Нора Робертс - Игры ангелов

Она налила ему вина. Потом вынула мясо из духовки.

– Моя мама делала такое же.

– Правда?

– Да нет. Мама и готовое блюдо может сжечь, пока его разогревает.

– А чем она занимается?

– Она психиатр. У нее частная практика.

– Вот как. – У Рис засосало под ложечкой.

– А еще она занимается макраме. Плетет всякие штуки из веревок. Однажды она целую комнату оплела. Вплоть до мебели. У нее такой пунктик.

– А отец?

– Отец обожает все готовить на гриле. Он профессор, специалист по романским языкам. Ты вино будешь пить?

– Одну минутку. – Она достала грибы, посыпала их тертым пармезаном и сушеными травами. – Со свежими вкуснее, но я их здесь не нашла.

– Ну, парочку я, наверное, заставлю себя проглотить. Она поставила грибы на стол, взяла свой стакан.

– Я впервые за два года угощаю гостя ужином.

– Ты же там, внизу, готовишь каждый день.

– Я не про то. – Она покачала головой. – Я впервые готовлю для удовольствия. Я и забыла, как это приятно.

– Рад, что помог тебе вспомнить.

Броуди налил им обоим еще вина. Он обратил внимание и на свечи, и на льняные салфетки. В прошлый раз их не было. А еще он заметил на столике свою книгу.

– Я начала читать твою книгу. Мне нравится. – Она села с ним рядом. – Она немного страшная, и это здорово. Так я отвлекаюсь от собственных проблем. Любовь и справедливость восторжествуют?

– Книжкам со счастливым концом Пулитцеровскую премию не дают.

– А ты на нее нацелился?

– В таком случае я бы все еще работал на «Трибюн». Если ты будешь готовить тушеное мясо в Вайоминге, это тебе не обеспечит никакой кулинарной награды.

– Знаешь, мне когда-то тоже хотелось наград, призов, признания. А сейчас я вполне готова довольствоваться тушеным мясом. Ну, как оно тебе?

– Я бы дал тебе премию. – Он взял печенье с маслом. – Откуда у тебя такое печенье?

– Сама испекла.

– Да ты что? – изумился он. – Прямо вот так, из муки?

– В том числе и из муки. – Она придвинула вазочку с печеньем к нему поближе. – Дай-ка я попробую угадать, что лежит у тебя в холодильнике. Замороженная пицца, бутылка соуса чили, десяток яиц и хот-доги.

– Поддерживает и дух, и тело. – Он нацепил на вилку крохотную картофелину. – Худышка, ты решила приучить меня к правильному питанию?

– Ну, просто буду кормить тебя время от времени.

– А ты записываешь рецепты?

– Конечно. Я была очень организованная, пока не спятила. Все рецепты у меня были в компьютере. А почему ты спрашиваешь?

– Удивляюсь, что ты еще не написала кулинарную книгу.

– Я об этом подумывала. Что-нибудь веселое и легкое для ужина в городе или для воскресного семейного завтрака.

– Если сочинишь заявку, я отправлю ее своему агенту.

– Зачем тебе лишние хлопоты?

– Мясо исключительное. Вот если бы ты написала роман, я согласился бы его прочитать только под дулом пистолета или если бы ты со мной переспала. Но поскольку твою стряпню я попробовал лично, то готов тебя пропагандировать без дополнительных стимулов. Так что решай сама.

– Что ж, разумное объяснение, – сказала она. – И сколько чужих рукописей ты уже отправил своему агенту?

– Пока что ни одной. Эта тема несколько раз поднималась, но мне удавалось не попасться в капкан.

– Понятно, – кивнула она. – Я бы предложила тебе добавки, но советую оставить место для десерта. Так что переходи в гостиную, наслаждайся пока что вином. А я уберу со стола.

– Хорошо. Только отсюда вид лучше. Кстати, я видел твою фотографию из прошлой жизни. Нашел статьи в Интернете, – объяснил он, поймав ее взгляд.

– А зачем ты искал меня в Интернете?

– Из любопытства. У тебя тогда была короткая стрижка.

Рис сложила тарелки в раковину.

– Да. С тех пор я не хожу в парикмахерские.

– Волосы у тебя отличные.

Она обернулась, он подошел к ней и оперся руками о раковину. Мизансцена была точь-в-точь как вчера, у машины.

– Что на десерт?

– Яблочный пудинг с ванильным мороженым и…

Он закрыл ей рот поцелуем.

Он мужественный, подумала она. Не красивый, а именно мужественный. Крупные руки, длинные ноги, сильное тело.

Он снова поцеловал ее. Руки его ласкали ее тело, скользили по груди, по бедрам.

– Яблочный пудинг, говоришь? – спросил он, отступив на шаг.

– Что? Ах да. – Она на секунду прикрыла глаза, пришла в себя. – Это очень вкусно. Садись, я сейчас все подам. Мы с тобой так еще и не поговорили об убийстве. Шериф считает, что либо я перепутала место, либо она не умерла.

– А ты с этим не согласна.

– Я точно знаю, что и где я видела. Может, никто ее не ищет, потому что она никому не нужна. Или, например, приехала из Франции.

– Откуда бы она ни была, есть вероятность, что ее еще кто-то видел. На бензоколонке, в магазине, в кемпинге, в мотеле. Ты могла бы описать ее художнику?

– Из полиции?

– У нас в Энджелз-Фист такого нет, но я подумал про дока. Он делает наброски углем.

– Я бы очень хотела попробовать, но при условии, что ты пойдешь со мной.

– А чем ты мне компенсируешь потраченное время? Меня устроило бы что-то, что подойдет к бутылке вина у тебя в холодильнике.

– У меня в воскресенье выходной. Меню я продумаю.

Он съел ложку десерта и сказал:

– Как же я раньше-то жил без этого? Я поговорю с доком.

– Ну, как все прошло? – Линда-Гейл поставила на стойку стопку чистых тарелок и тихонько толкнула Рис локтем в бок.

– Что прошло?

– Вчерашнее свидание с Броуди.

– Я просто угостила его ужином.

– Просто угостила ужином? – Линда-Гейл закатила глаза. – Ты купила свечи. И льняные салфетки. И дорогое вино.

Рис не знала, плакать ей или смеяться.

– Неужели в этом городе вообще нет секретов?

– Для меня – нет, – сказала Линда. – Может, сходим после работы выпить пива?

– А знаешь что, давай! – улыбнулась Рис.

В баре Клэнси еда была вполне сносная, особенно под пиво. Но для Рис куда важнее было то, что она решилась на еще один шаг. Она отправилась в бар с приятельницей.

По бостонским меркам бар был довольно странный. На стенах – головы оленей, медведей, лосей. Полы перед невысокой сценой потертые, табуретки старые. А витрина за барной стойкой ломилась от бутылок с виски.

– Я вовсе не подпаиваю тебя, чтобы вызвать на откровенность, – сказала Линда-Гейл. – Но мне интересно, насколько страстен Броуди.

«Что ж, – подумала Рис, – если уж я решила завести подружку, то должна держать себя соответственно».

– Он очень страстный, – сказала она, наклонившись к Линде-Гейл поближе.

– Так я и знала! – воскликнула та и стукнула кулачком по столу. – По нему сразу видно. Глаза, губы. Губы особенно.

– Что да, то да. Признаться честно, я думаю об остальном.

– У тебя потрясающая выдержка, – восхитилась Линда-Гейл. – Это наследственное?