Катерина Райдер - Алые небеса

Поперёк горла встаёт ком. Зацепившись за кадык, он перекрывает поток кислорода и к лицу приливает кровь. Прошу заметить, от удушья, а не из-за вида иностранки! Можно подумать я голых девушек никогда не видел… Ну да, ну да, кому ты врёшь Со Джин?!

Мэри выглядит не менее удивлённой. Зависнув, как старый XP, она растерянно хлопает влажными ресницами, вытаращив на меня свои огромные глазища. И тут в мозгу простреливает мерзопакостное предположение: она ждёт кого-то ещё? Другого? В таком виде?! Поэтому так потрясена?

ДА ЛАДНО! Серьёзно? Без пяти минут в Корее, где не в состоянии даже кофе без онлайн переводчика заказать и тут на тебе… А может она прилетела в Сеул не одна? Что если…

– При-вет, – по слогам протягивает девушка, «отвиснув» первой, чем вынуждает меня отвлечься от размышлений. – Неожиданно.

Я туго сглатываю, пытаясь подавить непонятно откуда взявшуюся злость. Неожиданно? А мне-то как неожиданно!

– Зайдёшь? – тем временем предлагает она.

Ага, щас, разбежался! Бери свои лекарства и проваливай… то есть, это я проваливай, эм.. сваливаю… Короче, хватит с меня!

Молча протягиваю пакеты через порог, намереваясь уйти сразу же, как американка их заберёт. Понятия не имею, отчего меня так бесит сложившаяся ситуация, но факт остаётся фактом. Мэри что-то там миленько лепечет, искренне радуясь подношениям. Её непосредственность раздражает, никак не могу понять она дура, безнадёжная простушка или… Ащщ, пофиг! Сейчас совершенно бессмысленно искать логику и в поступках иностранки, и в моих реакциях на них, потому что из-за капель воды, медленно стекающих по женским ключицам, я не могу мыслить рационально.

– Обожаю тебя! – внезапно взвизгивает янки.

Я тотчас неодобрительно хмурюсь. Однозначно, у этой американской бестии не все дома! Ладно, Со Джин, долг выполнен, пора валить.

Но только я собираюсь пойти прочь, как мой взгляд невольно цепляется за перебинтованную лодыжку брюнетки, которую она волочет за собой, пытаясь дотащить пакеты до стола. Чёрт…

Негодующе выдыхаю и вхожу в номер, бесцеремонно отбирая у хромой еду с лекарствами.

– Спасибо, – как ни в чём не бывало мурлычет она, отчего мои глаза закатываются до затылка, слава Будде, я стою к девушке спиной. – Ты располагайся пока, а я переоденусь, ладно?

О! Наконец-то дошло, что ходить перед малознакомым парнем в одном полотенце, даже если он оказывает тебе помощь, не самая блестящая идея! Вдруг я маньяк?.. Как показывает статистика, самые изощрённые психопаты в обычной жизни образцовые мужья, отцы, бойфренды.

Девушка исчезает в ванной, но я не успеваю перевести дух, потому что позади раздаётся предупредительный стук в дверь. Резко оборачиваюсь с глупым выражением лица, будто меня вот-вот поймают с поличным на месте преступления. В номер заходит горничная с махровым нечто в руках.

– Прошу прощения, господин, халат, который вы просили.

Тут по моему лицу проскальзывает тень осознания. Вот почему Мэри открыла в неглиже!

– Где оставить? – невозмутимо интересуется женщина.

Я же, растерянно жму плечами, бросая вопросительный взгляд на кровать. Сотрудница понимающе кивает, аккуратно укладывает вещь на матрац и молча удаляется. Может и мне стоит сигануть за ней в коридор? Навыдумывал себе с три короба! Эх. И чтобы до конца осмыслить недоразумение, я приступаю к разборам пакетов – монотонное дело лучше всего помогает перезапустить мозг, да унять неугодные эмоции.

Хоук возвращается минут через пять. К этому моменту на столе возле окна, из которого открывается чудесный вид на башню «Намсан», уже стоит «чачжанмён» и вскрытые контейнеры с овощами. Лапша немного разбухла, но на вкусе это не должно отразиться.

– Класс, а что это? – выглядывая из-за моего плеча, интересуется хозяйка номера, напоминая любопытного дошкольника в кондитерской лавке.

Скольжу взглядом по миниатюрной фигуре: лучше, чем полотенце. Однако разница не велика – шорты на туристке всё равно, что трусы и даже худи положение дел не спасает! Впрочем, чего снова так нервничаю? Эта девушка мне чужая, ни сестра, ни подруга, никто! А я веду себя, чувствую себя так, будто взаправду её опекун. И вообще, мне уже пора!

– Лапша со свининой и соусом из чёрных бобов, – отвечаю развёрнуто, но сухо, решив, что название американке всё равно ничего не прояснит. – Садись, ешь. В бумажном пакете лекарства согласно рецепту.

Тут в поле моего зрения попадает отёкшая лодыжка, перемотанная намокшим эластичным бинтом, и снова проклятое чувство ответственности начинает барахтаться в груди, мерзко скребя по рёбрам.

Ким Со Джин, да тебе в благотворительный фонд нужно устраиваться, а не в «Пак-Индастриал»!

Мэри, между тем, уже тянется за лапшой, на поедание которой у неё уйдёт не меньше пятнадцати минут, а палочками все тридцать. Но ведь я хочу уйти как можно скорее, поэтому перехватываю руку девушки и, вынудив посмотреть на себя, строго произношу:

– Сначала сменим повязку. Как ты вообще додумалась лезть в воду в бинтах? Не могла подождать до утра? Давай сюда…

Пододвигаю к ногам американки стул. Дожидаюсь, пока она разместит на нём свою пятую точку. Присаживаюсь, упираясь коленом в пол, перед этим стащив со стола пакет, и разрываю его зубами, вываливая содержимое на паркет: согревающая мазь для связок, пластыри, гель от отёка, запасной комплект эластичных лент, таблетки – они сейчас не нужны. Ладно, перебинтую и сразу уйду.

– Сиди смирно! – шикаю с угрозой, разматывая мокрый бинт.

Голеностоп брюнетки раздут, возле косточки красуется расплывчатый фиолетовый синяк. Смазываю его противоотёчным средством, касаясь кожи максимально бережно и только подушечками пальцев. Перехожу на заднюю сторону лодыжки, где уже более уверенно обрабатываю кожу согревающей мазью, чтобы связки регенерировались быстрее. Затем клею на пятку пластырь со змеиным ядом в качестве наружного обезболивающего и накладываю свежую повязку.

– Готово. Постарайся сегодня как можно меньше нагружать ногу. Ужин закажи в номер, просуши бинт, соблюдай постельный режим, – с этими словами поднимаюсь во весь рост, обтираю ладони салфетками, взятыми в кафе, и, поклонившись на прощание, направляюсь к двери.

До «свободы» остаётся каких-то пара шагов, как меня нагоняет женская мольба. Чуть замедляю шаг, инстинктивно, собираясь проигнорировать, но одна единственная фраза, пронизывает тело парализующей дрожью, припечатывая ступни к полу: «Пожалуйста, останься со мной…»

Я медленно оборачиваюсь, но вместо Мэри вижу маленького восьмилетнего мальчика: на разбитых коленях запёкшаяся кровь; жёсткие, как проволока волосы, мокрые от дождя, торчат в разные стороны; шорты липнут к тощим ногам; футболка в тёмных пятнах от соевого соуса, а на левом запястье болтается самодельный браслет дружбы из красных ниток и цветных бусин с буквами.