Георгий Мо - Эровый роман. Книга третья

Но перед погружением во тьму, солнце стало отдавать лишь сапфирового цвета лучи. Как последнее пламя догоревшей свечи, испустив свой дух тонкой лентой в облака, издав терпкий запах прелого покоя. Пьяная лучезарность давала вечеру еще немного потомиться под воздушными тканями облаков в теплых полутонах розового цвета. Темнеющий город в лиловом западе светился очень нежно. По-моему, впервые в жизни его вечер кончил красивым багровым занавесом, а не кровавым.

День чах. Яркие краски томной палитры постепенно бледнели. Облака теряли очертания, превращаясь в туман. Растворяясь в мгле, дивная красота вечера уходила на покой. Недолговечный закат терял краски. Дома города накрывала тень. Цвета медленно сменялись на тугие холодные. Нежный бархат небесного полотна становился фиолетового оттенка. Румяные щеки догоревшего солнца из персика превращались в сливу, и туманная прохлада, победившая летний зной, приобретала колючее настроение надвигающейся ночи. Вечернее море над головой успокаивалось, больше не лило свои хмельные нежные розовые откровения. Глубокий свод небес поглотил закат без остатка.

Но всего этого Лия увидеть не могла. Ей досталась фотография одного из мгновений, когда облака сладко еще дремали в розовой неге. Еще когда горизонт не менял свой цвет на ностальгический, и пока откровенная тьма не зазвучала в небе криками ночных птиц.

– Хы. Это правда! – сказал я странным тоном, словно с намеком на что-то очень интимное. – Не такая уж ты и заучка!

– Вот знаешь ты, что сказать!

– Ты что, смутилась? С каких пор?

– Немно-ожко.

– Ну ладно-ладно! Не буду тебя смущать. Я пошутил.

– Еще не лучше! Тебе что, не понра-авилось фото?!

– Ты хочешь поговорить об этом по телефону? О твоих трусиках? А как же твои подозрения, что папа меня слушает вместо музыки?

– Нет! Нет! Не надо лучше-е, – Лия звонко засмеялась.

– Хорошо. Не буду.

– Мне кажется, или ты грустный? Что случилось?! Не пугай меня!!!

– Город… навевает настроение.

– Точно ничего не произошло?! – в голосе звучали панические ноты.

– Точно. Просто я давно здесь не был.

– Лучше бы ты и не ездил туда!

– Может быть. Может быть.

– Что ты там вообще забыл?! А твой друг пусть сам решает свои проблемы! Ну чем ты ему можешь помочь? Он, наверное, и сам небедный! Все тебя используют! И вообще, этот город небезопасный!

– Хватит! – злился я в очередной раз. – Хватит!!!

– Только и читаю в новостных сводках про этот город. То убили, то ранили, то еще что! Это что, самый криминальный город России?!

– Прекрати! Хватит, я сказал!!!

– Хор-рошо, – испуганная, шепотом проронила Лия. – Прос-сти.

– Я сам решаю! Когда! Куда!С кем! Зачем! Ты забыла?! – рычал я.

– Да. Я по-омню… Ты все решаешь сам, – очень грустно и трагически проронила Лия, убедившись, что я непреклонен. – Хотя-я, я была уверена, что после того, как мы сблизились, что-то изменится…

– Я уже много раз сказал тебе, что у меня были дела в городе! Почему ты вынуждаешь меня повторять это? Ищешь повод поругаться?!

– Там Надин…

– И что?! Теперь все города, где живут мои бывшие девушки, под запретом? Или избранные позиции?

– Не делай вид, что ты не понимаешь! Я знаю, что она не просто одна из…

– Одна из? Из кого?

– Одна из тех, кого ты… Нет! Не так! Она – твоя бывшая возлюбленная!

– Кто-то говорил, что не ревнивый? Не помнишь кто? Или что-то изменилось? – выпалил я со злостью.

– Что-то изменилось, Рустем! Что-то изменилось. И ты прекрасно знаешь что!

– Никогда не думал, что секс меняет отношения людей в худшую сторону! Я всегда был уверен, что начало сексуальных отношений – это плюс, а не минус. Такое ощущение, что для тебя Надин – больная тема!

– Моя? Моя?! Моя больная тема?! Не моя… А твоя! – она повысила голос, но очень неуверенно, замявшись.

– Не смей!

– Да! Да! Извини меня, пожалуйста!

– Не смей искать причины для ссоры! Их нет. Я много раз говорил тебе, что у меня нет никаких отношений с Надин и уже давно. Мы расстались окончательно! И не смей повышать на меня голос! Ты все испортишь!

– Это не отменяет твоих чувств… – сказала она еле слышно.

Лия стояла у закрытого наглухо окна уже как пять минут. Пыталась отдышаться, чтобы не ляпнуть мне что-либо лишнее. Наблюдала за необузданным диким потоком воды с дымных туч. Ей нравилось всматриваться в темную бездну, несмотря на то, что она завидовала роскошному закату из моего окна.

Каждые десять секунд раздавались оглушительные раскаты. Небо безжалостно палило из ружья по мрачным облакам. А они все сердитее выбрасывали свои слезы – сумасшедшей дробью из капель. И, наступившая вслед за непогодой, тишина разлилась без остатка в ледяном воздухе из озона и запаха заматеревших сосен. С последними силами ветер врезался в раму и стек вниз разводами из капель.

Лия долго стояла у окна и молчала, даже когда мы уже попрощались. Она была погружена в свои мысли, совершенно не интересуясь погодой. Она даже не пугалась и не вздрагивала, когда раскаты грома усиливали грохот, и молнии били прямо перед ее лицом. Она не замечала бурю за окном, потому что это состояние было внутри нее. Шум дождя бежал по ее венам, и мысли, подобно этим самым молниям, возникали из ниоткуда и уходили в никуда, не давая ей точного ответа о моих чувствах к бывшей девушке и к ней самой.

Я знал, чего так сильно боится Лия. Я понимал это отчетливо. Осознавал каждой клеткой своего тела и каждой мозговой извилиной. Она переживала, что я вспомню, как когда-то сходил с ума от похоти в этом городе и как любил умолять очередную шлюхоподобную девушку, чтобы я побыстрее кончил. Она испытывала настоящую панику, когда голос мой становился напряженным, а манера речи менялась на болезненное ворчание, словно я пытаюсь от нее отделаться, чтобы начать новый поток соков гениталий. Она знала об этом не из передач про секс и не от подруг. Она слышала много раз мои бредовые, тогда дружеские, откровения, где у нее замирало дыхание от шокирующих подробностей, или ком в горле не давал ей возможности выпустить изо рта реплику относительно моего пикантного прошлого.

Я бы мог и сейчас попрощаться с Лией, пообещав ей лечь пораньше спать, пойти в душ для распарки тела до максимума, как предподготовка к оргии. Я бы вытер разгоряченного себя большим пушистым полотенцем, проведя по всем красивым еще не вымученным мышцам, смазал бы специальным кремом самое пикантное мужское место и выпил бы залпом много-много жидкости, чтобы к концу увеселительной программы не получить обезвоживание, вследствие непрекращающихся спермовыделительных реакций организма на бурные трения всеми частями тела.

Надетая на спортивное тело консервативная одежда не выделила бы меня в толпе, как озабоченного сексом, пока бы я добирался до нового места утех, даже если бы я обозначил выделение полового члена очень отчетливо штанами в обтяжку, словно они вот-вот лопнут. Но каждый, кто попался бы мне на пути, посчитал меня с температурой под сорок, больным гриппом как минимум. А я бы просто был в наркотическом кайфе предвкушения, где мое тело скоро будет балансировать на краю удовольствия, находиться на грани взрыва и заставлять очередных шлюх в оргии умолять меня наказать их. Чрезвычайно возбужденным в этом смраде мокрых тел я бы бросал вызов пределам живучести до суперперегретого потного тела и ноющих опухших половых органов.