Татьяна Устинова - Первое правило королевы

– Мне так нравится свитер, – призналась Катя и погладила рукав. – У меня почему-то никогда не было таких вещей. Генка… то есть мой муж… считал, что я должна носить костюмы. Я в них похожа на Нонну Мордюкову в роли председателя колхоза.

– Не носи больше костюмы, – предложила Инна. – А свитер я тебе дарю.

– Что вы, Инна Васильевна! Мне не надо!

– Мне тоже не надо, – отрезала Инна, – он мне как раз до колен. А рукава до пяток.

Она допила кофе и поднялась.

– А завтракать? – вскрикнула Катя.

– Глеб приедет, и вы с ним позавтракаете. Я и так опоздала.

Она погладила по голове попавшуюся на дороге Джину, которая недоуменно задергала спиной – не привыкла, чтобы хозяйка проявляла нежность и ласку, не спросив разрешения.

Надо было отдать котов свекрови. Если случится что-нибудь непоправимое, с кем они останутся? Перед кем будут дергать спиной и кому сообщать, что они точно знают, сколько в холодильнике осталось рыбы?

…А свекровь с кем останется? Сыночек, бывший Иннин муж, не в счет.

Инна уже застегивала шубу, когда зазвонил телефон.

Звонил Юра, сообщал, что «разболелся» и на работу прийти никак не может. Для убедительности он пошмыгал носом, а в конце разговора еще и покашлял.

Инна сказала ему, что шмыганье и кашель слышала, в неминуемости его близкой кончины от простуды убедилась и на работу он может не спешить. Наверное, так даже лучше.

– Катя, у тебя есть ключ?

Она показалась в коридоре. На руках у нее сидела невозмутимая Джина.

Инна ощутила болезненный, словно от булавки, укол ревности.

– Да. Вчера вы его Глебу оставляли. У меня в шубе.

– Хорошо. Когда будете уезжать, закроете. Только не забудьте.

Катя вдруг встревожилась.

– Инна Васильевна, что-то случилось, да? Митька?! Или… кто?

– Ничего не случилось, – успокоила ее Инна. – Хуже уже не будет, Кать. Дальше будет только лучше.

Она махнула Кате рукой и сбежала с крыльца, к машине, которая стояла за кованой решеткой, вся окутанная белым облаком.

Внутри, как обычно, был Осип. Осип, как обычно, был мрачен.

– Что так поздно сегодня, Инна Васильна?

– И тебе доброго утра, Осип Савельич.

Осип что-то пробормотал, очевидно, поздоровался.

– Куда?

– На работу.

Некоторое время ехали молча, как раз до будки со шлагбаумом.

– А говорят, что губернаторская дочь нашлась.

– А она терялась?

– Да будет тебе, Инна Васильна! Все знают.

– И где нашлась?..

– А шут ее знает. Сбежала куда-то и отсиживается. Мать хоронить надо, а ее нету! Во какая девка!

Инна молчала, смотрела в окно. Она сочувствовала Кате и вовсе не считала, что та «отсиживается».

На полдороге она вдруг вспомнила, что так и не спросила у помощника про списки прессы, которые тот приготовил.

Война войной, но работу она никогда не забывала.

Мобильный у Юры не отвечал, а домашний был записан в блокноте у секретарши. Секретарши не было на месте, и Инна поняла, что быстрее будет заехать к Юре домой.

– Осип Савельич, ты знаешь, где Юра живет?

– Наш Юра?

– Ну конечно!

– Знаю, вчера только отвозил с температурой, а он…

– Завези меня к нему.

Осип сбросил скорость, притормозил и перестроился в левый ряд.

– Это мы быстро, – бормотал он себе под нос. – Здесь рядом.

Юра оказался действительно рядом, добрались за две минуты. Инна выскочила из машины, как раз когда в кармане зазвонил мобильный телефон.

– Квартира пятьдесят восемь! – крикнул Осип в окно.

– Да!

– Инна Васильевна, – произнес голос Якушева. – Ты где?

– Я в городе, Сергей Ильич.

– Давай ко мне.

Голос был напряженный.

Инна помедлила.

– Что случилось, Сергей Ильич?

– Что случилось, то случилось. Я тебя жду. И быстрее.

Телефон смолк, погасла веселенькая панелька. Инна посмотрела на нее, сдвинув брови, и сунула в карман.

Что-то действительно случилось. Якушев никогда не говорил с ней таким тоном.

…Вот интересно, что со мной будет сегодня в шесть часов вечера?..

Долго не открывали, и она уже подняла руку, чтобы позвонить еще раз, когда дверь распахнулась и перед ее взором предстал ее собственный помощник Юра – в клетчатых трусах и с декадентской сеточкой на голове. Вид у него был крайне недовольный.

– Инна Васильевна! – вскрикнул он и нырнул за дверь. – Боже мой!.. Как же вы… без звонка…

Инне стало смешно.

– Один-один, Юр, – сказала она из-за двери. – В тот раз я в колготках, в этот раз вы в трусах.

– Я сейчас, одну минуточку… да вы входите, входите…

– Юра, вы мне скажите только, где списки, которые вы для меня готовили. Помните, по прессе, и что там…

– Сейчас, я… Сейчас. Инна Васильевна, я халат накину, а вы проходите!

– Мне не надо проходить, а вы вполне можете не искать ваш халат!

– Списки? Господи, где же эти списки?.. Я не помню. А что? Срочно нужно?

– Якушев звонил только что. Сказал, что у него какое-то срочное дело. Я думаю, что он опять о нашем празднике беспокоится.

Дверь в соседнюю квартиру у Инны за спиной приоткрылась. Из нее никто не выглянул, но Инна словно увидела выросшее из-за двери любопытное ослиное ухо.

Соседи на посту. Они всегда на посту.

– Входите, Инна Васильевна!

Она вошла, ругаясь про себя, что визит к помощнику превратился в такое цирковое представление.

В тесной передней сильно пахло духами, кофе, висело женское пальто и еще какая-то голубая штука на бретельках. Инна уставилась на штучку. Проследив за ее взглядом, Юра, уже облачившийся в полосатый халат, метнулся и засунул штучку под пальто.

Теперь он таращился на Инну, и в глазах у него была безграничная любовь и преданность начальству.

– Юра! – позвали из комнаты нежно. – Кто там, Юрчик?

– Это ко мне, – громко объяснил тот в потолок. – По работе.

– Юр, где списки прессы? Вы мне скажите, и я поеду. Тем более там Якушев беспокоится.

– Списки, списки… – и Юра байроновским движением приложил руку ко лбу, обнаружил там сеточку, зарделся, сдернул ее и сунул в карман. – В моем столе списки, – вспомнив, доложил он. – Справа, если не ошибаюсь, в среднем ящике. Да, именно там. Инна Васильевна, но я завтра уже смогу, я думаю, так что если не срочно, то…

– Выздоравливайте, Юра, – ласково сказала Инна. – И не выключайте телефон, а то вон я… сколько шума наделала.

Она шагнула обратно на площадку и побежала вниз. Юра, высунувшись из двери, провожал ее глазами.

– Я завтра обязательно!.. – крикнул ей вслед, но она не остановилась и не оглянулась.

Из приемной Якушева Инна набрала выученный наизусть номер и нажала кнопку отбоя в ту же секунду, как трубку сняли.

– Заходите, – во второй раз кислым голосом предложила помощница, и Инна вошла.

Якушев был мрачен. Он был так мрачен, что его лицо казалось вымазанным серой краской, по сравнению с арктическим сиянием зимы за высокими окнами.