Дана Стар - Единственная для бандита

Она падает на холодный бетонный пол. Не двигается.

– Нет! Блять! Нет!

Бегу. Бегу. Бегу. Кричу, рыдаю.

Не могу добежать.

Она умирает. Тонет. Лёжа на грязном полу в густой багровой луже.

Это ли я хотел? Этого ли я желал, блять, когда проклинал ту, которую полюбил больше всего на свете?

Как будто по голове чем-то тяжёлым огрели. Я понял, что погорячился. Вспылил. Надо было поговорить. Выяснить истинную причину того, что толкнуло Лину совершить предательство. Она… шептала, что не виновата, что её шантажировали, угрожали жизнями дорогих людей.

Я вдруг вспомнил. Обрывки сообщений, фраз.

Какой я идиот. Когда в душе просыпается зверь, овладевая здравым разумом, я не соображаю ничего. Мной управляют эмоции.

Сложный характер. Ядовитая кровь.

Надо всё выяснить. Немедленно.

Лина не такая. Ведь не такая же тварь, какой я её нарёк?! Не могла так искренне притворяться рядом со мной. Все её эмоции, за девять месяцев, были натуральными.

– Лина! – ору я, подскакивая на кровати.

Потный, дрожащий в нервных конвульсиях. Перед глазами до сих пор мигает та ужасная картина. Кровь. Слезы. Остывшее на полу тело любимой девушки.

– Это с-сон… Просто сон, – срывающимся тоном талдычу себе, раскачиваясь на кровати, обхватив голову. – Сон. Сон. Сон.

Придя в себя, осматриваюсь.

Габриэль плачет. Няня укачивает его на руках, подкармливая с бутылочки. Я вдруг понимаю, почему малыш проснулся. Не только из-за моих воплей. Малыша разбудил звук пиликающего телефона.

Смотрю на дисплей – номер незнакомый.

Отвечаю.

А вот в динамике раздаётся очень даже знакомый голос.

Где я его слышал? Не могу вспомнить. Но со мной общаются на русском. Без акцента.

– Эй, ублюдок! Чё, не спишь? Твоя шлюшка у нас! И она сдохнет. Если через шесть часов ты не явишься лично по указанным координатам. В Россию. Успеешь, а? Высылаю фото. Как доказательство.

Телефон пиликает от звука входящего сообщения.

Дрожащими пальцами я жму на экран, открывая присланный медиафайл от неизвестного номера.

Мгновенный холод парализует тело, утягивая меня на самое дно могилы. Голова кругом. Горло душит. Грудь рассекают невидимые лезвия нереального страха.

Клубничка. Связана. С закрытым ртом. Без сознания.

Лежит на грязном бетонном полу. На том самом, будто из сна.

На ней белое платье. Точь-в-точь такое же… как в кошмарном сне.

А над худеньким тельцем возвышается громоздкая тень с пистолетом в руках, дуло которого направлено беспомощной девушке точно в сердце.

Я медленно открываю глаза. Голова дико болит. Как будто снаряды взрываются, как будто я только что по минному полю бежала… Тело ноет. Меня словно палками молотили ночь напролёт!

Мотыляю головой, жадно хватаю губами спёртый воздух. Здесь душно. Воняет нечистотами. Меня начинает мутить. Я едва не блюю на грязный пол, какого-то грязного помещения.

Зрение восстанавливается почти полностью. Я постепенно прихожу в себя.

Мамочки… Где я? Ничего не помню. Ужасно, мучительно сильно болит голова. Сознание и тело плавают в каком-то тошнотворном сиропе. Все окружающие предметы дрожат перед моими глазами.

Помещение просторное, затемнённое. Над потолком, на длинном проводе, раскачивается одинокая лампа. Неужели у меня сотрясение головного мозга?

Через несколько секунд я начинаю понимать, что происходит.

Я сижу на ржавом стуле, прикованная к нему верёвками. Слышу гнусные смешки. Шаги. Мат-перемат. Кто-то приближается.

Страшно. Очень-очень страшно.

– Очнулась, Клубничка? – звучит презренный смешок.

Из тени выходит высокая фигура в тёмном спортивном костюме. Лицо ублюдка искажает кривая усмешка, а в руках блестит острая сталь охотничьего ножа.

Нет! Нет! Нет!

Как же так? Как? Что происходит?

Чёрт. Нет! Нем может быть…

Это Сергей.

В голове громыхает ядерный залп.

Я вспоминаю. Всё вспоминаю, что было до того, как я упала и потеряла сознание.

Сергей ударил меня чем-то тяжёлым по голове. На время я лишилась не только чувств, но и памяти.

– Ублюдок! Мразь! Тварьё поганое! – эмоции рвут душу в клочья.

Я озверело раскачиваюсь на стуле, пытаюсь выбраться из пут.

– Катя! Где Катя? – воплю, до срыва связок.

– А-ну заткнись! – сукин сын делает шаг вперёд и отвешивает мне по лицу хлёсткую пощёчину. – Не ори, дура! Твоя игра ещё не окончена… Ты была пешкой в войне двух серьёзных людей. Осталось совсем чуть-чуть до финала. Ты – наша пешка. В кровавой игре двух влиятельных авторитетов. Имея тебя, угадай, кто выиграет? А кто… сегодня с позором сдохнет!

Козёл!

Значит, игра. Ложь. Постановка.

Дура я… Дура!

Как же так?

Я не верю в то, что слышу… Это не может быть правдой.

Это – настоящий конец света.

Наш диалог прерывается звуком шаркающих шагов.

Я поворачиваю голову на шум, присматриваюсь, когда вижу незнакомого полноватого мужчину, низкого роста, с залысиной в половину черепа и короткими седыми волосами у висков. На толстяке красуется дорогой костюм с белой рубашкой. Он деловито шагает к нам, нахмурив густые брови, с интересом рассматривает меня.

– Ну что, сын, всё готово? – хрипло спрашивает.

Кто? Сын?

Что за…

Сергей говорил, что у него отец умер. Его воспитывал отчим. И снова ложь! Потому что этого пузатого седовласого кабана я вижу впервые в жизни.

– Что? Сын? Серёжа, мерзавец, что происходит? Объясни, наконец!

– Что она верещит как резаная? Ты ей ничего так и не сказал? – с издёвкой хохочет. – А-а, так вот она какая, шлюха Моретти? Его одержимость. Та, которая смогла влюбить в себя суку-итальяшку?

Толстосум в дорогом костюме из чёрного атласа приближается ко мне. Я не могу сделать вдох, когда незнакомец нависает надо мной сверху смертоносной тьмой. Грозно сканирует взглядом. Телу становится зябко, дрожь усиливается. Отвратительный тип. Меня сейчас стошнит прямо в его напыщенную, высокомерную рожу.

Кажется, я вижу в его пухлом лице схожие черты внешности с бывшим парнем. Глаза. Один в один. И взгляд схожий. Неужели холёный олигарх на самом деле отец Сергея?

– Кто вы? Вы, действительно, отец Серёжи?

– Да. Сергей мой внебрачный сын. Имя моё – Борис Злобин. Может слыхала, курвочка?

Злобин. Злобин. Задумываюсь… Да. Слышала. Неужели он – тот самый олигарх-нефтяник? Он ещё в мэры в прошлом году баллотировался.

– Ничего такая, – сверкает акульим оскалом. – У Моретти крыша капитально рухнула. Неудивительно! Лакомая девочка. Я бы сам с удовольствием натянул во все отсеки… – хохочет жиртрест мерзкий. – Вот я и нашёл его слабое местечко, – дряблые пальцы старикашки тянутся к моему лицу, я отстраняюсь максимально назад, насколько это возможно. – Пиздец, никогда не думал, что легендарный Моретти будет думать членом, а не башкой. Такую империю загубил. Ради кого? Ради смазливой мордашки бабы. Или у тебя дырка волшебная, Алина Полякова? Признавайся, чем ты итальянского мафиози закадрила? Хорошая постельная шлюшка? М? – грубо хватает за щёки, надавливая. – О, может, покажешь и мне тоже, на что ты способна? Может, мы тебя на пару с сыном на членах прокатим? Была шлюха Моретти, станешь шлюхой Злобиных. Делов-то. А? Давай, малышка, подыграй нам! Уделаем говнюка Моретти вместе. Переходи на нашу сторону. Не обидим такую сладкую девочку. Отомстим Леону вместе, что скажешь? Он ведь с тобой как с собакой обошёлся. Ребёнка отобрал, тебя едва не убил. Когда мы покончим с Леоном, станем самыми богатыми и влиятельными людьми мира. Ты ведь хочешь денежек? Вы ведь, бляди, спите со всеми подряд у кого кошелёк толще. Какая разница кому сосать, если казна не хуже? Мы с сыном займём лидерство. Леон превратится в воспоминание.