Александр Слепаков - Вся история Фролова, советского вампира

Паника, вызванная репортажем сторожихи с места сражения ящера с пазиком и ещё дополненная рассказом доярок, видевших издалека и ящера, и акцию Сильвы на ферме, превратилась в настоящий ужас, когда по селу стали бегать недоенные коровы из коровника. Дело в том, что коровы чувствовали близкое присутствие ящера и рвались, как могли, чтобы убежать далеко от этого страшного места. К тому же их не подоили, от этого им было больно. Скотник боялся, что ящер вырвется из «железного плена», тем более что тот предпринимал время от времени отчаянные попытки это сделать.

Выпив полбутылки водки, полученные от незнакомой, но такой умной женщины, скотник решил, что коровы, если их выпустить, будут в большей безопасности, чем в закрытом помещении коровника, на прочность стен которого он всё-таки не очень полагался. Тем более что доить этих взбесившихся от страха животных и так не было никакой возможности.

Коровы кинулись в сторону, противоположную от ящера, то есть к реке. Ящер же, повёрнутый к ним хвостом, тем не менее с новой силой стал вырываться, но только ухудшил своё положение: ещё сильнее запутался в этой железной паутине, которая гнулась под его напором, но не выпускала его. Коровы инстинктом чувствовали, что в этой ситуации надо бежать к людям, а где находятся люди, было им понятно. Люди там, где дома и откуда идёт дым из печных труб. А дома за рекой. Но на лёд умные коровы не побежали, он бы не выдержал. А побежали они к мосту и по нему переправились через реку и хлынули как раз в самый центр хутора. Слева от них была площадь перед конторой. На площади стоял покалеченный пазик. А справа – улица. И коровы не побежали к конторе, потому что от конторы им толку никакого бы не было.

А побежали коровы по улице, потому что там в домах жили бабы, и эти бабы коров знали, жалели и могли их укрыть и подоить. Хуторские бабы, не дожидаясь приказа сверху, сами начали забирать поуспокоившихся на улице коров во дворы, доить, устраивать им временные стойла. Директор совхоза распорядился развозить им сено, у кого не хватает, и бидоны по дворам, чтобы туда сливать надоенное молоко.

Он позвонил уже пожарным, в милицию в Багаевку, напомнив, что с тех пор, как участковый, уполномоченный с хутора Усьман, пропал, то есть с середины сентября, нового так и не прислали. А в такой дикой, можно сказать, ситуации милиция бы очень пригодилась. Хотя что будет делать милиция, сам он точно себе не представлял. Осуществить задержание ящера, на которого директор в заботах так и не успел ещё съездить посмотреть, милиция точно не сможет. Но как-то спокойнее, когда участковый на месте. Эх, Игорь, куда ты делся, живой ли ты?.. Что такое стало происходить на хуторе? То вампир, то крокодил какой-то… Интересно, у других тоже так, или только у нас? Но мечтать и рассуждать было некогда. Куда-то ещё надо бы позвонить. В университет? В цирк? В зоопарк? Куда?

А парторга, кстати, и нет в кабинете. Сидит, наверное, дома, нос за дверь высунуть боится. А директор совхоза нос высунуть не боится. У него на столе охотничье ружьё. Патроны в стволе – на кабана. Но… может, и они слабенькие, надо поехать, посмотреть на это чудо. Может, попробовать пристрелить его сразу. Пусть учёные орут потом. Безопасность людей важнее.

А парторга не без причины не было в кабинете. Он действительно остался дома и пребывал в состоянии крайне подавленном. Дело в том, что по его инициативе, поддержанной районом, а если честно, по просьбе самого районного партийного начальства на хуторе проходило мероприятие: дни почётного донора. И пазик, который подвергся нападению, был передвижным процедурным кабинетом из Ростова, приспособленным для сбора донорской крови. Стерилизаторы, холодильники, всё, что необходимо. Кровь вообще нужна, а сейчас ещё (ну, это людям не обязательно говорить) из Афганистана стали раненых привозить. Им кровь очень нужна.

Местное население на призыв откликнулось дружно. А чего не откликнуться, если от работы освобождают, шоколадку дают и талон на обед. Почему не пойти? Ну и пошли. Весь день шли. Наш фельдшер тоже помогал. Вот. Насобирали много крови. А ночью откуда ни возьмись – крокодил. Почувствовал гад кровушку. Как это парторг раньше не подумал? Ведь ещё летом такая напасть вампирская была. Тоже с кровью связанная. И тот гад тоже осенью появлялся. «Ох, не надо было донорские дни устраивать. Ох, не надо было… Только ведь утихло всё. И вот – на тебе! Получай, парторг, и распишись. Тут крокодил на ферме какой-то ужасный. Откуда он только взялся, мамочки мои?!

А перед конторой пазик. Полный крови. И с места он двинуться не может, потому что его крокодил поломал, колесо ему отбил. А почему это крокодил сразу на пазик этот напал, а? Случайно, да? Ага, случайно… А как в райком звонить, вообще не понятно. Скажут: что, опять? Да ты с ума сошёл, парторг. Ну вот пусть так и будет. Я сошёл с ума. Сижу дома, и всё. И всё! Может парторг заболеть, в конце концов? Может у него температура, б****, подняться? Или не может?»

Ну, раз парторг дома, то обойдёмся пока без парторга. Директор совхоза взял ружьё и пошёл из кабинета. Но в дверях он увидел, сначала глазам своим не поверил, участкового, (лёгок на помине) который сам собирался к нему войти и поднял руку, чтобы постучаться.

Участковый изменился. Во-первых, он похудел, и очень сильно. Как-то выпрямился. Одет был в гражданское, но – как будто в поход собрался. И на поясе у него была кобура с пистолетом. За его спиной стоял какой-то седой старик и женщина, которую директор видел раньше среди университетских. Участковый сказал:

– Расспросы потом. Мы за вами, – и посмотрел с неодобрением на ружьё.

– Да откуда ты взялся? – не выдержал директор.

– Не важно откуда, важно, что вовремя, – ответил участковый. – У нас мотоцикл, давайте на вашей машине поедем. Только вот её завезём к Петровне, – продолжал участковый, кивая на женщину.

Они спустились вниз, сели в машину директора, машина тронулась с места.

Петровна не удивилась, а только сказала:

– Ну, раз ты появилась, то и твой появится. Не к ночи будь помянут. Заходи, тут хоть тебя и не ожидали увидеть, а рады будут. На крокодила не хочешь пойти посмотреть?

– Я уже видела, – сдержанно ответила Иевлева.

– А… ну-ну, – отозвалась Елизавета Петровна.

Сильва очень обрадовалась Иевлевой. Я вообще никогда не видел её такой радостной. Она обычно вела себя сдержанно. Даже постельные дела не выводили её из равновесия: то есть присутствовало некоторое исступление, но не радость. Было такое впечатление, что чувство радости ей вообще не знакомо.

А тут прямо она вся светилась. Как будто Иевлева – её любовница или там сестра… И та тоже вся прям разулыбалась… И зачирикали две подружки.