Тиджан - Мой дорогой Коул

Я увидела его.

Кто-то встал передо мной и убрал веревку с моей шеи. Я стала втягивать воздух судорожными всхлипами. Кто-то поднял меня, и глаза мои закатились.

Чернота сомкнулась снова, но теперь я видела его.

Видела Дориана.

Меня окатили холодной водой.

Я повернула голову и увидела Кэрол рядом со своей кроватью. Она сидела на стуле возле меня и обмывала мое лицо тряпкой. Моя бывшая свекровь не смотрела мне в глаза. Она занималась делом. Поднесла тряпку к моему плечу и легким движением повела ее вниз по руке. Дойдя до кисти, приостановилась. Морщина перерезала ее лоб, и она испустила глубокий вздох. Мягкими пальцами взяла мою ладонь и стала разглядывать, поворачивая так и эдак, чтобы лучше видеть в неярком свете.

По комнате гулял сквозняк. Она поднесла влажную тряпку к костяшкам пальцев, а я огляделась. Я лежала на койке, в углу маленькой спальни. Единственная голая лампочка свисала с потолка. Мне была видна открытая дверца стенного шкафа. Внутри была только стопка одеял.

Из коридора донеслись тяжелые шаги. Они зазвучали громче, и я напряглась… пока они не прошли мимо двери.

– Ты очнулась? – Теперь Кэрол смотрела на меня.

Должно быть, я шевельнула рукой. Попыталась кивнуть, но было слишком больно. Чувствуя себя наполовину парализованной, я просипела:

– Что вы наделали?

Кэрол виновато опустила голову. Тряпка выпала из пальцев и шлепнулась на пол. Она чертыхнулась и нагнулась, чтобы поднять ее. Выпрямившись, положила на стол рядом с кроватью. Схватила ведерко, поднялась.

– Подожди. Я сейчас вернусь.

Я хотела попросить, чтобы она никому не говорила. Не говори им, что я очнулась! Не позволяй им снова делать мне больно! Но я не произнесла эти слова вслух, просто не смогла, поэтому лежала и ждала, чувствуя себя сплошной открытой раной.

Кэрол вернулась через пару минут, ногой захлопнув за собой дверь. Поставила ведро рядом со мной, вытащила новую тряпку и поднесла к моей щеке. Я затаила дыхание, ожидая холода, понимая, что это лишь усилит мои мучения, но ничего такого не произошло. Я ощутила прикосновение тепла и впервые после того, как меня похитили, испытала облегчение.

– Спасибо, – выдавила я наконец, хотя и сомневалась, стоит ли ее вообще за что-то благодарить. Мой собственный голос прозвучал глухо и незнакомо.

Кэрол не ответила. Обмыла мне щеку, потом перешла к другой. Вытерла подбородок, поднесла тряпку ко лбу. Протерев все лицо, она откинулась назад, бросила тряпку в ведро, сгорбилась и опустила голову.

– Это я виновата, – тихо проговорила она. – Во всем.

У меня сдавило горло и, кажется, на этот раз не от физической боли. Я больше не могла говорить.

– Я была их глазами и ушами в том, что касалось тебя, – продолжала Кэрол. – Никто больше.

Она встретилась с моим взглядом, возможно впервые за все время. Печаль в ее глазах должна была растрогать меня, но этого не случилось. Я нисколько ей не сочувствовала.

– Лайам дал мне ключ от дома, и после его смерти меня попросили проверять тебя время от времени. Я не знала зачем. Думала, они беспокоятся о тебе, и это выглядело таким добрым жестом с их стороны.

Кто такие они? Бартелы?

Она провела влажной тряпкой вверх по моей руке. Я закрыла глаза, цепляясь за ее слова, силясь не обращать внимания на жжение.

– Мы не с ними заодно, – сказала она. – Беа никогда не хотела, чтобы ее дети участвовали в семейном бизнесе. Она считала это глупостью. Единственный способ выйти – это горячая пуля, бывало, говорила она. Я узнала, что Беа вела их бухгалтерию, только когда она умерла, и все получили свое наследство. Лайам получил самую большую долю. Старуха любила его больше всех. Есть еще одна часть, которая достанется тебе. – Она криво, вымученно улыбнулась. – Если, конечно, выйдешь из этой передряги живой.

Она положила ладонь мне на лоб и убрала волосы на сторону.

– Я вытащу тебя отсюда. Обещаю, Эддисон. Я сделаю это ради Лайама. – Голос ее дрогнул. – Я должна сделать так, чтобы мой сын гордился мной, потому что знаю, он меня стыдился. Наверняка. Я бы стыдилась. И стыжусь. – Глаза ее запылали. – Клянусь, я понятия не имела, зачем они хотели, чтобы я следила за тобой. Мне никто ничего не объяснил. Я просто должна была сообщить, если произойдет что-нибудь странное, и твой переезд в «Маурисио» был странным. Тогда-то я и узнала.

Что узнала? Я открыла рот, попыталась заговорить, но снова не смогла.

– Они думают, что у Лайама… Нет, они знают, что у Лайама был клиент из Бартелов. Это было еще до того, как они поняли, что Лайам порвал с нами. После того все пошло наперекосяк. – Она снова встретилась со мной взглядом и, сглотнув, добавила: – Тогда шла война, и они не могли определить, на чьей стороне Лайам. Беды начались, когда вернулся Коул Маурисио. Некоторое время было мирно, но он убил четырех наших людей. С того все и пошло.

Я вспомнила, что сказал Коул: «Они прислали четверых… те умерли. Я остался жив… я вернулся и убил и других».

– Мы оказались втянутыми в войну, которой не хотели, по крайней мере, сначала. Мы были страшно злы. О, да. Они были просто в бешенстве. И погибло еще несколько наших. Тот Картер Рид, он убил почти всех наших. Все думали, что он пришел за нами, как…

…как они пришли за семьей Коула. « Первым они убили моего отца… Следующей через неделю стала моя мама». Потом троих его братьев. Старшую сестру. Двух младших сестер, двойняшек. Одного за другим, неделя за неделей.

Я плакала, но не по Кэрол. Она обмывала мне шею. Слезы, которые текли по щекам и капали ей на руку, были слезами по Коулу, мужчине, чью семью она помогла убить.

Во мне начало прорастать семя. Оно было маленьким, но очень сильным. Семя ненависти к семье, из которой вышел Лайам.

– Ну, в общем… – Кэрол прокашлялась. Рука ее застыла у моей ключицы, но я сомневаюсь, что она меня видела. – Теперь их беспокоит, что ты рассказала, поэтому мы и подали против тебя иск. Я не хотела. Мы знали, что Лайам купил тот дом на свою долю наследства. Мы не имели прав на те деньги. Беа позаботилась об этом. Но им нужен был доступ к твоему банковскому счету. В этом заключалась основная причина, и у них есть свои компьютерные специалисты. Я этого не понимаю. Мне пытались объяснить, но все напрасно. Им просто нужны были выписки с твоего банковского счета, чтобы посмотреть, не платит ли тебе Маурисио, не потому ли ты живешь в его здании.

Кто они? Я хотела знать их имена. Хотела знать все.

– Они не смогли ничего найти, сказали, что не было никаких подозрительных трансакций.

Что? Нет, я не могла говорить. Не могла защититься. Только руки сжались в кулаки так, что ногти вонзились в кожу. Эта боль немного уменьшила другую.