерала Каралашвили, а на второй день генерала Пурцеладзе – руководителя военной комиссии города Батуми – и весь комитет социал-демократов.

Предусмотренные планом центры восстания в Тбилиси и Батуми провалились, весь план восстания практически рухнул. Надо было поменять дату начала восстания, а до назначения новой даты провести расследование, чтобы найти причину провала. К этому времени отряды Какуцы Чолокашвили переместились к Манглиси и готовились к наступлению, они ждали только подкреплений. Он категорически отказался поменять дату восстания, чем поставил в безвыходное положение весь Комитет восстания. Он аргументировал свои соображения тем, что силы, которые, согласно плану должны были прийти к нему, были уже в дороге. Он говорил: «Если вернуть их назад, я не уверен, что эти разочарованные люди захотят вновь присоединиться к нам. Или мы должны перенести дату восстания на три месяца, после того как крестьяне соберут урожай.