Ирина Сотникова - Она не умела стрелять

Еще через две минуты на мосту, до предела загруженном несущимся городским транспортом, старенький «мерседес» внезапно вильнул с внешнего ряда и резко подрезал идущую в правом ряду маршрутку. Маневр незадачливого водителя оказался неудачным (или удачным?), автобус со всей силы ударил лихача в правое крыло. Тот резко вывернул руль – машину занесло, ее длинный корпус, став поперек, перегородил движение. В водительскую дверцу с размаху въехал не успевший затормозить «ниссан», кто-то сзади ударил его в бампер, машину выкинуло на встречную полосу, перегородив движение. Из «мерседеса» выскочил перепуганный парень в потертых джинсах и, не обращая внимания на отборную ругань пострадавших водителей, ловко проскользнул между автомобилями, смешавшись с людьми на противоположной стороне проспекта. Пробка образовалась с двух сторон, машины встали. Ругань, крики, гудки взметнулись над площадью плотной стеной, сделалось тревожно. Тесня друг друга, люди на остановке сгрудились у бордюра, некоторые вышли на опустевшую проезжую часть, вытягивая шеи и пытаясь разглядеть, что же произошло на мосту.

Пространство возле мужчины в шляпе опустело, он раздраженно потянулся за портфелем, намереваясь вернуться внутрь здания, поближе к охране. Но не успел. Темная машина стремительно вылетела с места парковки, затормозила перед остановкой. Щелкнула пассажирская дверь, вышла молодая женщина в сереньком пальтеце и полусапожках на невысоких каблуках. Это была Александра Романова. Лицо ее было бесстрастным, движения четкими. Она прислонилась спиной к корпусу, подняла правую руку в кожаной перчатке. Стоявшие на бордюре зеваки увидели пистолет. Истошный женский визг перекрыл щелчок выстрела, люди шарахнулись в стороны. Поднявшийся по ступенькам и взявшийся за ручку двери мужчина вздрогнул, будто ударился о невидимое препятствие. Еще выстрел – и он завалился навзничь, распластавшись на ступеньках головой вниз. Шляпа покатилась по асфальту, портфель ударился и раскрылся. Словно подстреленные белые птицы, упали возле убитого бумаги с фиолетовыми печатями.

Женский визг нарастал, рвал барабанные перепонки. Девица направила пистолет на людей, выстрелила два раза – в пожилую тетку с клетчатой кошелкой и старика, что-то кричавшего и махавшего палкой. Оба упали, словно подкошенные, визг оборвался. Александра Романова швырнула пистолет на асфальт, села в машину. Мягко тронувшись, автомобиль свернул в сторону почтамта, исчез за углом. Если бы кто-то и захотел его догнать, сделать это было невозможно – движение на подъезде к остановке было парализовано аварией. Люди в панике шарахнулись в стороны, пугливо озираясь на лежащие тела, остановка опустела. Возле фонарного столба с белыми лохмотьями объявлений сиротливо завалилась набок клетчатая кошелка. Стрелки городских часов на высотном здании в этот момент показали сорок минут пятого и, казалось, остановились, а вместе с ними застыло и время.

Машины встали бампер в бампер, беспомощно урча моторами, водители начали их глушить, чтобы зря не жечь бензин. Раскрылись двери маршруток, наиболее нетерпеливые пассажиры стали уходить пешком. Над площадью сделалось непривычно тихо, как перед катастрофой, которая вот-вот должна была накрыть центр города. Эта плотная тишина стала угрожающей. Собравшись группами, люди растерянно переговаривались, жестикулировали, показывали руками в сторону тел на асфальте.

Вдруг с той стороны, где исчезла машина с убийцей, послышался вой сирен, на свободную полосу выскочили сразу три служебных автомобиля, из них высыпались люди в форме и белых халатах, началось движение, которое будто бы подтолкнуло заклинивший механизм. Люди оживились, пошли обратно к остановке, надеясь на то, что маршрутки все же поедут. Тревога, сдавившая плотным кольцом площадь, потеснилась, уступив место привычной суете. Когда милиция начала опрашивать свидетелей, никто толком не смог назвать марку машины, но все отметили неопределенный темный цвет. Некоторые видели на номерном знаке полупрозрачную черную сетку. Зато внешность стрелявшей женщины все запомнили очень хорошо, описали одинаково, даже предоставили видеозаписи с телефонов. Оставалось самое малое – найти и схватить убийцу.

…Добралась Ксана почти к шести вечера – смертельно уставшая и голодная, переоделась, начала готовить ужин. Она так сильно промерзла в психлечебнице, что даже в собственном доме никак не отпускал озноб, словно она заболела. Привыкшая к самым непредвиденным ситуациям, Александра не считала себя особенно впечатлительной, но в этот вечер с ней что-то было не так. Растущая тревога давила грудь, не давала дышать. Анализируя ситуацию, она никак не могла отделаться от мысли, что кто-то «помог» Светочке попасть в отделение неврозов и таким образом заставил ее, Ксану, бесцельно проторчать там с четырех до пяти дня. Но какой резон был в том, чтобы проделывать такие сложные действия с никому не интересной Светочкой или ничем не выдающейся Ксаной?

Здравый смысл осторожно ей подсказывал, что острый приступ невроза может случиться с каждым, а беспардонность и грубость медперсонала – явление распространенное. И все же концентрация случайных событий показалась ей слишком насыщенной для одного дня, и никто не мог убедить ее в том, что это было простое совпадение. Беспокойство стало четким, осязаемым, будто кто-то невидимый стоял за спиной и жарко дышал ей в затылок, заставляя замирать от леденящего душу ужаса. Подавленная случившимся, она механически резала капусту. Тишину кухни нарушали только звуки телевизора, на который Ксана давно не обращала внимания. Дети еще не вернулись от бабушки, и она была этому рада – не было сил выслушивать громкие вопли Кати, терпеть снисходительное хмыканье Ромки.

Послышался знакомый шум двигателя, хлопнула калитка. Жорик долго возился в коридоре, снимая верхнюю одежду, и, не переодеваясь, сел за стол с газетой – будто после ужина снова собрался уезжать. Тут же из какого-то тайного угла материализовался рыжий поганец Рэмбо, тяжело взгромоздился на табурет, утробно заурчал. Но Ксана, занятая своими переживаниями, не обратила на него никакого внимания.

– Представляешь, Лекса, сегодня в центре города на остановке какая-то мразь расстреляла людей, – он сказал это весело, с удовольствием смакуя сенсационную новость. – Как хорошо, что я работаю на Кечкеметской, а то бы до сих пор в пробке стоял.

– А ты откуда знаешь?

– Мне наш водитель рассказал. Водители – они, как бабки деревенские, знают всё и сразу. Кстати, включи местный канал, может новости покажут, – Ксана равнодушно щелкнула пультом и, не глядя в телевизор, продолжила мешать салат. – Вон, смотри, показывают, – он оживился, отложил свои «Аргументы» в сторону, с интересом стал наблюдать за экраном.