Татьяна Устинова - Первое правило королевы

Если к шести часам она все еще будет жива, значит, когда-нибудь вдвоем с сыном они пойдут кататься на лыжах в такой же дымный от мороза день, когда солнце похоже на кусок льда в цветном бокале, а снег сверкает ярче, чем все ее бриллианты, вместе взятые.

– Инна Васильевна, – начал Якушев, не поздоровавшись и не предложив ей сесть. – Ты, говорят, с Ястребовым какие-то там антимонии разводишь!

– Кто говорит? – спросила Инна.

– Разведка доносит, – буркнул Якушев. – Давай объяснись, правда это или нет!

– Что именно, Сергей Ильич?

Якушев легонько хлопнул ладонью по столу. Инне показалось, что от его движения по кабинету пронесся ледяной ветер.

Она во все глаза уставилась на него. Раньше начальство никогда не позволяло себе стучать руками по столу в ее присутствии.

– Ты дурочку не валяй, Инна Васильевна. Ты толком говори, что затеяла, да еще у меня за спиной! Я ведь не Анатолий Васильевич покойный, я тебя, лапушку, в порошок сотру. Мокрого места от тебя не оставлю! В моей команде отступников не было и не будет.

– А разве я в команде?..

Якушев словно поперхнулся, замолчал и уставился на Инну, выкатив глаза. Она вдруг подумала, что его вот-вот хватит удар – в духе бразильского сериала – и он лишится памяти и не сможет больше ходить и говорить.

– Сергей Ильич, вы же самый первый мне позвонили, когда Мухина убили! Почему вы предложили мне какую-то дикую работу? Праздник для народа, встречу зимы, веселый карнавал? Что за ерунда такая? Я никогда в жизни не занималась праздниками и ничего в них не понимаю. Зато я хорошо понимаю в политическом пиаре! Но вам этого не нужно, так?

– Я сам знаю, что мне нужно и чего мне не нужно! Тебя на то место поставили, где ты больше всего нужна! И недовольство свое ты попридержи, Инна Васильевна! Если ты к Ястребову собралась, еще большой вопрос, возьмет ли он тебя, с подмоченной-то репутацией, а я уж со своей стороны тебе обещаю, что сделаю все, чтобы она сухой не осталась, репутация твоя, если ты так к нашему доверию относишься!

Инна дошла до середины длинного стола, выдвинула стул и села, закинув ногу за ногу. Она знала – Якушев терпеть не мог такую позу, искренне считал ее вызывающей. Открылись совершенные щиколотки с маленькой выпуклой косточкой, и пола юбки поехала по нейлону чулка, обнажая колено. Инна неторопливо вернула юбку на место.

– Ястребов звал меня к себе, – негромко сказала она. – Я отказалась. Я считала, что должна сначала переговорить с вами. А вы меня определили в песельники, Сергей Ильич!

– Я тебя туда определил, где тебе самое…

– А хотите, я вам скажу, почему вы меня туда определили? Потому что с этой работы меня проще всего убрать. Тихо, без лишнего шума и навсегда. Верно?

Якушев вдруг зорко глянул на нее – и гнева в его лице как не бывало, и серая пелена куда-то исчезла.

– Вы повесили бы на меня организацию этого самого праздника для народа, потом свели бы меня с этим, чью визитку вы мне сунули, а потом завели бы уголовное дело, верно? Нашлись бы какие-нибудь бюджетные растраты, это уж непременно, а тут и моя связь с криминалом! Этот, с визитки, как раз и есть криминал, да еще какой!

– Ты, Инна Васильевна, переутомилась, видно. Ерунду городишь и не морщишься. Или это тебя Ястребов настропалил против старых друзей идти?

– Какой вы мне друг, Сергей Ильич! И я вам не друг. Вам покойный Мухин был друг, и то вы его не пощадили.

Он думал долю секунды. Только одну крохотную долю секунды он колебался и не знал, как ему вести себя с ней дальше. Потом он принял решение, но эту долю она засекла своим безошибочным, сверхчувствительным, супермощным радаром, который называется интуицией.

Засекла и с холодеющим сердцем поняла – она права.

До этого мига она была напряжена, как стрела, заправленная в арбалет, а со следующим ударом сердца ей стало наплевать.

Она, как и эта стрела, выпущенная на свободу, вдруг обрела скорость, перестала сомневаться и знала только одно – цель близка. Цель, которую надо поразить.

– Инна Васильевна, я тебя только потому… ты женщина и только потому… слабый пол, твою мать! А ты соображай, что говоришь, у меня, знаешь, терпение тоже… С больной головы на здоровую!

– Вам нужно мое место, чтобы посадить на него своего человека. Поначалу вы собирались просто поручить мне какую-нибудь дурацкую работу в надежде, что я от нее откажусь и вы сможете заставить меня написать заявление и убраться отсюда. Но в день похорон вы узнали, что Мухин оставил какие-то бумаги и вдова собирается передать их мне. Я стала опасна, да, Сергей Ильич? Тогда и возник этот самый, с визитной карточки. С его помощью вы убрали бы меня гораздо надежнее и гораздо дальше, чем просто в Москву.

– Инна Васильевна, ты заболела, что ли?!

– Да ни черта я не заболела, – с досадой сказала Инна. – Хватит уже. Вы не годитесь в артисты, Сергей Ильич, правда. Особенно когда так… один на один.

– Тебе, может, водки налить? – предложил Якушев миролюбиво и даже потянулся в сторону шкафчика. Рука у него тряслась. – А то ты отчета себе не отдаешь…

Под окном, далеко внизу, прогудела машина.

Инна представила себе, как Осип в «Вольво» читает толстую книгу и горестно вздыхает, когда дело в ней идет не так, как хотелось бы ему, Осипу.

Что он станет делать, если останется один?.. Каково ему будет с другим человеком? Привыкнет ли, сможет ли так же делить с ним жизнь, как он делит ее с Инной?..

– Вы даже представить себе не могли, что это за бумаги, потому что были уверены, что Мухин ни сном ни духом не подозревает… вас. Вы всегда были его лучшим другом и главным соратником. Всегда, всю жизнь, правда? Он и предположить не мог, что за игру вы затеяли!

– И что за игру я затеял?.. Инна коротко улыбнулась.

– Игру во власть. Самую сладкую из всех. Вы ведь умный человек, вы отлично понимали, что вам ни за что не удастся взять ее у Мухина из рук. Во-первых, он вам ни за что бы ее не отдал. Во-вторых, вы его побаивались. В-третьих, и в-главных, у вас нет таких денег, чтобы прийти во власть легально и на чьих-то плечах! Вы не можете себе позволить покупать журналистов, газеты, телевизионные передачи, радиоканалы, верно? Вы можете только получить их в наследство. Вы были первым замом, Мухин умер, вы стали и.о. губернатора, и все бюджетные деньги оказались в вашем распоряжении! И не только деньги! Но еще и государственные средства массовой информации, вроде тех же газет, которые сделают вас губернатором, как миленькие.

Воцарилось молчание.

– Н-да, – произнес Якушев задумчиво. – Прав был Анатолий Васильевич. Всегда говорил, что Селиверстова умна, а я не слишком верил. То есть верил, конечно, но что там за ум, у бабы!..

– Эти разговоры не ко мне, – сухо возразила Инна. – Это к Хрусту, пожалуйста. Он про бабий ум все понимает.