Ирина Сотникова - Она не умела стрелять

Перейдя через время на быстрый шаг, молодая женщина чуть отдышалась и снова помчалась к окраине. Ей почему-то было необходимо покинуть пределы города как можно скорее. Если бы Ксану в этот момент спросили, почему она так поступает, она бы ответить не смогла – ею руководил только инстинкт самосохранения, не позволяя терять времени на бесполезные мысли. Именно он заставил ее свернуть на заброшенное кладбище и по заросшему терновником склону спуститься к старой трассе, ведущей в нижнее Марьино. Там, избегая освещенных мест, она снова перешла на шаг, выбирая узкие проулки, где невозможно было проехать машине – до окраины было уже рукой подать.

Ксана не знала, сколько времени то бежала, то шла. Легкие болели от морозного воздуха, стало жарко. Проулки, наконец, закончились, потянулось поросшее стерней поле, через дорогу напротив мрачно застыл старый кирпичный завод. Она подумала, что там легко можно было бы спрятаться, но тут же вспомнила о собаках, которые могли охранять территорию. Нет, не подойдет. За полем высился пологий холм, изуродованный карьером, чуть ниже – дачный поселок, где горели слабые огоньки и лениво побрехивали, греясь на морозе, дворняги. Ксана медленно пошла по краю поля, опасаясь подвернуть ногу или провалиться в канаву, осторожно обогнула карьер и выбралась, наконец, к крайнему участку с домиком, огороженному металлической сеткой. Мышцы от непривычной нагрузки ныли, ноги болели так сильно, будто в икры вонзились иглы. Тучи, закрывшие небо, развеялись, вновь стало светло. Ксана заметила в заборе дыру. Она решительно полезла внутрь участка, надеясь, что дом не заперт – спрятаться было жизненно важно, мороз крепчал.

Ее здравый смысл вдруг снова подал голос, напомнив, что появление на этой заброшенной даче нежной интеллигентной Ксаны – полный абсурд, надо срочно вернуться домой, но она тут же пинком загнала эту мысль обратно в подсознание и с остервенением подергала дверь. Заперто. Ключа нигде не было – ни на гвоздике у двери, ни на крыльце. Да и откуда ему здесь взяться? Хозяева уже, наверное, забыли, когда посещали этот забытый поселок – в лучшем случае, в июне, в сезон плодоношения малины.

Ксана спустилась с крыльца, забралась в заросли, обогнула дом. Сзади оказалось окно, рамы рассохлись и прилегали неплотно. Ксана двумя руками подцепила створку, с силой потянула на себя. О, счастье! Окно поддалось и открылось. Скоро она стояла внутри, оглядываясь вокруг в неверном свете зажигалки. Здесь было так же холодно, как и снаружи, только еще и очень сыро, пахло плесенью и старыми тряпками. В углу стоял полуразвалившийся диван с брошенными на него скомканными одеялами, напротив – железная вешалка. На ней Ксана обнаружила цветастую женскую куртку с капюшоном. Она торопливо натянула куртку на себя, сразу стало намного теплее. «Коньяк!» Вспомнив о покупках, которые так и не выпустила из рук, словно это был единственный ключ к спасению, Александра сорвала пробку и, не чувствуя обжигающей горечи, сделала несколько глотков. В желудке стало горячо, руки согрелись. Все, можно отдышаться.

Опасаясь потревожить каких-нибудь впавших в спячку насекомых и надеясь, что в таком холоде их не будет, она брезгливо разворошила кучу тряпья, с ногами залезла на диван, прислонилась спиной к холодной стене, начала пить коньяк, заедая лимоном. С каждым глотком мысли становились все более вялыми, невнятными, словно крепкое спиртное лишило их привычной ясности. Глаза ее безучастно смотрели в серое окно. Тишина была не просто мертвая, а какая-то ватная, давящая, будто случился, наконец, давно обещанный апокалипсис, и мир перестал существовать. Беспокоиться больше не о чем, утро не наступит никогда. Все закончилось…

Ксана не заметила, как завалилась на бок и, пытаясь унять круговерть в голове, закрыла глаза, забылась спасительным алкогольным сном. Темнота сомкнулась над ней, бережно укрыла, прижала к холодной груди, спрятала и убаюкала в своих угольно-черных ладонях. День, наконец, закончился, и ее первый крепкий за последние недели сон был похож на смерть – без сновидений, тревог и душевной боли.

…Проснулась Александра от ощущения головокружительного падения в пропасть, заполненную плотным серым туманом. Это чувство было таким же безостановочным и безысходным, как неотвратимая смерть. Пытаясь освободиться от жуткого кошмара, она с силой распахнула веки, поморгала – что это за место? Где она? Прямо напротив нее в неверном утреннем свете стоял незнакомый обшарпанный стол, кругом было грязно, сыро и безумно холодно – так холодно, что собственное дыхание показалось ей ледяным. Она опустила глаза, увидела на себе чужую куртку, вспомнила свой побег и ужаснулась. «Господи, это произошло не со мной!» Но стол, грязная комната, холод не исчезли, и она как-то одномоментно поверила, что отныне это ее новая реальность. Кошмар чуть отступил, ослаб, но в районе солнечного сплетения было пусто, будто она по-прежнему падала.

За окном начало светать, апокалиптичное чувство конца света, оглушившее ночью, почти исчезло. Утро набирало силу, день обещал быть светлым. Ксана села, внимательно осмотрелась, стряхнула с плеч несуществующий мусор. Мимолетная мысль о том, что после проведенной в холодном доме ночи она обязательно заболеет пневмонией, тут же была вытеснена нахлынувшими воспоминаниями вчерашнего дня – болезненными, словно шиповник, вонзившийся в ладонь. Она начала собирать их воедино, пытаясь выстроить хоть какую-нибудь систему, понять, что с ней, на самом деле, произошло, и что делать дальше.

Итак, утро прошлого дня началось со встречи с Беловерцевым и смутившим ее приглашением в ресторан. Все ее мысли после несостоявшегося интервью были об этом приглашении и о самом Родионе – кто он, зачем флиртует так явно, что ему нужно и не хочет ли он ее соблазнить. Эти мысли расслабили, лишили привычной настороженности. Мог Беловерцев сделать это умышленно? Вряд ли. Мотива не было, он просто хотел развлечься, это было написано на его лице. Александра с грустью подумала, что судьба довольно удачно отвела ее от безумного поступка – богатый обаятельный Беловерцев был умен, избалован комфортом и самоуверен. Протянул бы ей он руку помощи сейчас, рискуя собой? Нет, никогда. Значит, о нем – забыть. Это самый яркий, но и самый незначительный случай в череде событий.

Потом случился внезапный звонок Светули, неуемная тревога, бесполезное пребывание в психиатрической лечебнице, странное поведение бывшего мужа. То, что он повел себя странно, Ксана поняла только сейчас – не ругался, не сопереживал, усиленно прятал глаза, ужинал, читал газету, советовал поесть ей. Будто оценил ситуацию и всеми силами отвлекал ее внимание от чего-то предельно важного, что она в тот момент так и не успела осознать. В том, что это именно он позвонил в милицию, она уже не сомневалась – машины примчались как раз за те пять минут, которые она провела в магазине.