Татьяна Устинова - Первое правило королевы

– Так-с, – Якушев как ни в чем не бывало почесал за ухом и посмотрел на Инну. – И что теперь нам с тобой делать, ласточка? Куда мне теперь тебя девать-то?

– У вас есть человек, который отлично знает, куда девать. Которому вы пообещали мое место. Которого вы сами до смерти боитесь, потому что он… не в себе. У него нездоровая психика. То есть он, конечно, не буйный сумасшедший, но он садист, получающий удовольствие от смерти. И вы сами выпустили его на свет, как джинна из бутылки.

– Замолчи! – вдруг взревел Якушев. – Замолчи сейчас же, сука, дрянь!

Инна посмотрела на него совершенно хладнокровно.

– Поздно, Сергей Ильич. Поздно теперь кричать. Все. Вы знали, что у Мухина случился роман с какой-то деревенской девчонкой. Тогда за романы не то чтобы сажали, но из партии исключали, с работы выгоняли и все такое прочее. Мухин девчонку бросил, разумеется, девчонка родила и утопилась, как в книге про любовь. Мухин про ребенка и думать забыл. А потом он явился, этот ребенок. Двадцать семь лет спустя. Я не знаю, чем он Мухину пригрозил…

– Как чем? – спросил у нее за спиной ее собственный помощник Юра, который час назад метался по тесной прихожей в семейных трусах и с сеткой на голове. – Маньяком, конечно! Это же я писал про маньяка!

Инна через плечо посмотрела на него. Он стоял у двери, привалившись плечом к косяку, отглаженный, наманикюренный, усмехающийся красавец, и она вдруг подумала со стремительным ужасом, что ошиблась.

Этого не может быть. Это не он.

Юра повернул в двери ключ и двинулся к тому месту, где сидела Инна. Дошел и присел перед ней на корточки.

– Я писал в газете про маньяка из сумасшедшего дома и посылал Мухину письма, что этот маньяк и есть его сын, только и всего!

Тут Юра улыбнулся доброй улыбкой. Он смотрел Инне прямо в глаза, и от его взгляда у нее медленно и противно закружилась голова.

– Старый козел верил! Он верил, мать его! Сначала мне было весело просто брать у него деньги – он давал, он все время платил, потому что я угрожал рассказать всем, что полоумный маньяк в Заболоцке – сынуля нашего бати-губернатора, да еще незаконный, да еще брошенный им, злыднем! А он верил! Он даже ни разу не позвонил в эту психушку, чтобы проверить! Кретин, пень старый! Он вину чувствовал, мать его! Да я чуть не сдох, когда узнал, что этот слизняк – мой отец!

– А рассказал вам об этом, конечно, Сергей Ильич, – протянула Инна, бесстрашно глядя в яростные пылающие глаза. – Поделился.

– Конечно. Я долго думал. Очень. А потом придумал. Я плаваю хорошо, Инна Васильна, душа моя. Ну, и нырнул. А когда этот хрен за мной кинулся, я его утопил, разумеется. Он долго не захлебывался, все наверх рвался! Удивился, наверное, сильно – он же меня спасать полез! – Юра радостно засмеялся. – Я появился с его документами, а сведения из Заболоцка, что Юшин погиб, Сергей Ильич уничтожил. А уж потом Сергей Ильич меня на работу пристроил, новую фамилию дал, паспорт, новую квартиру. Я ведь умный, Инна Васильна, драгоценная вы моя. Это меня в психи закатали, потому что боялись, что лишнее начну болтать, что настоящий наследник-то я!

– Юра, – спросила Инна, – что вы несете? Какой наследник? Чего?

– А всего, – безмятежно ответил Юра. – Я, а не те ублюдки! И я убил его, как у Шекспира! На мне кровь отца!..

Он явно был безумен – нервное напряжение, что ли, сказывалось? – и Инна вдруг испугалась, что не сможет понять все до конца.

– Вы написали, что маньяк сбежал из сумасшедшего дома. Мухин прочел это в газете. Вы прислали ему записку, где уже не просили денег, а говорили, что его сын хочет его увидеть, и назначили время, когда Мухин должен быть в своем кабинете. Что было назначено на это время?

– Телефонный звонок, – весело сказал Юра. – Его сын должен был ему позвонить! Господи, как это было смешно, когда старый козел сидел, и ждал, и трясся, а потом я пришел и убил его! Но я, конечно, сказал ему, что я и есть его сын и именно мою мать он утопил в реке!

– Я сразу знала, что убил его кто-то из своих, – задумчиво произнесла Инна. – Не могло быть чужих ночью в кабинете губернатора! Вы выстрелили ему в висок, спустились в кабинет Сергея Ильича, заперлись в нем и, когда приехала милиция и все остальные, просто-напросто вышли из кабинета и присоединились к ним, правильно?

– Йес, – бодро ответил Юра. – Знаете, вы мне даже нравитесь, Инна Васильевна. Я бы на вас женился, если бы мне не нужно было вас убить.

– Вы выросли в детском доме? – вдруг спросила она.

– Боже избави, – пожал плечами ее помощник, – в каком еще детском доме! Меня взяли чудесные люди. Подобрали, как щенка, которого собирались утопить, а потом сжалились! Профессор и его супруга. Они были старыми, когда я родился, а когда я вырос, стали уже совсем дряхлыми. Да ну их, они померли давно.

– А где вы жили?

– В Томске. Да какое вам дело?

– Такое, что я никак не могла понять, почему вы Шекспира цитируете и на Черчилля ссылаетесь. Не должны ведь, будь вы из детдома. А вы, оказывается, из профессорской семьи.

– Ну да. Я сделаю хорошую карьеру на вашем месте, Инна Васильна. Вы за меня не волнуйтесь.

– Как вы из Томска попали в Заболоцк?

Юра вдруг дернулся, словно от внезапного ожога, покраснел, вскочил и изо всех сил двинул стул. Стул загрохотал.

– В Заболоцк меня упрятали те гады, которые знали, что я наследник, только я, один я!..

– Юра!

– Только мне положено было все то, что они имели вместо меня, а я в это время…

– Юра!

– Мне было десять лет, когда я узнал, что мои родители мне не родители, что это чужие люди, совсем, совсем чужие, и я их возненавидел! Уроды, интеллигентишки проклятые!.. Все учеников водили, не дом, а проходной двор! Учись, учись, только выучившись, выйдешь в люди! Читай, читай, в книгах есть все, что нужно человеку! А мне ничего этого было не нужно! Я хотел, чтобы у меня были мать и отец, а они оказались чужие! Они меня подобрали просто так, чтобы все знали, какие они благородные, сволочи!..

Инне было страшно и неприятно, но она взяла его за руку и сильно сжала – как будто надеялась, что сможет привести его в чувство!

– Вас… обижали? Били?

– Если бы они хоть пальцем до меня дотронулись… я бы убил их. Я всегда был сильнее. Я был самым сильным. И умным. Гораздо умнее, чем эти старые, трухлявые пни!

– Как вы попали в Заболоцк, Юра? Он дернул плечом, стряхивая ее руку.

– После университета я приехал сюда, в Белоярск. Конечно, я поступил в университет, как они хотели! Это оказалось так просто – поступить и учиться, потому что все остальные ничтожества были гораздо хуже и глупее меня! Я был лучшим студентом в Томском университете, на социологическом факультете! Можете хоть сейчас позвонить туда и узнать! Да вам кто хочешь скажет!..